«Третий элемент»

От повторной продажи «Криворожстали» бюджет получил на 20% больше средств, чем за весь предыдущий период приватизации в Украине. Этот факт позволил Президенту Виктору Ющенко утверждать, что во времена президентства Леонида Кучмы стоимость приватизируемых крупных предприятий была существенно занижена и государство недополучало значительные суммы. Приватизация осуществлялась в неконкурентных условиях, преференциями пользовались приближенные к Кучме бизнесмены. Поэтому у новой власти возникло труднопреодолимое желание «раскулачить олигархов», проведя «прозрачную» реприватизацию целого ряда предприятий. Но в итоге от этой идеи отказались, чтобы не отпугивать инвесторов и не вызвать падение экономики. Тем не менее в сознании людей укореняется мысль о том, что нынешняя приватизация — справедливая, а продажа предприятий при предыдущей власти была грабежом.

Но мало кто задумывается над тем, что приватизация и не могла быть другой. Когда Украина получила независимость, у нее не было ни опыта развития в рыночных условиях, ни самой рыночной среды. Исходя из того, что именно система отношений собственности определяет структуру экономики в целом, как сами отечественные реформаторы, так и их иностранные советники решили, что главной составляющей реформ должна стать приватизация, то есть передача государственной собственности в частные руки. Характер проводимой в Украине приватизации определился рядом факторов.

Во-первых, МВФ и другие международные организации поставили предоставление кредитов Украине в зависимость от успешности приватизации. Аргументировалось это тем, что при формировании в стране широкого слоя частных собственников рыночная экономика заработает автоматически, и ее прогрессивное развитие будет обеспечено. К сожалению, данный идеологический тезис оказался ошибочным. В результате, во-вторых, разгосударствление собственности пришлось проводить быстро, темпами «шоковой терапии». В-третьих, поскольку существенного частного капитала в Украине тогда не было, госсобственность передавалась в частные руки сначала на безоплатной основе, а позднее — и вплоть до ухода предыдущей власти — за часть ее реальной стоимости. Сюда добавился украинский менталитет, который привел к банальному воровству и разбазариванию государственного имущества.

Интересно, что при разработке программы приватизации стратегические задачи (рост эффективности производства, ускорение структурных трансформаций) были определены приоритетными над тактическими. Предполагалось, что средства, полученные от продажи предприятий, будут реинвестироваться в модернизацию и развитие приватизируемых предприятий. Однако реальность оказалась далекой от благих намерений. Например, до 2000 г. существовала законодательная норма о запрете использования средств от приватизации на покрытие бюджетного дефицита. Однако она не действовала: с 1992 г. в бюджет ежегодно шло не менее 70% приватизационных поступлений, а на переоснащение производств — от нуля (!) до 17%.

Теневой аспект образования класса частных собственников выразился в переходе предприятий во владение их директоров в результате процесса, получившего название «номенклатурная приватизация». Формально еще в 1987 г. началась передача предприятий в собственность их трудовых коллективов, однако на деле от имени коллективов выступило их руководство. Как указывал бывший директор Национального института стратегических исследований Анатолий Гальчинский, в результате возникло два феномена. Первый — изменив форму присвоения собственности (последняя из государственной стала частной), приватизация не вызвала изменений в стиле управления предприятиями, не повысила уровень ответственности руководителей-собственников. Непубличное владение (т.е. утаивание фамилий реальных владельцев компаний) в таких условиях стало удобным инструментом личного обогащения и избежания ответственности. Это привело ко второму явлению — «собственности без ответственного собственника»: владелец не несет ответственности за то, каким образом он управляет своими активами, что в контексте мировой практики является нонсенсом.

«Неспецифицированность прав собственности» — явление, появившееся в переходной украинской экономике как итог описанных процессов. Оно заключается в том, что в условиях трансформационного кризиса практически никто не знает, какими правами собственника он обладает и на что, за что и какую несет ответственность, кто еще претендует на его имущество и т.д. При таких правилах игры невозможно обеспечить адекватную юридическую защиту прав собственности, что, по мнению иностранных инвесторов, является одной из основных проблем нашего государства. В период первоначального накопления капитала, никогда и нигде не происходящего в полностью правовом и некриминализированном ключе, такая ситуация вполне естественна. Она позволяет осуществлять перераспределение производственных ресурсов в теневом, неформальном режиме, принимать решения под влиянием политической конъюнктуры, формируя таким образом олигархическую элиту. При этом одновременно с приближением или отдалением того или иного олигарха от власти происходит и соответствующее перераспределение собственности.

До определенного момента такое положение вещей позволяет увеличивать капиталы и непроизводственные доходы олигархии. Однако стабилизация экономики делает необходимой защиту от политических рисков, обеспечение безопасности инвестиций, предсказуемость правового поля. В Украине эта стадия уже началась: лидирующие финансово-промышленные группы сформированы, многие из них с целью защиты своего бизнеса имеют представителей во власти, а конфликтные вопросы все чаще пытаются решать в судах. Стремления заниматься «дележом имущества» у ФПГ сегодня гораздо меньше, чем намерений активно развивать бизнес.

С другой стороны, инертный государственный аппарат не успевает перестроиться в соответствии с требованиями времени. Реальное отделение судебной ветви власти от исполнительной не состоялось, поэтому решения судов по спорам о приватизации далеко не всегда отличаются справедливостью и непротиворечивостью. Сегодня до конца не понятно, каким образом можно сформировать правовое поле вокруг собственности, полученной благодаря пренебрежению законом, т.е. вне правового поля. Кроме того, то, что Президент и премьер провозглашают гарантии неприкосновенности частной собственности (тогда как данная норма прямо прописана в Конституции, а потому должна неукоснительно соблюдаться априори), — свидетельство тому, что новая власть на самом деле не стремится переводить свое отношение к собственности из политической в строго правовую плоскость.

Поэтому сегодняшняя ситуация во многом противоречива. С одной стороны, существенного передела собственности между украинскими ФПГ более не ожидается, что позволяет их руководителям задуматься о стратегических задачах привлечения инвесторов, совершенствования технологий, приобретения зарубежных предприятий и т.д. Отделение бизнеса от власти в таких условиях перестает казаться на практике недостижимым. Однако, с другой стороны, такие владельцы крупных капиталов, как, например, Ринат Ахметов и Игорь Коломойский, не прочь дополнительно подстраховать свой бизнес, войдя в предвыборные списки. То есть налицо противоречие между требованием времени (политико-правовое сохранение статус-кво) и доминирующим в обществе ожиданием того, что власть данное требование проигнорирует.

Здесь пресловутый внешний фактор вновь играет определяющую роль. Если раньше Запад требовал от Украины провести приватизацию (любую!), то теперь он ожидает именно честного и прозрачного разгосударствления собственности. После образцово-показательного конкурса по «Криворожстали» США отменили действие по отношению к Украине поправки Джексона—Веника, а ЕС изъявил готовность предоставить нам долгожданный статус страны с рыночной экономикой. Это значит, что, по мнению западных стран, период первоначального накопления капитала в Украине завершается, капиталистические отношения практически сформированы, а нашу экономику более не следует называть переходной. Более подходящее название — принятый в мировой практике термин «постсоциалистическое государство».

Считается, что в результате оранжевой революции Украину возглавили люди, исповедующие либеральную идеологию. Западный либерализм предполагает сочетание демократии с рыночной экономикой. Развитие и первого, и второго в Украине — теперь вопрос времени. А третий элемент либеральной концепции — безусловная неприкосновенность частной собственности. Этой идее еще предстоит стать элементом нашего национального менталитета.