Всемирный банк: на пороге нового этапа

В конце этого месяца истекает десятилетний срок пребывания Джеймса Вульфенсона на посту президента Всемирного банка. Хотя многое еще предстоит осуществить и организовать, его достижения как лидера мирового сообщества по развитию впечатляющие, и они обеспечивают надежную основу для дальнейшего строительства.

Возможно, самый важный вклад Вульфенсона состоит в том, что он ясно сформулировал миссию банка, — способствовать экономическому росту и искоренять бедность в развивающихся странах, — признавая вместе с тем огромность этой задачи и неудовлетворительность прежних подходов.

В прошлом считалось, что, поскольку развивающиеся страны располагают меньшим капиталом, чем более развитые, то одно лишь предоставление дополнительного капитала решит их проблемы. Действительно, такой взгляд отчасти являлся обоснованием создания Всемирного банка: если проблема заключается в нехватке средств, то, очевидно, банк будет ключевой составляющей ее решения.

Под руководством Вульфенсона банк начал поиск многосторонних стратегий, общей основой для которых стала программа, названная им «Платформой всеобъемлющего развития». Многие связи были очевидны, но им уделялось недостаточное внимание. Повышение производительности сельского хозяйства или лучший доступ к рынку приносят мало пользы, если дорог и гаваней по-прежнему не хватает. В стране, страдающей от малярии, программы по истреблению комаров могут способствовать повышению производительности и даже увеличить эффективность землепользования, поскольку территории, на которых было почти невозможно жить, становятся пригодными для жизни. Доходность вложений в образование также можно увеличить, если больше людей начнут дольше жить благодаря лучшему здравоохранению.

Банк начал понимать, что развивающиеся страны отличаются от более развитых не только тем, что им недостает ресурсов, но и тем, что им недостает знаний. Это стало особенно важно в тот момент, когда мир перешел к экономической модели, которую мы называем «экономикой знаний». Среди успешных примеров можно назвать Индию и страны Восточной Азии, которые произвели мощные капиталовложения не только в начальное, но и в среднее и высшее образование, и в особенности в области техники и естественных наук. Это явилось отображением крупного изменения подхода к образованию со стороны Всемирного банка, который ранее обращал внимание лишь на начальное образование.

Кампания Вульфенсона против коррупции также представляла собой коренное изменение образа мыслей, переход от снижения роли государства к совершенствованию государства. Наконец-то получил признание тот факт, что государство-неудачник является не меньшим тормозом прогресса, чем властолюбивое государство. «Доклад о мировом развитии», представленный Всемирным банком в 1997 году, отражал эту новую попытку найти золотую середину в отношении роли государства, и он продемонстрировал понимание того, что и рынки, и правительство сами по себе могут играть лишь ограниченную роль.

При Вульфенсоне банк неоднократно выступал против Соединенных Штатов, и обе администрации, — как Клинтона, так и Буша, — вероятно, предпочли бы иметь более сговорчивого человека на этом посту. Когда тогдашний заместитель министра финансов США Лоуренс Саммерс попытался внести изменения в десятилетний отчет банка о бедности, — ослабить озабоченность по поводу небезопасной ситуации и полномочий, а внимание сосредоточить в основном на прибыли, — банк одержал верх. Когда США пытались подавить призыв Всемирного банка к установлению более сбалансированного режима охраны интеллектуальной собственности, — такого, который бы более соответствовал интересам развивающихся стран, — банк снова победил.

Как администрация Буша, так и Евросоюз, безусловно, предпочли бы меньше критики в адрес установленных ими режимов торговли, столь отрицательно воздействующих на развивающиеся страны. Бушу было бы выгодно, если бы Всемирный банк спокойно принял предложения профинансировать аннулирование долгов беднейших стран за счет истощения его резервов, тем самым заставляя бедные страны заплатить за беднейшие, поскольку при этом банк не смог бы выдавать кредиты в том же объеме. Но это было бы неправильно, и Всемирный банк опять встал на защиту интересов развивающихся стран.

Изменение отношений между банком и странами, стремящимися получить помощь от него, было настоящим достижением. В прошлом банк воспринимали как проводника неолиберальной ортодоксии — подхода к развитию, доверие к которому было подорвано ко времени вступления Вульфенсона в должность, и статус которого с тех времен только продолжал падать. Этот подход часто шел рука об руку с национальными, корпоративными и финансовыми интересами развитых индустриальных стран, или, по крайней мере, дело выглядело именно так.

Что еще хуже, обычно банк выдвигал множество требований в качестве условия помощи, что подрывало демократические процессы и нарушало политический суверенитет страны, тем самым ослабляя эффективность ее политики. Когда проведенные банком исследования показали, что выдвижение условий не работает, банк под руководством Вульфенсона отошел от этого подхода.

Банк начал понимать, что по многим ключевым вопросам между экономистами существуют обоснованные разногласия по поводу правильного курса действий. Демократия требует, чтобы имело место активное обсуждение принципов экономической политики, а не подавление дискуссии или передача права принятия решения экспертам, собственным или иностранным. Попытка банка открыть дебаты была воспринята негативно как министерством финансов США, так и МВФ, но нельзя отрицать, что она оказала определенное влияние. МВФ также начал сокращать количество условий, и в конце концов он начал ставить под вопрос желательность либерализации рынка капитала, что раньше было ключевым моментом в его позиции.

Постепенно банк начали воспринимать, — по крайней мере, во многих регионах, — как партнера по совместной борьбе за экономическое развитие и ликвидацию бедности, а не как противника, пытающегося пропагандировать экономические интересы Запада или его идеологию. Именно это имел в виду Вульфенсон, когда говорил о том, что хочет передать бразды правления самим странам, хотя далеко не все во Всемирном банке были в восторге от этой его инициативы (или некоторых других).

Джеймс Вульфенсон был президентом Всемирного банка в эпоху грандиозных перемен, больших беспорядков и огромных возможностей, в эпоху окончания «холодной войны», перехода посткоммунистических стран к рыночной экономике и восточноазиатских финансовых кризисов, превратившихся затем в глобальные. Его преданность интересам развивающихся стран была заразительна. Он оставил своему предшественнику впечатляющее наследие, которое тому предстоит принять и развивать.