Понять. И простить?

Верховная Рада приняла в первом чтении проект закона Украины «О предотвращении и противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, финансированию терроризма и финансированию распространения оружия массового уничтожения» (№2179). Документ должен повысить эффективность системы противодействия отмыванию средств и борьбы с финансированием терроризма путем внедрения положений международных стандартов борьбы с этими негативными явлениями.

Согласно тексту документа, увеличивается пороговая сумма и уменьшается количество признаков для обязательной отчетности о финансовых операциях, о которых банки, страховщики, кредитные союзы, ломбарды, биржи, платежные организации и другие финансовые учреждения обязаны были информировать Госфинмониторинг. Эта обязанность остается, но надо сообщать о таких финоперациях на сумму более 400 тысяч гривен (сейчас это 150 тысяч гривен). Также пристально будут следить «за наличностью, переводом денег за границу и клиентами из государств, не выполняющих рекомендации международных, межправительственных организаций, которые осуществляют деятельность в антилегализационной сфере».

В законопроекте четко обусловлены размеры максимального штрафа для банков и финансовых учреждений, которых признают виновными в отмывании. Он будет составлять 10 миллионов необлагаемых минимумов доходов граждан именно за системные нарушения, а не одиночные злоупотребления (для других лиц — до миллиона необлагаемых минимумов).

«День» обратился за оценкой этой законодательной инициативы к эксперту в теме противодействия отмыванию средств, экс-заместителю Госфинмониторинга Андрею КОВАЛЬЧУКУ. Четыре года назад Андрей написал для «Дня» материал о неэффективности службы, в которой работал, вышедший под заглавием «Игра в имитацию».  Информированные источники утверждают, что за этот текст он поплатился карьерой и до сих пор страдает от информационных атак на него.

— Сегодня в обществе снова активно пропагандируется идея налоговой амнистии, глава профильного Комитета ВР заявлял, что соответствующий законопроект предусматривает общую ставку налогов 5% и сниженную в 2,5% — при инвестировании в ОВГЗ. Как вы оцениваете эту инициативу — с точки зрения эффективности государства в противодействии «отмыванию» грязных денег?

— Я вспоминаю, что в Украине еще с 90-х годов периодически возникают идеи налоговой амнистии или легализации капиталов. В этом контексте я бы обратил внимание на два момента. Первое — для Украины (и мы об этом говорили) важно различать понятия «отмывание» и «легализация» средств (в Украине законодатель отождествил эти два термина), поскольку во всем мире этим понятиям дается четкое определение. Ведь «отмывание» грязных денег — это заведомо преступное деяние. «Легализация» же теневых доходов во многих государствах происходит при содействии и поощрении власти, поскольку легализация при необходимой организации (как показывает мировой опыт) может стать ощутимым инвестиционным источником.

Второе — почему и на основании каких расчетов планируется применять сниженную ставку так называемой налоговой амнистии при инвестировании в ОВГЗ? Например, не так давно правоохранительные органы «отрапортовали» обществу о возвращении в бюджет огромных миллиардных сумм, которые якобы были инвестированы бывшими высокопоставленными должностными лицами именно в инструмент ОВГЗ (речь идет о кейсе с секретным решением Краматорского суда о спецконфискации 1,5 млрд долларов США). И в настоящий момент мы также слышим о том, что и в дальнейшем этот высокодоходный инструмент может быть использован с целью незаконного обогащения. Поэтому для меня довольно не понятно, почему такая льготная налоговая ставка именно для этого финансового инструмента.

— Видите ли вы необходимость в создании Бюро финансовых расследований, о чем говорят сегодня во власти?

— Идея интересная, но уже нужно будет делать справочник по правоохранительным и контролирующим органам, созданным за последние годы.

Если серьезно, то в том проекте который подготовлен ко второму чтению, есть вопрос, на самом ли деле это будет единственный правоохранительный орган, который будет заниматься финансовыми преступлениями. Если так, то почему его не интегрировать с другими структурами, которые занимаются теми же проблемами? Например, в Государственной службе финансового мониторинга есть целый департамент финансовых расследований, который прекрасно вписался бы в работу Бюро.

— Кстати, о финансовом мониторинге, если почитать новости на сайте этого государственного органа, то складывается впечатление, что почти ежедневно там оказываются разные схемы и сделки. Вы долгое время были первым заместителем главы этой службы, следите ли за работой коллег? Как ее оцениваете?

— Знаете, очень непросто ответить на такой вопрос. Это интересная служба, в которой я получил большой опыт. Очень мало информации о работе этой структуры и еще меньше понимания в обществе, что эта служба может и должна делать.

Если очень коротко — законодатель предоставил Госфинмониторингу огромные возможности по сбору и анализу огромного массива информации о финансовых операциях как физических так и юридических лиц, также закон предоставляет возможность руководителю Государственной службы финансового мониторинга принимать решения об остановке (блокировании) и разблокировании соответствующих подозрительных трансакций. Есть и другие инструменты. Но главное заключается в другом. Заметило ли общество, что отмывания или выведения средств за границу стало меньше? Если проанализировать конечный результат в работе этой службы, даже по данным из открытых источников 2/3 все материалов службы не находят своего подтверждения у правоохранительных органов.

Проверял ли кто-то, как часто, на каких юридических основаниях выносятся решения о блокировании тех или иных операций и какой процент из заблокированных Госфинмониторингом сумм продолжается в судах?

Поэтому я убежден, что украинская общественность и в дальнейшем будет с грустью наблюдать за выводом миллиардных сумм из национальной финансовой системы.

— Почему? Каким образом контролируется эта проблема со стороны государства?

— Никак не контролируется. Фактически, это служба, которая является «монополистом» с использованием (или неиспользованием) информации о финансовых операциях. Законодатель ей предоставил такую защиту, она имеет название «тайна финансового мониторинга». При этом ни один правоохранительный или контролирующий орган не может проверить законность и объективность решений руководства госфинмониторинга относительно выбора объектов расследования, полноты раскрытия информации и главное — качества материалов, которые передаются в правоохранительные органы.

В свое время я решил уйти из службы именно из-за мировоззренческого неприятия подходов, которые навязываются в службе. Приведу только один пример, в 2016 году выходит программа журналистских расследований Дениса Бигуса «Наши Деньги», которая имеет название «Сладкая жизнь финансовой разведки». В этом расследовании журналистами приведены конкретные факты возможных злоупотреблений сотрудников службы. Я не имел возможности проверить все приведенные факты (поскольку большинство обвинений касалось главы службы и его заместителя), но по одному лицу, которое упоминалось в этой программе, я смог найти подтверждение, действительно, этот человек не указал в своей декларации земельный участок, который нашли журналисты и который ему действительно принадлежал.

— В последнее время мы видим много громких скандалов в банковской системе, с чем это связано?

— Я вспоминаю слова одного многоуважаемого генерала, что «получение конечного результата в виде судебных приговоров зависит от качества собранной стражами порядка доказательной базы». По моему мнению, в этом контексте правоохранительные органы должны были бы всесторонне проанализировать деятельность (или бездеятельность) должностных лиц тех государственных органов финансового контроля, которые законом уполномочены и должны были бы предотвращать и бороться с преступлениями в банковской системе. Опять же приведу один-единственный пример. Мы видели и слышали много расследований относительно предприятий оборонно-промышленного комплекса, но немногие знают, что в наблюдательном совете Укроборонпрома 5 лет был представитель Государственной службы финансового мониторинга. И это никоим образом никому не мешало. Поэтому, если такое состояние дел всех устраивает, то по-видимому, это государственная политика.

— Андрей, когда я готовилась к нашему интервью, заметила странный всплеск информационной активности на так называемых «однодневных» сайтах о вас и вашей личной жизни. Как вы реагируете на эту медиаволну? С чем ее связываете?

— Мне известно, что эти материалы публикуются на средства и, судя по «содержательности», надиктовываются одним человеком. Единственное, что удивляет, это то, что реальный автор этой глупости является руководителем центрального органа исполнительной власти, то есть отождествляется (к сожалению) с этим правительством. Параллельно этот человек пытается влиять на то, чтобы меня куда-то не назначали, чем-то не награждали. У него ничего не выходит, и, скорее всего, он таким образом пытается компенсировать свое недовольство.