«Решение лучшее из худших»

«У меня было два варианта — чтобы договориться о минимальном росте цен на газ и продолжить сотрудничество с МВФ. Или войти в дефолт. Это банкротство страны. ...Этого невозможно было допустить», — заявил на днях премьер-министр Украины Владимир Гройсман во время заседания Кабмина. С 1 ноября 2018 года цены на газ для населения вырастут на 23,5%. «Не на 60%», — прибавил глава правительства. И для этого нужно было приложить «невероятные усилия». Параллельно президент Петр Порошенко уже поручил Кабмину расширить программу субсидий в связи с повышением цены на газ.

Какой-то замкнутый круг — берем новые кредиты для того, чтобы обслуживать старые долги. При этом повышаем цены на газ, потому что это условие МВФ, чтобы потом давать подачки населению в виде субсидий из государственного бюджета (то есть налогоплательщиков). Если не делать этого, по словам чиновников, стране угрожает дефолт. Однако, присмотревшись к представителям нынешней так называемой политической элиты, топ-чиновникам, то по их средствам передвижения, домам, богатствам вряд ли скажешь, что страна находится в таком затруднительном положении. Тем более, когда пятый год идет война.

Почему такая параллельная реальность? Об этом «День» неоднократно писал в своих статьях, а также книге «Котел, або Справа без терміну давності» ( 2015 р.). Суть — в Украине еще в 1990-х годах (в основном во времена Леонида Кучмы) ресурсы Советского Союза фактически были использованы для создания кланово-олигархической системы. Майданы сумели лишь покачнуть эту систему, однако не сломать, соответственно, лица у власти изменялись, однако не изменялись правила и принципы. Кредиты в международных финансовых организациях (в основном МВФ) начали брать не при нынешней власти, и не при предыдущей, а еще раньше. В результате на сегодняшний день внешний государственный долг составляет уже больше 70% от ВВП страны. Печальная статистика положения дел.

Ситуацию комментирует Михаил ГОНЧАР, президент Центра глобалистики «Стратегия ХХІ»:

— Избежать повышения цен на газ нельзя было. А если представить ситуацию, что правительство уперлось железобетонно и сказало бы, что никакого повышения не будет, это обернулось бы финансовым обвалом с куда более серьезными последствиями, чем мы себе представляем. После этого финансового обвала, когда гривня  опять обесценилась бы, пришлось бы тем более повышать цены на газ для того, чтобы по крайней мере вернуть уровень поступлений, которые были до того. Поэтому это решение лучшее из худших. Хороших вариантов не было.

К позитиву можно отнести разве что то, что это повышение состоялось не на 60%, а только на 23,5%. Поэтому можно считать, что это не самый худший вариант.

— Действительно ли эти условия диктует МВФ? Можем ли мы, например, отказаться от сотрудничества с ними?

— Это правда, но не полная. Потому что повышения цен на газ хочет и «Нафтегаз», причем по максимуму.

Вопрос вот в чем. Конечно, было бы хорошо отказаться от сотрудничества с МВФ. Однако в режиме, что сегодня сотрудничаем, а завтра нет, существовать не получится. Для этого нужно прекратить брать деньги в долг, вернуть кредиты, согласно графику погашения, которые мы набрали, и можно говорить, что не нужно сотрудничество с МВФ. Так сделали в свое время страны центральной Европы, но они брали деньги МВФ, чтобы решить проблему и забыть о ней, вернуть деньги, поблагодарить и на этом все. А мы растянули себе это «удовольствие» на десятилетия. Просто берем деньги МВФ, чтобы покрыть предыдущие долги и не проводить болезненные реформы или минимизировать их.

— Премьер Гройсман сказал, что можно было и не выполнять обещания МВФ и не поднимать цену на газ, однако тогда Украине пришлось бы отказаться от сотрудничества с МВФ и страна не избежала бы дефолта. Права ли это?

— Да. Дефолт привел бы к обвалу гривни. Что такое обвал гривни, мы недавно проходили, буквально четыре года назад, когда курс был немного больше 10 гривен за доллар, а затем обвалился под 30. Это тот сценарий, который ждет нас в случае, если отказаться от сотрудничества с МВФ и не повышать цену на газ. Меня удивляет другое: почему правительство об этом говорило не откровенно, а лишь робко, что это и есть та неприемлемая альтернатива.

— Связано ли это с тем, что в Украине так и не создан рынок газа?

— Говорить, что у нас совсем нет рынка газа, нельзя. Он есть, но на нем продолжают доминировать два игрока, которые между собой находятся в конфликтных взаимоотношениях и каждый из которых сам по себе является препятствием для создания нормальной конкурентной среды. Имею в виду «Нафтегаз» с его доминирующим положением на рынке и группу Фирташа, которая, по-сути, контролирует рынок дистрибуции газа, то есть доступ к конечному потребителю. Нужно просто, чтобы эти две проблемы были решены. Для этого у нас есть регулятор, но он, к сожалению, не играет роль независимого регулятора (как должно быть), а играет роль наблюдателя и действует в интересах той или иной олигархической группы. Поэтому отсюда и имеем: реформа рынка газа началась и затормозилась.

— Не является ли эта ситуация в целом результатом накопления проблем, которые создали разные политические режимы в Украине?

— Это результат коррумпирования олигархическими группировками тех или иных групп элит, которые проталкиваются во власть не для того, чтобы реализовывать национальные интересы и проводить реформы, а для того, чтобы потом «крышевать» бизнес этих олигархических группировок. Поэтому и топчемся на месте. Все, кто у власти, в разной степени являются представителями бизнес-группировок, которые стоят на страже их клановых интересов.