Юрий ВИТРЕНКО: «Украинцы могут побеждать...»

Ровно два года тому — 28 февраля 2018 года — Украина одержала важную победу в своей новейшей истории. Отечественный Нефтегаз выиграл четырехлетний арбитражный процесс против российского Газпрома относительно контракта о транзите газа в Стокгольмском трибунале. Суд подтвердил нарушение российской компанией обязательств относительно объемов транзита газа и присудил в интересах Нефтегаза компенсацию в размере 4,63 млрд долларов. Из них 2,1 млрд долларов арбитры зачли в качестве оплаты за уже поставленный Украине газ. А еще почти 3 млрд (долг вместе с процентами) Газпром оплатил аж в конце декабря 2019 года         — перед заключением нового транзитного соглашения. Как украинской компании удалось победить в наибольшем в мире коммерческом арбитраже? Какие астрономические долги угрожали бы Украине в случае проигрыша? И почему об этом судебном процессе стоит рассказывать в школах? Об этом и другом в интервью рассказал исполнительный директор НАК «Нефтегаз Украины» Юрий ВИТРЕНКО.

— Свыше двух лет тому назад шансы на успех в арбитраже против Газпрома в обществе и даже в экспертной среде оценивали достаточно сдержанно. А что лично Вам давало уверенность в победе?

— Мы очень глубоко разбирались в теме. Я лично занимался этим вопросом с 2007 года. Мы исследовали практически все аспекты. Как с точки зрения экономики, так и с точки зрения законодательства — и украинского, и европейского. Изучали энергетическое законодательство и законодательство о защите конкуренции.

Поскольку мы глубоко разбирались в этой теме, мы были уверены в том, что мы действительно должны победить.

Это полный бред, что решение арбитров Стокгольмского арбитража было политическим. Это вообще не так. Решение было юридическим, взвешенным. Оно базировалось на полном и подробном рассмотрении всех аспектов дела.

Российская пропаганда также утверждала, что Стокгольмский арбитраж вроде бы «пожалел» Украину, потому что у нее были экономические неурядицы. Это также полный бред! Мы победили потому, что правда была на нашей стороне. Мы доказали, что Газпром нарушал положение контрактов.

В соглашении были кабальные положения, в частности принцип «бери или плати». И это положение мы очень сильно изменили именно через арбитраж. Мы сделали его не кабальным. Сам принцип «бери или плати» остался, но его объемы были уменьшены в десять раз.

Кроме того, мы выиграли и по другим искам, в частности относительно пересмотра цены, а также компенсации за недостаточные объемы транзита. Газпром не соглашался на пересмотр цены и не хотел компенсировать нам недополученную прибыль из-за меньших объемов транзита украинской ГТС. Но мы заставили российского монополиста сделать это через арбитраж.

—  Насколько трудно было убедить судей в несправедливости газовых контрактов?

— Очень трудно. Ведь это коммерческий арбитраж. И юридический процесс заключается в процедурах доведения своей правоты. Но правота заключалась в первую очередь в экономических аргументах. Мы должны были доказать, что цену на газ по контракту нужно снизить. А для этого необходимо изменить формулу цены — отказаться от привязки к нефтепродуктам и привязываться к ценам на европейских хабах.

В случае с пересмотром транзитного контракта нужно было показать, что мы недополучили прибыль от транзита украинской ГТС, и виноват в этом Газпром.

Все это было очень сложно доказывать, но необходимо. Мы подавали тысячи страниц аргументов в арбитраж, где показывали, почему с точки зрения справедливости, экономической логики, разных аспектов законодательства правда — на нашей стороне. Да, было очень сложно, особенно учитывая, что это — наибольший коммерческий арбитраж в истории мира!

Для того чтобы арбитраж присудил нам эти миллиарды долларов, что мы получили, нужно было полностью убедить арбитраж, что Газпром действительно должен платить такие огромные средства. Россияне убеждали, что 5     млрд долларов — это великоватая компенсация за недополученную прибыль от транзита. Мы же доказывали, что это — справедливая сумма.

—  Если бы выиграл Газпром, какие потенциальные потери могла бы понести Украина? И чем бы это угрожало национальной безопасности?

— По контракту на покупку газа мы отбили иски Газпрома на сумму свыше 80 млрд долларов. Это фактически весь объем украинской экономики. То есть, если бы мы проиграли, Нефтегаз был бы банкротом, Украина выплачивала бы эти долги еще много лет и много поколений.

Каждый украинец почувствовал бы на себе, если бы вместо того, чтобы получать 3 млрд долларов, мы бы должны были платить Газпрому 2 млрд долларов за отобранный газ, не говоря уже о 80 млрд долларов по принципу «бери или плати».

Зато мы отбили эти требования и снизили цену на газ. И за уже поставленный газ мы должны были оплатить Газпрому не 4, а 2 млрд долларов. Но и их физически не платили — благодаря выигрышу в транзитном деле арбитраж сделал взаимозачет. И Газпром остался виновным Нефтегазу еще почти 3 млрд долларов, который, невзирая на свое длительное нежелание, таки оплатил в конце 2019 года.

Это огромные средства, которые чувствует украинская экономика. И, к сожалению, общество еще не полностью осознает, насколько это было важно для страны — получить деньги от Газпрома — вместо того, чтобы самим платить ему деньги.

—  Насколько победа в арбитраже способствовала последующей борьбе с Газпромом? В частности относительно нового транзитного контракта, а также новых арбитражных процессов?

— Победа в Стокгольме имела непосредственное влияние на всю нашу новейшую историю.

Например, новый транзитный контракт мы подписали только из-за того, что мы в обмен на подписание нового транзитного контракта отказались от исков в новом Стокгольмском арбитраже, который мы начали еще в 2018 году. В прошлом году мы обосновали и подали исковые требования на сумму 12,2 млрд долларов. И они в основном были основаны на том, что мы требовали компенсацию за отсутствие транзита с 2020 года. Поэтому Газпром понимал: если транзита не будет, они с высокой достоверностью будут вынуждены заплатить нам компенсацию. Поэтому они решили продолжить транзит и заключили новый контракт.

Таким образом, есть прямая связь между арбитражем и новым транзитным контрактом. Это очень важно осознавать, чтобы не было никаких иллюзий. Чтобы мы не думали, что нам удалось продолжить транзит за чьи-то «красивые глаза». Мы продолжили транзит, потому что своевременно подготовили юридическую позицию, которая бы заставила Газпром платить нам при отсутствии транзита. Это очень важно помнить.

Также важно понять и помнить, что благодаря Стокгольмскому арбитражу нам удалось лишиться «петли» на шее украинского народа. Но проблема в том, что другая сторона — Россия и некомпетентные и коррумпированные украинские политики, из-за которых эта «петля» появилась, не хотят, чтобы украинцы знали об этом. Потому что они, вероятно, и в будущем планируют накинуть на нас такую же «петлю». Во избежание этого, мы должны четко осознавать, что именно мы получили в Стокгольме.

—  По вашему мнению, насколько недооцененной является победа в Стокгольме в настоящее время? Переосмыслит ли общество ее значения впоследствии?

— Это наибольший в мире коммерческий арбитраж. Нет других примеров, когда российская сторона, мощная государственная корпорация Газпром, должна была заплатить 5 млрд долларов украинской стороне. И это мы заставили их заплатить. Мы заставили их выполнить решение Стокгольмского арбитража. Это нужно всем украинцам осознавать, как пример победы — национальной победы.

Это определенный национальный символ, доказательство того, что нация может побеждать. Много наций мира имеют такие символы.

Кроме того, стоит помнить и урок. Мы попали в эту ловушку Газпрома — предыдущие газовые контракты — не просто так. Это были сознательные действия российской стороны и украинских некомпетентных политиков. Нам стоит учиться на ошибках. Чтобы никогда больше не попадать в похожие ситуации.

Считаю, уже сегодня на этом примере можно учить детей: как Украина попала в затруднительную ситуацию, но все же смогла из нее выйти и доказала всему миру, что украинцы могут побеждать. Даже такого сложного соперника, как Газпром.