С чего начинать реформы...

Последние недели для энергетики одновременно и сложные, и обнадеживающие.

Так, премьер уже публично признал, что ситуация на рынке энергетики остается сложной, и призвал граждан с пониманием отнестись к подобным мероприятиям. И вот что он предлагает. «Я дал поручение министру предоставить графики отключений, также принять меры по равномерному отключению, в том числе и тех территорий, которые даже временно неподконтрольны украинской власти».

В тот же день в Варшаве было подписано соглашение о взаимодействии между ОАО «Укртрансгаз» и польской компанией Gaz-System S.A., которое, по мнению главы НАК «Нафтогаз Украины» Андрея Коболева, может стать первым шагом к созданию восточноевропейского газового хаба и повысить стабильность работы газотранспортных сетей стран Восточной Европы.

Между тем тогда же в Киеве был сделан если и не шаг, то все же важная, причем реальная подвижка в том же направлении (ее, кстати, почти не заметили СМИ). На Украинской межбанковской валютной бирже озвучили и даже продемонстрировали концепцию развития украинского рынка газа по принципу торговли на хабах и рассказали о системе хеджирования валютных рисков, которая будет здесь использоваться. Поскольку в стране  снят запрет покупать газ у кого-либо, кроме «Нафтогаза Украины», уже после Нового года эта концепция может быть реализована.

На этом событии «День» встретился и поговорил о сегодняшних проблемах энергетики и путях их решения с одним из инициаторов создания «газовой биржи» в Украине, экс-министром энергетики Украины Сергеем ЕРМИЛОВЫМ. Первый наш вопрос был о сегодняшнем состоянии энергетического баланса страны:

— Этот баланс во многом определяется наличием энергетических мощностей — электростанций, котельных, линий электропередач и первичного топлива. Но если ТЭС, ТЭЦ, АЭС и гидростанций у нас достаточно, то топливо оказалось в дефиците. Такой, дефицитный, причем существенно, у нас и энергетический баланс. По всем топливным слагаемым.

Только по ядерному топливу ситуация проще, потому что перезагрузка реакторов производится раз в год. На этот год ядерное топливо закуплено, все АЭС им обеспечены. Плановые ремонты там прошли.

Основная проблема энергетики сегодня в том, что нет достаточного количества угля, газа и мазута. Из-за дефицитности энергетического баланса потребители не могут получать то количество электроэнергии, а также газа и тепла, которое они могут купить. Поэтому правительство вводит принудительные ограничения потребления электрической мощности.

«НЫНЕШНИЕ ПРОБЛЕМЫ С УГЛЕМ — ЭТО 100% ВИНА ПРАВИТЕЛЬСТВА»

— А те сообщения о закупке мазута, угля — сначала в Южной Африке, Австралии, о возобновлении поставок газа и угля из России — это только слова?

— В энергетическом балансе по каждому зимнему месяцу сейчас не хватает одного миллиона тонн угля. Закупка четырех или даже пяти кораблей по 70 тысяч тонн в каждом, растянутая на четыре месяца, это — много шума, а угля мало.

— Это правда, что южноафриканский уголь на наших электростанциях не горит?

— Горит и вполне нормально.

Но, надо отметить, что даже на соседних шахтах добываются разные марки угля. У одной больше влажность, у другой — меньше. Так же и с зольностью. Там чуть-чуть больше серы, а где-то — чего-то еще. Но есть общепринятые стандарты качества угля и подсчета его стоимости. Первый показатель — калорийность, а дальше — другие качественные характеристики — зольность, влажность, наличие вредных примесей типа серы. Вы можете купить уголь нормальной калорийности (стандарт 5,5 тысячи килокалорий), но там будут какие-то другие параметры плохие, тогда получите скидки. А если калорийность выше, тогда от вас потребуют «премии».

Наши электростанции могут принимать любой уголь. Все это было отлажено уже давно, еще когда я работал министром. Для каждой электростанции закуплены специальные лаборатории, которые берут пробы прямо из вагонов. И тут же производятся анализы. Вагон, пришедший на склад, разгружается только тогда, когда качество угля подтверждается лабораторией. Результаты анализов неоспоримы, и только они могут засвидетельствовать, хороший уголь поступил или плохой. А вот если на уголь были неправомерно сделаны скидки или надбавки, то это уже не дело лабораторий — этим займутся правоохранительные органы.

Но с южноафриканским углем все ясно — он горит в котлах наших электростанций. И его уже нет — сожгли.

Вообще любой уголь горит. Когда-то горела даже сама донецкая земля. Был уголь марки ДЗ («донецкая земля») в 90-х годах прошлого столетия. Его брали на терриконах. Но для того, чтобы его сжечь, было необходимо большое количество газа или дорогостоящего мазута. Но все же, благодаря этому в тех же  90-х исчезли некоторые терриконы.

— А дополнительный мазут нам удалось получить? Правительство анонсировало эти закупки, но не отчитывалось за них.

— Это не такая позиция, которую нельзя купить. Но он дорогой и, как правило, содержит серу.

Правда, у нас и уголь с серой, весь украинский уголь сернистый.

— А почему осенью нам говорили, что угля в стране полно, склады завалены?

— Его и сейчас полно. И на земле, и под землей. Донецкая земля ведь наша.

Тем не менее, нынешние проблемы с углем это стопроцентная вина правительства. Сто процентов! Мы эту ситуацию предвидели еще тогда, когда в апреле в Донецкой и Луганской областях начались волнения. Но еще летали самолеты, ездили туда-сюда люди, хотя там уже проходили их майданы. Где-то в середине апреля Таруту (Сергей Алексеевич Тарута — экс-глава Донецкой ОГА) назначили губернатором Донецкой области, и он вместе с тогдашним министром финансов Александром Шлапаком обратился ко мне за советом: что, мол, можно сделать по угольной промышленности...

Тарута был заинтересован в том, чтобы не прерывался производственный цикл в металлургии, чтобы сохранялись рабочие места, а Шлапака интересовало куда идут дотации из бюджета. Как известно, шахты стали черной дырой, поглощающей 15 миллиардов гривен из бюджета Украины. И это только прямые дотации. А еще пять миллиардов составляют созданные на шахтах долги за электроэнергию и за воду. Если брать себестоимость добычи угля и добавлять к ней дотации, то уголь получался просто золотой. Нужно было разобраться.

Мы, наша экспертная группа, такую работу провели достаточно оперативно. Я ездил в Донецк, заходил, кстати, и в здание Донецкой администрации, где сидели уже совсем другие люди (их сейчас сепаратистами называют), но там было относительно спокойно и можно было  навести порядок.

ФОТО ИЗ АРХИВА «Дня»

Мы подготовили программу, а чтобы заручиться поддержкой (угольная отрасль весьма сложная и в самое спокойное время)  профсоюзов, местных лидеров, мэров городов, где шахты являются градообразующими предприятиями, пришлось поколесить по Донбассу. Поскольку еще в 2002 — 2004 годах я разрабатывал первую реформу угольной промышленности, то про Донбасс знал не понаслышке. Тогда уже к началу 2004 года мы полностью сбалансировали угольную промышленность (об этом никто сейчас не вспоминает), отказались от господдержки. Следующим шагом был второй этап: укрупнение в равноценные конкурентоспособные угольные компании и их приватизация. Ему , к сожалению, было не суждено было состояться, т.к. в последующие годы лакомые куски отрасли разобрали, а государственные остатки стали механизмом перекачки госбюджета в частные руки. Если бы реформа была завершена в 2004-2005 гг, то не было бы вымыто 100-150 миллиардов бюджетных денег. И уголь был бы. А сепаратизма, возможно, не было бы.

Так вот, мы разработали программу для нынешних условий, и через одного из из наиболее уважаемых в отрасли народных депутатов — Ефима Звягильского передали обращение на имя исполняющего обязанности президента и премьер-министра. Через месяц получили ответ, который можно было понять так: нам это не интересно, мы этим заниматься не будем.

— И сколько эта программа экономила денег государству?

— Мы понижали расходы бюджета вдвое и создавали условия для того, чтобы через четыре года можно было опять отказаться от господдержки.

— О чем шла речь в этой программе?

— Мы доходили до каждой шахты, до каждого очистного забоя и готовили реорганизацию угольной промышленности, включая закрытие шахт. Но, конечно, никто не планировал за один день выгонять на улицу сотни, а то и тысячи горняков. Вначале людей следовало трудоустроить на другие, перспективные предприятия, да и экономическую устойчивость и финансовую сбалансированность можно обеспечить не только закрытием, а и другими путями.

В 2003 году мы закрыли 27 шахт. Но не было ни одной акции протеста, потому что ни один шахтер не лишился работы. Тогда мы снизили убыточность отрасли, фактически ее сбалансировали и обеспечили рост добычи.

— Письмо, переданное Звягильским, предусматривало что-то похожее?

— Да, но только с учетом нынешних реалий. Но нам отказали. И один из аргументов этого (о нем мы узнали в кулуарах) состоял в том, что мы, мол, сами с усами, что вы нам советуете, у нас пять миллионов угля на складах — разберемся. Я думаю, что не всех тех рисков, связанных с военно-политической ситуацией, можно было избежать, но все же, приняв на вооружение эту программу, можно было значительно уменьшить сегодняшние риски для энергетики.

— А правда, что со складов шахт, которые могли быть захвачены сепаратистами, уголь не вывозился, хотя условия для этого были?

— Да, не вывозился. Нужно было заплатить деньги, ведь шахта его без оплаты не отгружает. И это правильно — мы сами их к этому приучили. Уголь — такой же рыночный продукт, такой же товар, как и всякий другой. Шахтер должен получать достойную зарплату, и на шахте должны выполняться все условия техники безопасности. Это два условия, которые всегда ставит профсоюз. А еще нужно иметь достаточно средств, чтобы поддерживать шахту в работоспособном состоянии. Если шахтеры добыли уголь, положили его на склад, то они ждут денег. Но в Киеве вспомнили об этом где-то в сентябре, когда запасы на ТЭС растаяли и тогда, и начали оптимизировать тариф, выделять деньги... Но было уже поздно. На дорогах стояли блокпосты, шла настоящая война. И вывезти уголь было стало затруднительно. Примерно 2,5 миллиона тонн и сейчас там лежит. К слову напомню, что банковскую систему в зоне АТО окончательно остановили только с 1 декабря.

В УКРАИНЕ СОЗДАЮТ «ГАЗОВУЮ» И «УГОЛЬНУЮ» БИРЖИ

— Где выгоднее покупать уголь: у себя, в России, в Африке?

— Чтобы ответить, надо отойти от политики. И ответ такой: уголь необходимо П-О-К-У-П-А-Т-Ь. Вот сегодня мы с вами были свидетелями того, как создается газовая биржа. Со стороны правительства сопротивление страшное. НАК «Нафтогаз» не пришел. То же самое по угольной бирже. А ее тоже нужно создавать! И следующим шагом мы должны заняться именно этим. Тем более что эта биржа здесь когда-то была. Это проще, чем газовая биржа, с точки зрения ресурса, но сложнее с точки зрения доставки. Ведь газ мы берем из трубы, и поставщик один — «Укртрансгаз», а с углем — разные точки поставки, железная дорога, вагоны. Но контракты готовятся, завершаются даже. Вчера тут было совещание, в том числе по этому вопросу.

Если будет угольная биржа и какая-то электростанция дает ей заявку на покупку, то продает тот, у кого лучше качество и ниже цена. Но если рынок у нас дефицитный, то цена вырастет и на каком-то уровне сбалансируется, чтобы можно было привлечь уголь не только в Украине, но и извне — из России, Африки, Австралии, Польши. Если рынок станет профицитным, то цена упадет. А какие-то шахты, добывающие дорогой и никому не нужный уголь, станут лишними и будут вынуждены закрыться. Биржа, а вернее рынок, все отрегулирует. Вот эта работа у нас почему-то заброшена напрочь. Вместо этого объявляют: завтра начнем продавать шахты. И кто купит эти предприятия, находящиеся на линии огня?

— Как возникла идея создать газовую и угольную биржи?

— Как известно, Украинская межбанковская валютная биржа торгует различными финансовыми инструментами, кроме того, тут, например, вчера продавалась нефть отечественной добычи. Вот мы им и предложили посмотреть на торговлю газом. Они связались с европейскими биржами, изучили всю их нормативно-законодательную базу, установили программное обеспечение. И как только избрали нового Президента, я уже был в Администрации Президента с предложениями в отношении такой биржи. Предварительно были проведены переговоры со всеми крупными компаниями. И вот эта газовая биржа могла бы работать, как минимум, уже с августа. Ситуация у нас сегодня такова: газа в стране нет, он в дефиците, но по рынку его «гуляет» немало, и каждое предприятие старается купить реверсный газ (при чем точную цену покупки мы не знаем). А правительство издает постановление, что весь газ идет только через НАК, включая газ частных компаний. Появляются и дополнительные объемы реверсного газа, но его тоже нельзя купить — запрещено.

— Зачем правительство это сделало?

— Потому что НАК «Нафтогаз» банкрот. И его таким образом пытаются поддержать. Мы сейчас сделали и презентовали продукт (газовую биржу). В следующем месяце постараемся продать первый физический контракт, и газ будет доставлен покупателю «Укртрансгазом». Будем считать, что газовой бирже дан старт. А дальше любое предприятие сможет делать заявки и покупать. В условиях острого газового дефицита в стране (в балансе, как минимум, не хватает 10 миллиардов кубометров) не воспользоваться этим инструментом просто глупо.

НАК «НАФТОГАЗ» НУЖНО ЛИКВИДИРОВАТЬ

— А что случилось, почему вдруг решили купить у России миллиард кубометров газа прямо перед новым годом, когда впереди более низкая цена?

— Купить нужно было даже не один, а три миллиарда. Но денег нашлось только на один. Да и те одолжили: заставили Одесский припортовый завод взять большой кредит (около 5 миллиардов гривен) и сделать «Нафтогазу» предоплату за год вперед. Но этого недостаточно. Чтобы газотранспортная система работала нормально, нам нужно 3 миллиарда в декабре и столько же в январе, а в феврале — два. Тогда давления в подземных хранилищах хватит, чтобы обеспечивать газом нашу страну и прокачивать российский газ в Европу. А пока газ отбирают из хранилищ. Объем газа в них упал уже на четверть, а завтра, думаю, отрапортуют, что на треть, и так далее... И примерно в середине февраля, если не докупать газ для обеспечения технически грамотных режимов ГТС, то газ вроде бы и будет в хранилищах, но взять его оттуда в необходимых объемах будет невозможно — не будет хватать давления.

РИСУНОК, СДЕЛАННЫЙ В 1998 ГОДУ, — АНАЛИЗ НЕ ТОЛЬКО ТОГДАШНЕГО ПОЛОЖЕНИЯ ВЕЩЕЙ, НО И ДИАГНОЗ ВСЕГО ТОГО, ЧТО ПРОИСХОДИЛО НА ЭНЕРГЕТИЧЕСКОМ РЫНКЕ УКРАИНЫ ЗА ПОСЛЕДНИЕ 16 ЛЕТ  / РИСУНОК АНАТОЛИЯ КАЗАНСКОГО / ИЗ АРХИВА «Дня», 1998 г.

Больше того, нам нужно выйти из отопительного сезона с некоей подушкой газа, которая позволит весной, в апреле-мае, сразу же начать заполнять хранилища, готовясь к следующему отопительному сезону, и иметь к тому времени в ПХГ хотя бы 20 миллиардов кубометров. Если сейчас выбрать весь доступный газ из-под земли, грубо говоря, до воды, то потом задача многократно усложнится.

— Сегодня все газовые блоки теплоэлектростанций отключены?

— Некоторое количество газа для подсветки и жизнеобеспечения берут и угольные блоки. Есть такой документ — Правила технической эксплуатации электрических станций и сетей. Там указано, что на каждой электростанции должен быть неснижаемый запас топлива. Положено на пять суток. Сейчас есть всего на сутки. И на каждой станции работает всего по одному блоку. Если и он остановится, когда на улице мороз, то электростанция разморозится. Такая авария была однажды в нашей истории на Кураховской ТЭС в середине 1990-х. Туда завезли много угля, но упомянутой уже мной «марки» ДЗ. И на станции не смогли поддержать горение (газа там не было, а мазут был с водой). Разморозили не только ее, но и весь город Курахово.

Поэтому сейчас ТЭС разрешили брать природный газ не для производства электроэнергии, а для поддержания жизнедеятельности станций, чтобы не разморозились котлы. При этом, естественно, дефицит газа возрастает.

— НАК «Нафтогаз» банкрот. А есть ли решение этой проблемы? Что с ним будем делать?

— Реформа в газовом секторе, по моему мнению, должна состоять в том, что государство откажется все время брать на себя какую-то непомерную ответственность. Уточню: ответственность в лице премьер-министра. Мы все решим, говорит он, все поставим куда надо. В конечном итоге расплачивается за это страна.

Дефицит НАК «Нафтогаза» в этом году на разнице в тарифах теплокоммунэнерго на  производстве тепла для населения составит примерно 34 миллиарда гривен. А правительство уже влило в этого монополиста 105 миллиардов гривен. А нужно еще, как минимум, 15 миллиардов. Вот если бы НАК не участвовал вообще в этой деятельности, а газ поставляли по нормальной цене на теплокоммунэнерго, то эти организации уже получили бы те же 34 миллиарда гривен без повышения тарифов для населения. Это показывает, что «Нафтогаз» не нужен. Во всяком случае, его нужно освободить от деятельности, которой он не умеет заниматься. Нужно выпустить на свободный рынок все промышленные предприятия, которые или же должны найти себе долгосрочного поставщика по двухсторонним контрактам, или прийти на биржу и купить недостающие спотовые объемы. А тот газ, который идет по нормальной цене для бюджетных организаций, должны обеспечить лицензиат-поставщики. Правительство в лице АМК и НКРЭКУ  всего лишь регулирует их деятельность, не допуская злоупотреблений и ущемления прав потребителей. А у «Нафтогаза» не должно быть такого вида деятельности, как продажа газа, либо может, но на общих основаниях. Но лучше его объявить банкротом и просто закрыть. А сформировавшиеся долги реструктуризировать, желательно, лет на 15-20 под обязательства государства разово и отдельным законом. И тогда мы увидим, что эта проблема может быть решена практически безболезненно для потребителей. А сейчас она нарастает, причем угрожающими темпами. Туда уже вбухали в этом году 105 миллиардов и хотят продолжать.

— Но сейчас больше говориться о том, чтобы приватизировать «Нафтогаз».

— Это точка зрения тех людей, которые сегодня управляют этим обанкротившимся монстром и на убытках зарабатывают теневые деньги. Сколько из этих 105 миллиардов пошло в дело? Этого никто не может сказать. Я не хочу пока их ни в чем обвинять, а просто ставлю вопрос ...

— Приватизировать можно трубу. А кому придет в голову приватизировать здания на Хмельницкого и Кловском спуске?

— У нас принят закон о реструктуризации «Нафтогаза». Газотранспортная система — отдельно, подземки — отдельно. А куда девать все остальное? И что это такое? Это торговая часть. Но как может торговец выжить, если он безнадежно убыточен? Его нужно обанкротить, а долги реструктуризировать, и поскольку это национальная компания, взять на бюджет, но выплачивать не какими-то залповыми выбросами, а в нормальном порядке — реструктуризировать. Может быть, выпустить для этого какие-то долговые бумаги... Вариантов может быть масса. Как только НАК «Нафтогаз» исчезнет как субъект, то, поверьте, с газом у нас все будет в порядке.

«РОССИЙСКИЙ УГОЛЬ — НЕНАДЕЖНЫЙ ИСТОЧНИК. ТАК ЖЕ, КАК И РОССИЙСКАЯ ЭЛЕКТРОЭНЕРГИЯ»

— А с электроэнергией у нас когда-нибудь будет все в порядке? Мы не стоим на грани коллапса энергосистемы?

— Стоим.

— А что нужно срочно делать правительству, чтобы этого не случилось?

— Оно должно решить, как поступать с углем, который лежит в Донецкой и Луганской областях. Сегодня это единственный выход. Абсолютно понятно, что Россия не даст достаточного объема угля. Наше правительство сейчас изыскивает средства, чтобы покупать российский уголь. Ну, допустим, деньги нашли. Покупаем уголь. Но нельзя не учитывать лаг во времени, необходимый для того, чтобы этот уголь в Кузбассе добыть и привезти. Это — как минимум, месяц. Да к тому же, как всегда, начнется: вагонов нет и другие надуманные причины. Российский уголь — ненадежный источник. Так же, как и российская электроэнергия... Они завтра возьмут и отключат.

Наше правительство должно решить несколько вопросов. Первый: что делать с украинским углем. Торговлю им следует разрешить, а те органы, которые обязаны следить, чтобы не было финансирования терроризма и всяких теневых операций, должны делать свою работу. Но загвоздка в том, что сегодня в зону АТО идут огромнейшие автопоезда со всевозможными товарами народного потребления — от сигарет до водки, от манной крупы до подгузников. А оттуда на территорию Украины идут точно такие же эшелоны и автопоезда с углем. То есть происходят бартерные операции. Сюда заходит уголь, за который страна не перечисляет деньги. На посту ведь нет таможенного контроля. Туда заходят продовольственные и другие товары. Там все хорошо. Но государство не может мириться с теневой торговлей углем и какими-то товарами, за которую оно не получает ни копейки налогов. Нужно разрешить прозрачную продажу этого угля — через банковские счета. А если вы считаете, что эти деньги идут террористам, то ловите их — посадите в засаду агентов на каждый такой банковский счет и ждите, когда они за ними придут.

Если мы этот уголь не получим, энергетического баланса в стране не будет. Желательно и эту торговлю сделать открытой, биржевой, проводить ее на электронных аукционах. Тогда на этот уголь сформируется справедливая рыночная цена, а на сами аукционы придут и экспортеры из-за рубежа. Баланс закроется, и, поверьте, через полтора-два месяца проблем с углем не будет.

До тех пор, пока в кабинете сидят три человека, которые решают: какой уголь запускать, а какой — нет, будут возникать постскандалы, пострасследования и дефицит.

В мире производятся миллиарды тонн угля. Мы сегодня ведем речь о каких-то пяти-шести миллионах тонн. Это — «третий знак за запятой» от всего мирового производства угля. И при этом устраиваем из этого проблему. Было бы еще понятно, если бы речь шла о каком-то дефицитном товаре или же о том, который невозможно доставить...

— Биржа, о которой мы упоминали ранее, собирается торговать и российским газом?

— А почему нет? «Газпром» ведет два вида торговли в Европе. Условно говоря, 80% — это долгосрочные контракты, 20% — спотовая торговля.

Никто пока не отвергает долгосрочного контракта НАК «Нафтогаз» с «Газпромом». Если у НАК есть деньги выкупать этот газ, пускай выкупает. А биржа должна обеспечить привлечение на внутренней рынок дополнительных, как это сейчас крайне необходимо, объемов газа как из Европы, так и из России.

РФ сегодня очень заинтересована в продаже дополнительного газа. К тому же, Украина существенно расширяет поставки газа через Словакию и Польшу. Кто этот газ будет покупать? Опять НАК «Нафтогаз»? Мы знаем, чем это закончится: будет мощность, будет объем, а купить не смогут. Поэтому покупать должны те, кому этот газ нужен и кто может за него заплатить. А правительство просто должно дать возможность этому рынку функционировать. Никакой опасности в этом нет.

— Газ из Европы будет заходить в украинские подземные хранилища и ждать там, пока на бирже найдется на него покупатель?

— Именно для этого и существуют ПХГ. Если европейская компания увидит, что в Украине сформированы нормальные условия для торговли газом: есть биржа, есть двусторонние контракты, все это наполнено деньгами, к тому же, убраны валютные риски, ведь чем хороша УМВБ — у них с клиринговыми домами Европы налажена связь (торговля для нашего предприятия происходит в гривне, а для продавца расчеты происходят в той валюте, в какой они хотят), — она приходит на наш рынок с заявкой: купите у меня, скажем, три миллиарда кубов газа. Мощность есть, график поставки обеспечивается с помощью ПХГ, подписанием соответствующего контракта на хранение и отбор этого газа...

Еще один важный момент: что такое спот? Ударил мороз: сегодня — +5 С0 , завтра — -10С0, предприниматель вышел сразу на биржу и поставил заявку на дополнительную поставку газа. Если завтра он купит этот газ, то послезавтра ему его доставят. Сейчас этого сделать нельзя. Поэтому у нас когда ударяет мороз, все начинают неизбежно замерзать. Купить же дополнительного объема газа нельзя.

— Европа не будет препятствовать нам в создании хаба, исходя из того, что он будет конкурировать с европейскими?

— Нет. Наоборот. Еще летом было отправлено письмо тогдашнему еврокомиссару по вопросам энергетики Гюнтеру Эттингеру с пояснением того, что мы здесь хотим сделать. На что был получен ответ: мы полностью вас поддерживаем и будем всячески содействовать.

— А как украинское правительство относится к этой идее?

— На открытии торгов в тестовом режиме был советник премьер-министра Сергей Титенко. Как человек прогрессивный, он с энтузиазмом отнесся к тому, что увидел. Что думает по данному поводу премьер, мне неизвестно. Он не пришел. Хотя его приглашали.

«ЯЦЕНЮК — БОЛЕЕ УДОБНЫЙ ПРЕМЬЕР ДЛЯ РОССИИ, ЧЕМ БЫЛ АЗАРОВ»

— Буквально сразу же после инаугурации Президент Порошенко сделал достаточно громкое заявление, которое касалось газового рынка: он пообещал, что прекратит практику «президентского бизнеса на трубе». Но прошло полгода, и мы не видим изменений, например, в сторону увеличения прозрачности закупок и распределения. Как вы считаете — почему? Что Президент реально может сделать?

— Наши европейские и американские партнеры постоянно нам повторяют: «проведите реформы». Это потому, что за весь этот год никакой даже попытки начала реформ не было. Напротив, я вижу желание сохранить, законсервировать то, что было сделано до них. Их устраивают схемы, в том числе коррупционные, квазирынки, существующие с помощью государственных монополий, такие как электрический, газовый и угольный рынок... Они не заинтересованы ни в каких изменениях. Максимум, на что хватает нашего премьера — так это воинственная риторика.

Я рассуждаю над тем, что реформаторского сделал Яценюк на должности премьера? Ничего. И пришел к выводу, что Яценюк — более удобный премьер для России, чем был Азаров. Азаров хоть в чем-то отстаивал украинский интерес. Арсений Петрович сегодня на блюдечке с голубой каемочкой принес Путину украинскую энергетику: газа нет, угля нет, электроэнергии нет, и взять больше нигде не можем...

Так сложилось в последние годы, что на рынке Украины существует несколько монопольных «объединений», которые его поделили. Ни по одной из этих структур не произошло ни одного антимонопольного расследования, правительство не выпустило ни  одного регуляторного акта... У кого-то газ заблокировали в подземке?! Это — ерунда. Завтра  отсудят, и будет у них газ.

Если кто-то сядет посчитает баланс энергорынка, то  увидит, что эти «структуры», о которых мы говорим, получают всю прибыль на нем, а то, что находится в руках государства: НАК «Нафтогаз», угольная промышленность, Центрэнерго —  генерируют исключительно убытки.  Фактически, законодательно и нормативно распределены финансовые потоки для определенных структур. И почему правительство не наводит там порядка, я не понимаю. Близорукость? Недальновидность? Эта видимо та разновидность, когда не видят не только кончика своего носа, но и дужек очков на нем. Мало того, со второго полугодия 2015 г вступит в силу новая модель энергорынка, согласно которой, например, Энергоатом должен будет финансово балансировать частные ТЭС.

Вот по всему этому я и не считаю Яценюка реформатором.

— Под то, что вы говорите, ведь нужно менять законодательство. А это уже вопрос к парламенту.

— Не обязательно. Почему у нас нет электроэнергии? У нас двойной запас по электростанциям! Почему они не обеспечивают страну электроэнергией? Почему, например, ДТЕК не обеспечивает страну электроэнергией? Электростанций у него для этого предостаточно. Но у него не все блоки запущены.

— Почему? Не хочет, или тоже угля нет?

— Я думаю, что у них блоки не отремонтированы. По углю они должны быть полностью сбалансированы, у них уголь свой...

— Вы поддерживаете решение закрыть строительство Нововолынской шахты? В нее же столько денег вгатили!

— Эту шахту строят уже 20 лет. И каждый раз оставалось совсем чуть-чуть, чтобы ее в следующем году запустить. Она ведь даже уголь уже добывала.

Но. На этой шахте — газовая группа углей высокой зольности. Поскольку все ТЕЦ в том регионе, которые могли бы потреблять этот уголь, находятся сегодня в собственности ДТЕК — Добротворская и Бурштинская ТЕЦ, — он, наверное, не заинтересован в покупке этого угля. Сегодня Львовуголь и Волыньуголь на грани выживания, потому что ДТЕК возит себе уголь из Павлограда... Это ответ на Ваш вопрос. Думать о судьбе этой шахты, а также Львов— и Волыньугля, нужно было думать при составлении условий приватизации Западэнерго. Кстати действующему правительству давно пора было вернуться к этому вопросу. И война на востоке здесь ни при чем.

«ЕСТЬ УКРАИНЦЫ, КОТОРЫЕ МОГУТ СДЕЛАТЬ УКРАИНСКИЕ РЕФОРМЫ»

— С новым министром энергетики Украины уже встречались?

— Нет.

— А вы с ним были знакомы до назначения?

—  Нет. Понятия не имею, что это за человек.

В этих назначениях «со стороны» — не из отрасли, я вижу одно существенное «но». Такому человеку, каким бы гениальным он не был, все равно нужно время, чтобы разобраться. Поэтому назначения в эту сферу абсолютно нового для нее человека говорит о  том, что  просто не хотят делать неотложные реформы. Чтобы навести порядок, надо было пригласить людей, которые бы точно знали, что надо сделать сегодня. Не завтра, или потом. Более того, нынешний министр ведь раньше работал несколько месяцев в НКРЕ. 80% реформ энергетического сектора завязано на НКРЕ. За эти несколько месяцев, которые он там проработал, мы не услышали ничего реформаторского от этой структуры. Отсюда я делаю вывод, что неотложных реформ от нового министерства энергетики пока не будет...

Но кроме ниспосланного нам правительства в стране есть неравнодушная, так называемая, экспертная среда, если хотите, своего рода волонтеры. Мы обязаны либо расшевелить эту власть на реформы либо отправить на покой, раз они не хотят работать.  Когда писалось коалиционное соглашение, через знакомых депутатов мы передавали наши предложения по реформе энергосектора. 70% из этого вошло в окончательный текст соглашения. Правда, потом в правительственной программе мы ничего из этого не увидели. И это еще одно подтверждение, что Яценюк проводить реформы не собирается.

— Зная ваши инициативы и опыт в проведении реформ в энергосекторе, вас как-то пытался привлечь в новое правительство?

— Нет. Были определенные разговоры летом. Тогда, кстати, еще можно было повлиять на ситуацию с обеспечением страны теплом и электроэнергией. Над этим не потрудились, потому сейчас тушат пожары.

Идти можно в команду, которая настроена сделать что-то. Просто занять место мне не интересно.

Команда пока не просматривается. Во всей нынешней власти: в Администрации Президента, парламенте и правительстве, я и двух человек не найду, с кем можно было бы заниматься реформами энергетики. А тут нужна мощная команда единомышленников, и не десяток псевдокамикадзе, а 300 спартанцев, батальон реформаторов, экспертов, специалистов с опытом готовых и способных  спасти и возродить страну.

... По поводу привлечения иностранцев в правительство. Власть приняла решение, которое, как им кажется, неожиданное и модное. На самом деле это говорит о том, что они не знают людей  своей страны. А есть украинцы, которые могут сделать украинские реформы. Точно также как нашлись украинцы, которые  вышли и сделали Майдан, с нуля возродили украинскую армию... Просто гражданам своей страны проявиться не дают! Да, и не способны видимо дать...

Начиная с 2004 года — Ющенко эту моду ввел — каждые приходящие президент и правительство практически на 80% обновляли весь аппарат, вплоть до районной администрации и нынешние не отстают, «доукатывают». А ведь необходимые люди в стране есть. И с опытом, и незапачканные. И надо бы их знать, и привлекать. И в этой способности подбора кадров и заключается искусство государственного управления. Собрать команду можно всегда. Но для этого надо честно определить под какие задачи ты ее собираешь. Сегодня для того, чтобы сделать реформы, не сделаны две вещи. Первая — объективно не проанализирована та ситуация, в которой мы оказались. Такого анализа мы не услышали ни от Президента, ни от Премьера, ни от министров-реформаторов. Вторая — не озвучено четко, что мы хотим сделать, к чему хотим придти. Так вот, путь между этими двумя состояниями, — и называется реформы.

Когда вышел премьер и заявил, что убытки НАК «Нафтогаза» 105 миллиардов гривен, сказал неправду. Убытки НАКа — 35 миллиардов. А куда дели еще 70, пусть расскажут! Долги? Тогда поясните. Убытки НАК «Нафтогаз»  несет только по одной категории потребителей — теплокомуненерго. Они получают 8,5 миллиардов кубометров газа по тарифу на 4 тысячи гривен ниже, чем закупочная цена. Умножаем, и получаем 34 миллиарда гривен. Это — убытки НАК «Нафтогаза». А правительство влило в него 105 миллиардов. Так куда делись 70 миллиардов? И газа ведь нет. При  цене газа ( берем 5000 гривен за тысячу кубометров) на 100 миллиардов можно было купить 20 миллиардов куб. м. А они сколько купили? И это мы говорим о том случае, когда НАКу не будут платить ни потребители, ни население, ни бюджет, а они же платят.  Где газ? И вот мы пришли к реформе. У нашего правительства проблема — убытки 105 миллиардов гривен. Что они хотят сделать? Поднять на эту суму тарифы для населения. Все! Больше ничего, по их мнению, делать не нужно!?!