Виталий КОНОВАЛОВ: «Наш аргумент — мировые цены»

С начала 1999 года украинские АЭС столкнулись с проблемой обеспечения ядерным топливом, ежегодные потребности в котором равны примерно $330 млн. По словам бывшего первого вице-премьера Владимира Куратченко, летом функционировали только 7 атомных блоков, в то время как планируемая мощность должна была составлять не менее 14 блоков. Ожидается, что зимой, когда нагрузка на энергосистему возрастет, будут остановлены еще несколько блоков. Выведение их из системы неминуемо приведет к падению частоты электротока в сети до уровня, при котором аварийная автоматика может отключить от энергообеспечения всю страну.

Основная проблема атомщиков — ядерное топливо. С момента провозглашения украинской независимости и до сего дня у атомных станций Украины не возникало проблем: на первые три «независимых» года хватило твэлов, оставшихся в запасе со времен СССР. Следующие три года поставки топлива из России производились в счет оплаты ядерных боеприпасов, вывезенных из Украины в РФ, в соответствии с трехсторонним соглашением между Россией, США и Украиной. Но уже два года за твелы необходимо платить.

Об этом в интервью «Дню» рассказывает президент ОАО «ТВЭЛ» (Россия) Виталий КОНОВАЛОВ :

— Виталий Федорович, каковы перспективы развития топливно-энергетического комплекса Украины?

— После распада СССР, Украина стала обладать огромным, но недостаточным для того, чтобы, обеспечить собственное производство электроэнергии и ядерного топлива, промышленным потенциалом. Тем не менее, в Украине нет альтернативы для энергетического обеспечения собственного производства, кроме использования АЭС. Для тепловых станций нужен уголь, нефть, газ, которые все равно завозятся в основном из России.

— Существует ли сегодня законодательные акты, регулирующие отношения между Россией и Украиной по обеспечению ядерным топливом украинских АЭС?

— Были соответствующие соглашения между Россией и Украиной, вначале на межведомственном уровне, затем на межправительственном. Но сегодня так и нет специального отдельного соглашения по поставкам ядерного топлива в Украину, на котором и сегодня настаивает Россия. Украинская сторона не проявляет большой заинтересованности в подписании такого документа, который бы снял многие проблемы сотрудничества между нашими странами. Вероятно, Украина пока или не готова к цивилизованной кооперации и сотрудничеству, или не в состоянии платить деньги за поставки ядерного топлива. Сегодня сложилась такая ситуация, когда, с одной стороны, нельзя не платить, а с другой, не все платят рублем или долларом, а ищут эквивалент различных механизмов взаиморасчетов, к сожалению, в большинстве — по бартеру.

— На протяжении двух последних лет Россия поставляла Украине ядерное топливо. Как сегодня осуществляются взаиморасчеты? — За 1998 год, по заявке Украины на основе контракта, Россия должна была поставить топлива на сумму $ 250 млн. А отправили на сумму немногим более $ 50 млн., потому что с украинской стороны не было оплаты.

— Оплата на основе бартера или живых денег? — В последнее время улучшается ситуация с оплатами живыми деньгами, которые составляют 35%, а остальные 65% — товарами, то есть по бартеру. Однако поставка материально-технической продукции практически не налажена. Операторы, назначенные потребителями топлива, не выполняют своих обязательств. Из-за этого тепловыделяющие сборки из России не отгружаются.

— То есть отгрузка происходит на основе предоплаты?

— Предварительная оплата составляет около 50%. Мы закупили очень много комплектующего оборудования у Киева, но невыполнение обязательств Украиной привело к тому, что ОАО «ТВЭЛ» чуть не стал банкротом, на нем повис долг перед производителями ядерного топлива.

— Украина в состоянии производить сама ядерное топливо для своих шести АЭС?

— Были попытки создать самостоятельное сборочное производство. Киеву сразу поступили предложения. К примеру, заинтересовалась американская компания «Вестингауз». Но решение подобных проблем сразу же обретает политический оттенок, связанный с возможным поглощением Украины американскими технологиями со всеми вытекающими из этого последствиями. Американская компания, вероятно, может дать кредиты. Однако проект был очень дорогой, отсутствовало научное сопровождение.

— Российская сторона, вероятно, не хотела бы потерять потребителя ядерного топлива?

— Конечно, и в таких случаях важнейший аргумент — мировые цены.

— Россия поставляла ядерное топливо Украине по другим ценам?

— Разница есть и существенная. Мы поставляем по ценам, которые совместно оговорили в процессе тендера. Мы нашли вариант, позволяющий не разрушать многое из того, что было при Союзе. Предложили вовлечь Украину в производство с созданием дополнительных рабочих мест. Ведь она имеет циркониевый концентрат, который, с помощью необходимых технологий, можно довести до нужного уровня, чтобы не только Украина могла им пользоваться, но и Россия, которая поставляет ядерное топливо на 72 блока во всем мире. К сожалению, Украина не воспользовалась этой частью и не создала производства циркония.

— А вы ставите жесткие условия расчетов?

— Да, 35% должны быть оплачены до того, когда уйдет топливо. За последний год Украина указала в контрактах заказ на топливо на $200 млн. В первом полугодии Россия должна была поставить топлива на $75 млн., а отправили всего на сумму $15 млн. Потому что Украина заплатила только денежную составляющую (35%) на Ровенскую АЭС: из 15 млн. — 5 млн., а 10 млн. запланированного товара (существуют сроки и график поставок) она не выполняет, и ни в июне, ни в июле никакого товара в Россию не поступало. В августе закончился срок паспорта сделки, и, если Украина не выполнит договоренность, мы вынуждены заплатить штраф. Проблема бартерной части в Украине не решена как следует. Много операторов, людей, которые вмешиваются в это дело, практикуется перехват, но это дело украинское.

— Могут ли на вас надавить политики, либо вы в состоянии удерживать позицию самостоятельно?

— Надавить можно, есть президент, премьер, но в подобных вещах должен быть здравый смысл. Армении надо отдать, Украине тоже, а мне что остается делать со своими заводами?

— Вы, вероятно, пошли бы на то, чтобы украинский банк, к примеру, «Проминвестбанк», нес ответственность за взаиморасчеты с вами?

— Мы вели переговоры с «Проминвестбанком». Единственное условие — это гарантия возврата средств за счет продажи электроэнергии ликвидным предприятиям.