Об экономических «маневрах»

Это первое интервью бывшего главы Нацбанка Владимира Стельмаха за последние несколько лет. О том, почему упала гривна, что происходит с банковским сектором, как решить вопрос валютных кредитов и многое другое он рассказал «Дню».

— Оцените работу НБУ: что делает правильно, а что нет?

— Правильно или нет — можно говорить, исходя из реальной ситуации в стране, которая зависит и от социально-политической составляющей. Кроме того, меняются принципы и подходы к работе банковского сектора в целом. Когда мы создавали сектор, то следовали примеру передовых банковских систем. Таковой является Федеральная резервная система, на базе которой после Второй мировой войны возникла немецкая, и уже ее наследовала Украина (глава НБУ и центробанк). Сначала создавались региональные областные отделения НБУ (в том числе и на территории АРК). Такая система нужна была, чтобы как можно скорее провести денежно-кредитную реформу. Впоследствии структура НБУ должна была измениться: областные отделения — укрупниться. Наступило время, когда все больше воплощаются электронные методы управления, поэтому Нацбанк сокращает свою организационную структуру, сосредоточивая внимание на четырех отделениях — в Киеве, Днепропетровске, Одессе и Харькове.

— С сокращением структуры и штата регулятора понятно. А что с политикой?

— Кроме изменения организационной структуры НБУ, централизации контроля банковской системы, начиная с 2010 года, наблюдается еще одна интересная тенденция — резко деформировались функции капитала в коммерческих банках. Существует два понятия — «капитал — собственность» и «капитал — функция». В первом случае речь идет о лицах, владеющих акциями банка, во втором — когда мобилизованный капитал передается в операционное управление специально назначенному органу управления банка (правление или совет директоров). Но в последние годы в банковской системе стал преобладать «капитал — собственность». То есть акционеры стали заставлять правление банка выдавать кредиты компаниям, на которые они укажут. Владельцы фактически начали проводить свою политику и стимулировать выдачи займов связанным с ними структурам. Хотя для этого не всегда было достаточно оснований. В таких случаях правление банков должно быть осторожным и сдерживать объемы выдачи таких кредитов. Но поскольку, как правило, руководители коммерческих банков почти во всех случаях являются владельцами акций, то они не сдерживают такие кредитные операции. Этим они подвергают рискам свой банк, особенно в части обеспечения надлежащей ликвидности и платежеспособности. Сейчас Нацбанк начал активно выявлять такие перекосы и выводить проблемные банки с рынка. Это правильно. Ведь они создают риск для всей финансовой системы.

— Разве эту опасность не видели раньше?

— Конечно, риски существовали, но такого размаха не было. Ведь они покрывались резервами. Когда выдавались кредиты связанным компаниям, то они составляли не более 10% всего кредитного портфеля банка, и то под них нужно было создавать дополнительные резервы, а ресурсов не было. Начиная с 2011 года, все пошло наперекосяк. НБУ ослабил свои наблюдательно-контрольные функции.

— Но это не все причины того катастрофического положения, в котором оказалась сегодня банковская система Украины?

— Некоторые уже назвал. Но, конечно, были и внешние, например, мощный мировой финансовый кризис 2008-2009 гг. Его привкус почувствовали валютные спекулянты, именно поэтому много их пришло к нам в страну, чтобы заработать на курсовых «каруселях». В то время украинская экономика была стабильной. Спекулятивные деньги до этого заходили по курсу 5 гривен за доллар, возник кризис. НБУ принял решение поднять курс до 8 гривен, чтобы эти валютные спекулянты хотя бы экономически ответили за свои действия. В 2009 году кризис завершился. Для того чтобы его преодолеть, НБУ использовал $20 миллиардов из $37 миллиардов имеющихся общих золотовалютных резервов (ОЗР). Когда в декабре 2010 года я оставлял пост главы НБУ, то передал новому руководителю резервы тоже в размере $37 миллиардов.

Что происходило с резервами, начиная с 2011 года? НБУ практически установил фиксированный курс на отметке 7,995 гривен за 1 доллар и параллельно ограничил рефинансирование с тем, чтобы сдерживать инфляцию. Это объяснялось в том числе и необходимостью сокращения бюджетных расходов на индексацию социальных стандартов (заработная плата, стипендии и др.). Что это означало? Если вы держите в таких условиях инфляцию и фиксированный курс, то теряете резервы валютной ликвидности НБУ. Это и произошло. Минфин начал выпускать ценные бумаги, которые выкупал «Ощадбанк» или «Укрэксимбанк», потом — НБУ. То есть Нацбанк стал покрывать потерю инфляционных доходов бюджета. Но из-за этого «сжигались» резервы. В 2013 году их осталось $8—10 миллиардов. Хотя чистые резервы Нацбанка на то время были еще меньше — на уровне $6 миллиардов. В этот период МВФ, Всемирный банк и другие ассоциированные кредиторы не давали валюту на удержание такого курса. Пришло новое руководство в Нацбанк, в 2014 году произошла аннексия Крыма, а дальше возникли проблемы на востоке (в Донецкой и Луганской областях), что крайне негативно повлияло на экономическое и финансовое положение страны. Глубокое падение экономики, сокращение экспорта, безусловно, негативно повлияли и на валютный рынок.

«ВЛАДЕЛЬЦЫ БАНКОВ ЗАИГРАЛИСЬ С КРЕДИТОВАНИЕМ «САМИХ СЕБЯ»

— То есть Валерия Гонтарева не виновата?

— Да, она не «сжигала» золотовалютные резервы Нацбанка. До нее это сделало предыдущее руководство НБУ. Аннексия Крыма и военная агрессия на Востоке только углубили и обострили проблему.

— Насколько умело сегодня регулятор действует на банковском рынке?

— Выведение проблемных банков — это правильно. Ведь владельцы банков слишком заигрались с кредитованием «самих себя» под нерентабельные проекты и неликвидные залоги. Такие кредиты выдавались под очевидно неокупаемые проекты на период действия залога под этот заем.

Есть вопросы к нескольким шагам НБУ.

Первый — слишком высокая учетная ставка. Это сегодня является минусом политики НБУ. Высокая учетная ставка устанавливается тогда, когда происходит «перегрев» экономики (то есть темпы ее роста очень интенсивные, и наблюдается перепроизводство товаров). Только тогда эту ставку поднимают. В данном случае НБУ сделал очень высокую ставку, чтобы сдержать потребление на внутреннем рынке, вернуть деньги в банковский сектор и заинтересовать иностранных частных кредиторов. Но этого не произошло, потому что у людей уже было сильное психологическое недоверие. Параллельно Министерство финансов жестко ограничило внутренний рынок через систему неиндексации пенсий и зарплат, введение дополнительного импортного сбора, повышение широкого спектра налогов и акцизов. Это чрезвычайно сжало потребительский спрос. Повышение учетной ставки до такого уровня было лишним на фоне ограничительных действий правительства.

Второй — изымались деньги из экономики и из-за высокого валютного курса. Условно говоря, себестоимость 1 доллара из ОЗР НБУ тогда составляла около 8 гривен, а Нацбанк продавал их на межбанке за 20 гривен и выше. Разница шла в доходы НБУ, а потом — в бюджет. Это спровоцировало резкий отток денег из экономики в связи с изъятием населением депозитов в национальной и особенно в иностранной валюте. В результате у банков уменьшились возможности кредитовать экономику.

ПО МНЕНИЮ ВЛАДИМИРА СТЕЛЬМАХА, ВАЛЕРИЯ ГОНТАРЕВА «НЕ ЖГЛА» ВАЛЮТНЫХ РЕЗЕРВОВ. «ЭТО СДЕЛАЛО ПРЕДЫДУЩЕЕ РУКОВОДСТВО НБУ», — ГОВОРИТ ОН / ФОТО АРТЕМА СЛИПАЧУКА / «День»

— Как думаете, НБУ не понимал, что он «перегибает» палку с учетной ставкой, или это было осознанное решение?

— Многие решения в НБУ и правительстве идут якобы под эгидой требований МВФ. Если их не выполнить — денег не будет. Похоже, что МВФ убедил их сделать такую высокую учетную ставку, запустить рост налогов, акцизов, сокращать пенсии.

— То есть в остановке кредитования виноват международный кредитор?

— Не совсем. Программа с МВФ — украинская. Нам лишь рекомендовали ее реализовывать в комплексе проведения других реформ, особенно структурных.

«ПРАВИТЕЛЬСТВУ КАК МОЖНО СКОРЕЕ СЛЕДУЕТ СОВЕРШИТЬ ИМПОРТОЗАМЕЩАЮЩУЮ РЕВОЛЮЦИЮ»

— Так правительство могло не выполнять такие рекомендации...

— Если КМУ брал деньги, то нужно выполнять взятые на себя обязательства.

— А кто виноват в таком серьезном обвале курса гривны?

— В Украине часто говорят, что если МВФ или Всемирный банк будут давать кредиты, то они помогут стабилизировать курс. Это неправда. Мы никогда не стабилизируем гривну через кредиты МВФ. Стабильность национальной валюты заключается в нормальной работе реальной экономики. Поэтому в первую очередь нужно укротить инфляцию, наращивая для этого внутреннее производство товаров. Второе — стабилизировать текущий торговый счет в общей структуре внешнего торгового баланса. Ведь сегодня структура ВВП гипертрофирована: у Украины всегда удельный вес экспорта ниже, чем импорта. А должно быть наоборот. Поэтому правительству как можно скорее следует совершить импортозамещающую революцию. Роль Нацбанка в этом — предоставлять целевое рефинансирование для прогрессивных отраслей (особенно импортозамещающих). Безусловно, ставка рефинансирования должна быть 5—7%. С одной стороны, это снизит прибыль НБУ, но, по закону о регуляторе, главная его функция — удержание покупательной способности гривны. А прибыль должна оставаться в экономике через умеренную учетную ставку, которая будет способствовать оптимальному ценообразованию производства товаров.

— Вы видите шаги правительства и НБУ для того, чтобы перевернуть эту экспортно-импортную пирамиду?

— Чтобы понять это, я просился пообщаться с министром экономики и торговли, но мне сказали, что он сможет принять меня не раньше, чем после Дня независимости.

По поводу шагов. Правительство и НБУ действуют, исходя из политической ситуации в Крыму и на востоке. Эти проблемы забирают из бюджета много денег. И сам НБУ вынужден пополнять его за счет своих сверхприбылей. Уничтожен российский танк — это хорошо, но 100 тысяч гривен, которые платит за него государство, откуда берутся? Из бюджета. Но с экономической точки зрения — это эмиссионные деньги, под которые на внутреннем рынке нет дополнительного товара. Таким образом, это негативно влияет на инфляцию. Впрочем, сегодня правительству и НБУ удается удерживать курс гривны в том параметре, который предусмотрен в бюджете на 2015 год, — 21,7 гривны за доллар. Нацбанк сейчас маневрирует, чтобы по итогам года уложиться в эту цифру.

— Настолько успешны эти «маневры»?

— Пока еще успешны.

— Чтобы в дальнейшем удержать стабильным курс, что нужно сделать?

— Стабильность гривны включительно с валютным курсом лежит в экономике. То есть ее нужно развивать и как можно быстрее достичь того, чтобы структура ВВП в части экспорта превышала импорт. Сейчас импорт упал на 40%, потому этот критерий не очень влияет на валютный курс. Но в следующем году импорт возрастет. Если операция по уменьшению контрабанды в портах сработает, то значительная часть «тени» также легализируется, а следовательно, показатель импорта снова возрастет. Меня тревожит еще и другое: нет реального роста ВВП и экспорта. То есть сегодня курс гривны находится в руках правительства и министерств, отвечающих за экономику.

— Оцените эффективность реформ, которые проводит Кабмин?

— За 24 года независимости в Украине провели только одну структурную реформу — денежно-кредитную. Она ключевая. Мы надеялись, что вместе с появлением гривны начнутся структурные реформы в других отраслях. Не вышло.

— Все-таки, как вы их оцениваете?

— Я скажу откровенно (и можете это написать): то, что говорит Яценюк, я понимаю и разделяю, но где оно теряется, отчего оно не реализуется? Когда слушаю его во время выступлений в КМУ, в парламенте или на совещаниях, то звучат все правильные и нужные для возрождения экономики вещи. Но где они теряются?

Давайте посмотрим на благоприятные факторы инвестиционного имиджа страны: есть они или их нет. Потенциал внутреннего рынка должен быть желательно высоким — он у нас благоприятный. Высокая норма прибыльности бизнеса — есть. Низкий уровень конкуренции — есть. Стабильная налоговая система — отсутствует! Стоимость внутренних ресурсов низкая — есть. Эффективность государственной поддержки — очень плохая. Надлежащая защита права собственности — практически нет. Правовая стабильность в течение всего периода инвестиций — тоже нет. Позитивный имидж страны — нет. Исключение договоров двойного налогообложения — не совсем. Нет надлежащей и заявленной дерегуляции.

— У вас есть какое-либо предположение, где теряются реформы?

— Возможно, под столами в министерских кабинетах.

— А может, объяснение проще: нет политической воли проводить эти реформы?

— Воля есть. Но нужно активнее их проводить, потому что сегодня уже говорят, что Украина находится под внешним управлением. И министры-реформаторы должны понимать этот риск. Единственное ведомство, где делаются реальные шаги к изменениям — Минфин. Наталия Яресько взяла жесткий курс и придерживается его. Я знаю ее с 1993 года. Почему у нее получается, а у других нет? Она работает в Украине уже 20 лет и знает, что времени на раскачку нет. Другим министрам у нее нужно поучиться.

«ВАЛЮТНОЕ КРЕДИТОВАНИЕ РАЗРЕШИЛ СЕРГЕЙ ТИГИПКО»

— Экономику и банковский сектор раздирает принятый депутатами, но не подписанный президентом законопроект о «валютных» кредитах. Какой выход из этой ситуации вы видите?

— Валютное кредитование в свое время в 2003 году разрешил Сергей Тигипко, будучи на должности главы НБУ. Я в 2005 году пытался запретить его. Однако иностранные банки выступили против, заручившись поддержкой Всемирного банка и МВФ. Оно так и осталось. На мой взгляд, валютный вопрос можно решить. Как? Нужно, наконец, составить табличку, где указать ряд критериев, и разослать ее банкам. К критериям отнести: количество валютных кредитов и их назначение, остаток по ним на сегодняшний день, отдельно количество ипотеки, сколько составляет первичное социальное жилье и другое. Таким образом, мы увидим реальную картину с валютными кредитами и их структурой. Дальше принять новый закон, которым разрешить компенсацию по курсу на момент заключения валютного договора тем заемщикам, которые брали ссуду на приобретение в рамках социального жилья (до 60 квадратных метров). В эту категорию можно включить также молодые семьи, которые не могут воспользоваться кредитами Государственного ипотечного учреждения. Не думаю, что под перерасчет должны попадать владельцы двух-трех квартир или кредиты на приобретение автомобилей, техники, драгоценностей и тому подобное. И распределить ответственность между НБУ, банками, Министерством финансов и заемщиками.

— Видите ли основания для отмены административных валютных ограничений?

— Пока НБУ не может этого сделать, потому что нет достаточных экономических предпосылок. Возможно, удастся на конец года, когда ОЗР возрастут до $18 миллиардов, как заявляет глава НБУ, и появится надлежащий запас валюты для приобретения критического импорта.

«ИЗ ЭКОНОМИКИ ЗА 1,5 ГОДА ИЗЪЯТО ОКОЛО 200 МИЛЛИАРДОВ ГРИВЕН»

— Как запустить кредитование экономики?

— У банков сегодня недостаточно ликвидности. По состоянию на 1 января 2015 года средства физических и юридических лиц составляли 521 миллиард гривен. А на 1 июля 2015 года — 484 миллиарда гривен. В том числе, валютные средства возросли за счет девальвации курса, то есть они учетные, а не оперативные. Средства есть у банков с иностранным капиталом, но что они делают? Кредитов бизнесу не выдают, а положили 23 миллиарда гривен на депозит в НБУ, получая от этого большие доходы. Коридор ставок по таким депозитам колеблется в пределах 20—27%. То есть банки с иностранным капиталом сейчас спекулируют, поскольку НБУ рефинансирование для экономики не предоставляет даже за счет этих вкладов.

— Но депозитная база постепенно растет, и этим постоянно хвастается НБУ...

— Это мизер по сравнению с потребностями экономики. Средства резидентов юридических лиц составляли 521 миллиард гривен, а теперь — 484 миллиарда гривен. Депозиты физических лиц в национальной валюте на 1 января 2015 года составляли 190 миллиардов гривен, а за январь-июнь уменьшились до 180 миллиардов гривен. В иностранной валюте соответственно — 109 миллиардов гривен и 85 миллиардов гривен. То есть уменьшение на 20 миллиардов. Депозиты юридических лиц в национальной валюте приросли лишь на 5 миллиардов гривен и составляют 179 миллиардов гривен. В иностранной валюте они же упали на 6 миллиардов гривен. То есть в банковском секторе — нехватка средств для кредитования экономики. К тому же не будем забывать, что из экономики за 1,5 года изъято около 200 миллиардов гривен.

— Так как же быть в этой ситуации?

— Нужна экономическая программа правительства, в основе которой будет лежать развитие внутреннего рынка потребления и наращивание экспорта. Думаю, что в четвертом квартале в ноябре или декабре НБУ объявит о снижении ставки рефинансирования.

— Настолько ее нужно снижать?

— Для обеспечения своих функций НБУ достаточно 5%.

— Регулятор пойдет на такой радикальный шаг?

— Из-за опасений потерять курсовое и экономическое равновесие — вряд ли. Но, на мой взгляд, чтобы эти риски не оправдались, нужно разработать уже упомянутую экономическую программу и показать в ней, куда и на что пойдет такое рефинансирование.

— Вы разделяете мнение экспертов, которые говорят, что Нацбанк продолжает «накачивать» экономику и бюджет эмиссионной гривной?

— Нет, не разделяю. Тем более — экономику. Монетарная база (иными словами — прибыль с самого начала создания НБУ) за 2014 год возросла на 8%, а денежная масса — только на 5%, в том числе наличность (инфляционная составляющая) — на 19% (47 миллиардов гривен).

ОБ ИНФЛЯЦИИ

— Как НБУ сдержать инфляцию?

— Он не может сдержать инфляцию, потому что в Украине недостаточно товарной массы.

У Нацбанка есть инструменты, и он держит инфляцию в возможных пределах. Но на рост цен влияют и другие факторы, и особенно отсутствие экономического роста. Если падение ВВП по одним оценкам — 22%, а по другим — 15%, то что может сделать НБУ?

— То есть как гривна, так и инфляция — в руках правительства?

— Она всегда была там. Проблема в том, что в Украине происходит перманентная, ежедневная политическая борьба, как ни на областном, так на районном уровне. У нас никогда не было нормального экономического развития без политики.

— Нацбанк «чистит» рынок от проблемных частных банков, оставляя без внимания государственные. Какой, с вашей точки зрения, должна быть стратегия обращения с ними?

— Банки с государственным капиталом тоже имеют большие риски. Но из-за того, что государство гарантирует, например, в «Ощадбанке» 100% выплаты по вкладам, они считаются стабильными. На мой взгляд, Нацбанк должен уделять им значительно больше внимания в вопросе банковского надзора. У него не должно быть разных подходов. Наоборот, если государственный банк, то внимание еще более пристальное. Нужно оперативнее выявлять риски и заставлять их исправлять.

«НА ДЕФОЛТ НЕ СОГЛАШАТЬСЯ В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ»

— Украина договаривается с внешними кредиторами, чтобы списать часть валютного долга. Какой стратегии вы бы посоветовали придерживаться переговорщикам?

— Стоять до конца и настаивать на своем. Позиция правительства обоснованная, и не нужно обращать внимание на действия тех, кто противодействует Украине в рамках так называемых лондонского и парижского «клубов» кредиторов.

— Если кредиторы не согласятся, тогда идти на технический дефолт?

— На дефолт не соглашаться в любом случае. В худшем варианте — договариваться о рассрочке долгов хотя бы лет на 40. Видите, даже Греция не выбрала вариант дефолта, потому что это крайне негативно для экономики.

— Национальный банк Украины заявил о старте второго этапа реформирования банковского сектора — его «перезагрузке». Из чего он должен состоять?

— Он начал этот второй этап с реформирования своей организационной структуры. Дальше нужно провести прозрачный и глубокий аудит государственных банков, снижать учетную ставку, обновить подходы для выделения рефинансирования и глубже заняться вопросами ориентации коммерческих банков на расширение кредитования экономики. Это очень важно в условиях проведения Конституционной реформы, потому что очень много экономических вопросов передадут местным органам власти. В том числе и для того, чтобы за счет развития бизнеса они могли получать доходы на реализацию своих социально-экономических программ. И конечно, как бы ни складывались события внутри страны, нужно заниматься стабилизацией национальной валюты и укрощением инфляции.