Александр РОДНЯНСКИЙ: «Общедемократический принцип деятельности СМИ — это принцип баланса освещения событий, а не идеологического обеспечения»

НАЧНЕТСЯ ДИАЛОГ ПОЛИТИКОВ — БУДЕТ В НЕМ УЧАСТВОВАТЬ И ТВ

— Ваше видение нынешней ситуации в телепространстве Украины: какие, с точки зрения понимания общедемократических принципов функционирования СМИ, вы могли бы отметить шаги вперед и шаги назад?

— Ситуация изменилась и достаточно заметно, уникальным образом совместив и позитивные изменения и шаги назад. Иными словами, политический кризис в стране принес ощутимую открытость в деятельности СМИ. Множество тем, сюжетов, да что греха таить, словесных оборотов — таких, которые не имели права на жизнь еще несколько месяцев тому назад — вдруг начали звучать в открытом эфире. Причем начали звучать в открытом эфире каналов или газет, которые трудно заподозрить в причастности к оппозиции. Сложность нынешней политической ситуации плюс многочисленные несоответствия в поведении лиц, представляющих власть, в частности, «силовиков» привели к тому, что СМИ, обсуждая эту ситуацию, были политически острыми по отношению к вышеупомянутым лицам и, соответственно, к власти в целом. В результате в эфире произошло явное размораживание внутреннего психологического самоцензурного режима. И сегодня мы, действительно, выглядим значительно ближе к СМИ, описывающим открытую политику в доступных формах. А также — деятельность непосредственных участников политического процесса, а не тот подковерный процесс с его мало кому понятной византийской системой условных знаковых сигналов, чем занималась украинская политическая журналистика раньше.

Но, с другой стороны, все-таки СМИ разодраны между политическими лагерями. Между тем общедемократический принцип деятельности СМИ — это принцип баланса освещения, а не принцип идеологического обеспечения той или иной политической линии. Наличие ряда изданий — печатных и электронных, — которые радикально изменяют принципы баланса, бесспорно, являются шагом назад. И уже становится совершенно очевидно, что никто и ничто не может «заставить» эти СМИ работать иначе, чем это представляют их основатели, владельцы и работодатели. Это, конечно, печальное состояние. С другой стороны, в этом есть плюс. Мы четко понимаем, кто жестко разделяет точку зрения оппозиции, кто близок к точке зрения «хардлайнеров» (как говорят в Америке и Англии), т.е. жесткой линии власти, и кто разделяет точку зрения либеральной части власти. Последние считают, что политика должна быть более открытой и эффективной, а не агрессивной и грубой, как это подразумевается при ставке на силовые методы. Мы видим, в конце концов, и тех, кто пытается освещать нынешние события, стремясь дать максимально полное и эффективное представление о сути происходящих в стране политических и гражданских процессов.

— Не кажется ли вам, что многие телеканалы, в том числе и «1+1», порой некоторым фрондерством подменяют настоящий диалог разных политических сил, которого, собственно, и ждут телезрители от ТВ?

— В целом отечественные каналы во многом проявили себя лучше, чем от них ожидали. Я говорю и об «1+1», и об СТБ, и об «Интере». Мне кажется, что наши зрители могли с достаточной точностью следить за тем, что происходило в стране. Никто не умалчивал, что происходит, никто не старался недосказать. Конечно, кто-то в большей степени, кто- то в меньшей. Во всяком случае, то обстоятельство, что сегодня большинство зрителей информировано, — это во многом заслуга и телеканалов. Что же касается некоторого фрондерства, то, откровенно говоря, я не заметил. И не думаю, что кто-либо в нашей среде им увлечен. В отношении идеи диалога разных политических сил, то поскольку я вижу роль телевидения не как участника процесса, а как наблюдателя, как средство массовой информации, которое отражает, а не формирует и направляет, то я считаю: начнется диалог разных политических сил, тогда и телевидение будет, бесспорно, в нем участвовать. А на данном этапе есть явное конфликтное столкновение разных политических интересов и, мне кажется, мы адекватно передаем точки зрения диаметрально противоположные, что оппозиции, что тот спектр мнений, который существует у представителей власти.

— Не кажется ли вам, что у нас сейчас и в жанрах перебор программ «публицистической аналитики» («Акцент» Валерия Лапикуры, «7 дней», «Эпицентр») — и очень мало диалогических форм? Кстати, почему вы в своем время отказались от «Проти ночі»?

— Я думаю, что это не перебор. Я могу отвечать только за канал «1+1». В рамках «1+1» существуют свои дебатные форматы, так, к примеру, еженедельное «Табу», мы часто делаем студийные спецвыпуски. В то же время я считаю, что длительное время существовавшие у нас в эфире программы диалогичных форм не всегда оправдывали свое существование интересом зрителей. Очень долгое время пробы наши, в том же «Эпицентре», и в других программах, не приносили успеха. И это, бесспорно, было одной из причин прекращения удачной в целом программы «Проти ночі». Обычная проблема: попробуйте сами найти 50 интересных людей, подряд, и чтобы их хватило на полтора часа разговора и диалога в ежедневном формате. А превращать «Проти ночі», которая изначально планировалась как программа для интеллигентного общения, в политический ежедневник, актуальные обсуждения случившегося, никогда и никто не хотел — это совершенно другого жанра программы. Возникнет изменение ситуации в стране, диалоги, конфликты, дискуссии покажутся продуктивными — бесспорно, мы тут же сумеем это организовать и перейти на этот телевизионный формат в тот же день. Нас трудно обвинить в недостатке, у нас были и «Ночи выборов», и «Эпицентр-дебаты», и дебаты в период парламентских выборов, и на протяжении всей нашей деятельности — это основная форма нашего существования.

НАШИ ТЕЛЕВИЗИОННЫЕ И ОБЩЕСТВЕННЫЕ ПЕРСОНАЖИ ПОКА ЧТО НЕ ГОТОВЫ К ПРОЕКТАМ, ПОДОБНЫМ РОССИЙСКОЙ «ЦИВИЛИЗАЦИИ»

— Почему на украинском ТВ и столь мало программ, осмысляющих Время? Не конкретику перипетий, баталий, скандалов, а Время? Нет проектов уровня, скажем, «Цивилизации» Льва Николаева (ОРТ)?

— Я думаю, что это проблема, в целом, украинского общества. Мы слишком увлечены актуальными проблемами и проблемами бытовыми. Слишком далеки от системы критериев, характерных для общества, в какой-то степени находящегося в поисках собственной идентификации. Давным-давно (я уже не говорю о телевидении) что-то не слыхать о масштабных и любопытных дискуссиях, связанных с местом и ролью Украины в геополитическом контексте, в общекультурном («День» без ложной скромности может отметить, что у нас такие дискуссии постоянно ведутся. — Ред.). Давным-давно что-то не слыхать о живых и полноценных художественных дискуссиях. Давным-давно не чувствуется в обществе интереса к науке и фундаментальной, и прикладной. Давным-давно утеряна престижность профессии исследователей: что генетиков, что физиков, что биологов. И мало кто интересуется сегодня сутью происходящих в этих областях поистине революционных изменений. Боюсь, что вот это социальное ожидание обществом программ подобного рода, осмысляющих время, как вы спрашиваете, — оно преувеличено. Мне кажется, что мало кто их сегодня ждет. Хотя, может быть, если они появятся, то и почувствуется сразу эта жажда. Может, здесь, действительно, следовало бы самим рискнуть и попробовать. Здесь уже вопрос практический. Давайте подумаем, а кто, собственно говоря, окажется на уровне и сможет делать эти программы? Кто окажется на уровне и сможет участвовать в этих программах и обеспечивать достойный уровень обсуждения? Я, бесспорно, считаю такой формат необходимым и важным, как живительные витамины. И более того, как нечто, что косвенным образом в состоянии преобразовать моральную сторону нынешней ситуации к лучшему, что может напомнить и об этических факторах, что, в конечном счете, может сформировать определенную систему критериев поведения на уровне индивидуальной психологии и поведения на уровне больших общественных процессов. Иными словами, все замечательно, но давайте попробуем это сделать. Я недавно уговаривал одного из наших ведущих делать вариант «Цивилизации». Мне не удалось этого сделать. Не далее как сегодня, я смотрел цикл документальных передач, чем-то напоминающих этот проект. Но мы ищем по-настоящему сильную личность, автора, которого одного бы уже хватило на подобного рода проект.

— Ваше мнение о тех технологиях, которые используют в нашей стране московские имиджмейкеры? Почему, на ваш взгляд, вообще власть обращается к услугам зарубежных специалистов? Что это — проявление недоверия власти к собственным пиарщикам и журналистам? Или, наоборот — недоверие наших журналистов к власти (среди которых, поэтому, и трудно найти тех, кто согласился бы с ней профессионально, качественно сотрудничать)?

— Я спокойно отношусь к привлечению любых московских или американских специалистов. Это личное дело тех, кто их привлекает. Если они считают, что это качественная и полноценная услуга — ну, ради Бога. На самом деле это есть естественный процесс в рыночной экономике. С другой стороны, конечно, печально, что обычно в подобных случаях привлекаются не лидеры и не качественно отличающиеся по уровню предоставления услуг компании из Москвы или откуда-то еще, а явные аутсайдеры, просто не справившиеся с вызовом сложного конкурентного московского рынка, но сумевшие каким-то образом произвести впечатление на своих украинских заказчиков. Печально, потому что с самого начала заведомо закладывается не более высокий стандарт, а, по меньшей мере, не лучший, чем существует в нашей стране. Однако тут обоюдный процесс. Нынешняя политика, в массе своих случаев, и не требует еще по- настоящему профессиональных пиар-услуг. Я думаю, именно этим объясняется низкий уровень российских профессионалов, работающих здесь (постоянно, а не консультативно). То, что требуют, и то, как требуют, не дает возможности, как мне кажется, достаточно сильным и эффективным криэйторам, людям, творчески способным на реализацию сложных задач, сотрудничать с потенциальными заказчиками. Трудно сотрудничать на уровне, скажем прямо, достаточно примитивных технологий, рассчитанных на очень условного потребителя. Сотрудничать без скидок на якобы недоразвитость в целом и нашего общества, и его отдельных индивидуумов. Поэтому здесь сводятся вместе два фактора — и недоверие к своим, совершенно естественное для провинциальных в прошлом республик Советского Союза. (Как бы Москва — это центр, и именно там формируются качественные кадры. То обстоятельство, что очень часто эти кадры как раз и формировались из приезжающих из провинции, в частности, из Украины — не принимается во внимание.) А с другой стороны — и нежелание качественных профессионалов работать в условиях невозможности быть адекватными с заказчиками.

Ключевая разница украинских и заезжих политтехнологов состоит в том, что украинским здесь еще жить. И они хотят оказывать эти услуги таким образом, чтобы, в целом, не навредить общей ситуации и эффективно повлиять на нее к лучшему. А заезжим достаточно факта подписи в ведомости о зарплате, вне зависимости от результата. Это тоже имеет определенное значение.

— Почему ушли с экрана «Великі перегони»? И имеют ли они шанс возвратиться — в том же составе авторов? [Одним из сценаристов является Дмитрий Джангиров, нынешний редактор газеты «Слово Батьківщини». — Прим. ред. ]

— «Великі перегони» возвращаются в эфир. Сейчас мы делаем спецпроект «Великих перегонів», огромный 90-минутный фильм, теми же авторами написанный. Проект сложнейший и, мне кажется, очень любопытный, построенный на политических событиях всего ХХ века. Что касается программы, отражающей актуальные события еженедельно, то просто, откровенно говоря, не справляемся. Эта технология рассчитана была на столь характерный для Украины еще три месяца тому назад сонный характер развития политики, спокойный. Сегодня же события каждый день меняются в новостях со скоростью калейдоскопической… Нет смысла просто. Да и сил нет при наличии такого большого 90-минутного проекта с теми же авторами — Дмитрием Джангировым и Валерием Зайцевым — во главе с Валерием Бабичем, режиссером и постановщиком.

СБАЛАНСИРОВАННОЕ ОСВЕЩЕНИЕ И РЕПУТАЦИЯ — ВЕЩИ ВЗАИМОСВЯЗАННЫЕ

— Какие ошибки, на ваш взгляд, демонстрируют во взаимоотношениях с властью многие журналисты, которых принято считать «зубрами» профессии? И, наоборот, каковы ошибки власти в отношениях с журналистами?

— Их так много, и они так застарелы — эти ошибки. И эти ошибки построены на взаимном недоверии, если честно. Они, собственно, происходят из-за того, что власть, гипотетически даже, не в состоянии понять элементарные азы журналистской этики и профессиональной деятельности, принимая их за капризы отдельно взятых журналистов. Не понимая, что, скажем, сбалансированное освещение и репутация — есть вещи взаимосвязанные. Репутацию не купишь и, собственно говоря, и не продашь. Ее можно только заработать… и потерять. Поэтому это не капризы, а вещи, неразрывно связанные с доверием к средствам массовой информации. Однако власть очень часто обижается и делает естественные ошибки по отношению к крупным журналистам, полагая, что они так или иначе обязательно вовлечены в непосредственные политические процессы. Власть сразу делает выводы о существовании заговоров или неких политических связей — вполне маниакальное стремление увидеть за всем политические объяснения. Как правило, на 95 процентов это грубое преувеличение. С другой стороны, ошибки журналистов по отношению к власти — вечное стремление выдать желаемое за действительное. Легкий самообман. Хочется не иметь никаких ножниц с линией власти. Кому нужны, на самом деле, эти неприятности? Ни одному здоровому человеку, талантливому, крупному журналисту — нет. Поэтому, когда появляется крупный чиновник, выходит и что-то заявляет — очень хочется, чтобы он был умен, хорош собой и говорил необычайно умные вещи, сообщив о которых, и в случае, если это не новостная программа, и откомментировав их, можно было бы журналисту удовлетворенно вздохнуть: все в порядке, все развивается замечательно, и я хорош, и власть отлична — никаких проблем. Но, как правило, все получается наоборот, и было бы очень интересно, если бы кто-то из политиков представил себе, как себя чувствуют журналисты, которым нужно в течение четырех недель сообщать пять совершенно противоположных точек зрения, излагаемых одним и тем же представителем власти. И это было бы очень полезным в процессе нахождения взаимопонимания. Ведь озвучиваются-то эти переменчивые позиции журналистами. А они хотят выглядеть лучше, и симпатичнее, и приятнее, и вызывать доверие, а не выглядеть лгунишками, пытающимися покрыть огрехи людей по должности значительно более крупных. Вот с этим и связано недопонимание или подчас полное непонимание в отношениях крупных журналистов с властью. Кроме того, у журналистов наступает усталость в этих отношениях, и тогда они, действительно, сдвигаются в сторону оппозиции. Однако это уже вопрос каждого конкретного выбора. В отличие от выбора в сторону власти, который, как правило, связан с желанием комфортно и удачно существовать, выбор в сторону оппозиции, как правило, все-таки поступок. Поэтому, когда представители власти удивляются, почему к оппозиционным журналистам относятся лучше, чем к тем, кто работает очевидно на власть, то тут, мне кажется, несколько лукавое удивление. Они же сами значительно больше ценят оппозиционных талантливых журналистов, чем тех, кто механически выполняет их заказы. Люди, способные на жесткие поступки, вызывают уважение. Даже если эти поступки и их мотивацию ты не разделяешь.

— Ваша оценка сегодняшней оппозиционной прессы: приемов, уровня анализа, аргументации? Есть ли положительные примеры? А каков, по-вашему, уровень профессионализма вообще политической журналистики?

— Я бы сказал, что для оппозиционной прессы в целом характерны во многом те же недостатки, что и для прессы, близкой к власти. То есть ощущение себя выразителем единственно верной точки зрения и абсолютно жесткая идеология, подчас не требующая системы аргументаций, доказательств и всего, что связано с балансом. Но это естественно. Их же, этих средств массовой информации, намного меньше у оппозиции — поэтому хочется произвести впечатление на публику, хочется разбудить набатом. Это все равно, что требовать от герценовского «Колокола» во времена оные баланса и мягкого, серьезного анализа. Я отношусь к этому достаточно спокойно. Я считаю, нечего власти бояться оппозиционных точек зрения. Совершенно спокойно ей нужно идти на диалог, нечего бояться оппозиционных журналистов, среди которых много очень талантливых людей. Бесспорно, есть положительные примеры. Однако, с другой стороны, я бы никогда не переходил на личности, как это свойственно некоторым оппозиционным журналистам. Потому что это производит, честно говоря, грубое впечатление и даже если за этим стоят какие- то конкретные факты, мне кажется, что это подрывает доверие к позиции, если речь идет о таком откровенном, грубом, издевательском отношении к личности. Впрочем, уровень профессионализма в нашей политической журналистике, мне кажется, значительно выше, чем уровень любой другой журналистики в этой стране. Во всяком случае, именно в политической журналистике работает с десяток блистательных «перьев», среди которых и Мостовая, и Рахманин, и Портников, и Вересень...

— Когда вам было тяжелее работать, удерживая баланс, — во время президентских выборов или сейчас?

— Конечно, во время президентских выборов. Это очевидно. Сейчас намного больше информационных поводов дают все стороны конфликта, и поэтому, мне кажется, сегодня нас смотреть интереснее, потому что политическая картинка представлена значительно более стереоскопично.

НЕ РИСОВАТЬ СЕБЕ ОБРАЗ ЗЛОБНЫХ ЗАПАДНЫХ АГРЕССОРОВ, А ПРОСТО ПОНИМАТЬ, ЧТО СУЩЕСТВУЮТ ПРАВИЛА ИГРЫ

— Как вы считаете, на какие именно образцы в политическом ТВ следует обращать внимание отечественным телевизионщикам? Почему? Ваше отношение к нынешнему конфликту НТВ — с российской властью?

— Я считаю, что политическое телевидение — это телевидение общественное, реализующее, прежде всего, интересы общества по отношению к тому, каким образом исполнительная власть защищает интересы этого самого общества или реализует свои предвыборные обещания. И здесь очень много образцов. В очень стабильных обществах, конечно же, бесспорный образец — это дебаты. К примеру, в Америке, на всех уровнях — и региональных, и местных, и локальных выборах. И, естественно, выборах национальных. Это все бесконечно подробно, на наш взгляд, даже скучно, потому что каждый избиратель получает полное представление о том, какой же конкретный пункт в программе одного из конкретных кандидатов отличает его от остальных. В чем суть разночтений, каким образом в будущем будут реализовываться эти планы... И таким образом, каждый в этом стабильном обществе понимает, что то, над чем всегда смеются привыкшие к нашим жестким политическим баталиям и журналисты, и подчас, избиратели — это на самом деле более чем убедительные примеры функционирования исполнительной власти в условиях демократического прозрачного общественного механизма. Для нас это более чем далекая перспектива, и поэтому не является образцом конкретным и прикладным. А что касается конкретных и прикладных образцов, то, бесспорно, это «Глас народа» на НТВ. В нем присутствуют, как правило, жесткие оппоненты телеканала, которые имеют возможность вместе с ключевыми журналистами и всеми интересующимися той или иной проблемой гостями обсуждать в прямом эфире важные для общественного мнения темы. И, конечно же, в тот момент, когда мы переместимся в плоскость подобного рода, я буду уверен, что мы существуем в рамках внятного и убедительного политического телевещания. Но боюсь, что далеко не всегда и всех устраивающего, потому что появление в эфире того или иного персонажа будет однозначно трактоваться то ли властью, то ли оппозицией, как идеологическое ангажирование. Не желание представить зрителям и эту точку зрения, может быть, важную для них, далеко не всегда симпатичную или разделяемую, однако важную — а несомненную ангажированность канала или газеты той или иной точкой зрения. А в отношении конфликта НТВ с российской властью — все очевидно. Очень переживаю, мне более чем тоскливо, что, бесспорно, лучший телевизионный канал или лучшая телевизионная команда бывшего Советского Союза оказалась в столь унизительном и столь цинично выстроенном положении. Понятно, что владельцы «Медиа-Моста» проиграли политическую битву, политическую войну. Понятно, что те, кому они помогали и сотрудничали, оказались в проигрыше. И платой за столь характерную ранее для замечательной команды НТВ сбалансированность оказалось столь грубое действие российской власти. И это печально, поскольку на том этапе, когда еще российскую власть представляли «голуби», говоря политической терминологией, в виде Лесина и Волошина, все еще было относительно терпимо. Сейчас, когда появились ястребы в виде Устинова и иже с ними, постыдно для российской власти учинить обыски и аресты рядовых менеджеров «Медиа-Моста». Постыдны вызовы в прокуратуру журналистов. В конечном счете, все это стыдно и жаль, что изумительный канал, медиа-империя, совершенно замечательно построенная из нуля, из ничего, не унаследованная кем-то из советского прошлого, а выстроенная на пустом месте, сегодня, по сути, находится в критическом положении.

— Ваше отношение к тому, как зарубежные СМИ освещают ситуацию в Украине сейчас? Есть там та же объективность, которую они декларируют в своих внутренних проблемах?

— Ну, сегодня трудно даже успевать за западной прессой, я по привычке ее читаю каждое утро. Сейчас просто категорический обвал статей про Украину. Как правило, все очень негативные, вызванные опасением альянса с Россией, вызванные во многом и кассетным скандалом, и политическим кризисом, и бесспорно, как информационный повод, огромную роль сыграл визит Путина в Украину. Появилось просто огромное количество статей во всех главных газетах мира об Украине и о том, что в ней происходит. Я не знаю, насколько они объективны, но то, что они сбалансированы, и то, что они регистрируют ряд тех фактов, которые сегодня внешне заметнее всего, это очевидно. И другое дело, что, к сожалению, со стороны нашей власти на данном этапе не предприняты никакие усилия для того, чтобы среди этих фактов количество позитивно говорящих об Украине превышало количество негативных. Да, очевидно, и в западных СМИ есть перекос. Но здесь должны эффективно действовать представители украинской власти. Не отмахиваться от проблемы и не рисовать себе образ злобных западных агрессоров, а просто понимать, что существуют правила игры, что существуют общепринятые принципы восприятия ситуации в стране через некоторые базовые индикаторы. Одним из этих базовых индикаторов: является состояние дел со свободой слова, вовлеченность власти в возможное притеснение свободы слова, а также состояние дел в экономике, состояние дел в проведении реформ... Есть, с другой стороны, и множество таковых, которые могли бы быть поданы позитивно для Украины, но никто над этим не работал на протяжении многих лет. Поэтому устойчивой позитивной репутации Украине не создано.

УКРАИНОЯЗЫЧНАЯ ВСЕМИРНАЯ КОММУНИКАТИВНАЯ СЕТЬ — ЭТО НАШИ ПЕРСПЕКТИВЫ

— Несколько вопросов — непосредственно о конкретных проектах «1+1». Вернется ли к «Версиям» Ольга Герасимьюк?

— Она от них никогда и не уходила, и беспрерывно этим занимается. И я не считаю, что замечательная по напряжению и уникальности человеческая история «Кровная месть» — не социально необходимая тема. Мы просто перед всеми авторами документальных фильмов ставим задачи, связанные не столько с публицистическим содержанием, сколько с человеческим наполнением и профессиональной реализацией. Т.е. мы хотим, чтобы это были не просто публицистические воззвания или манифесты и очерки, а чтобы это было практически полноценные телевизионные документальные фильмы с человеческими судьбами, с драматургией, с тем, что может вызвать сочувствие и переживание у аудитории.

— «Без Табу» — сеанс психотерапии — по слухам, одна из любимых сейчас передач генерального продюсера «1+1». Почему?

— Ну, это очевидно. Потому что для меня это одно из наиболее близких приближений к современному телевидению. Это телевизионная пьеса, действие в которой происходит с реальными персонажами прямо в студии, когда зрители и многие участники не подготовлены к тому, что произойдет дальше. Соответственно, их эмоциональное отношение к происходящему абсолютно искренне и неподдельно. И для меня это в базовом понимании и образует телевидение, которое очень трудно заменить каким-либо другим СМИ. Совершенно очевидно, что люди, их судьбы, их отношения — единственная интересная тема для исследования. Совершенно понятно, что раскрывать подлинные отношения и характеры является чрезвычайно сложной, профессионально сложной задачей, которой учат годами, а получается у очень немногих. То обстоятельство, что у замечательной команды этой передачи с ее двумя замечательными ведущими это получилось, радует меня необычайно. И я надеюсь, что это будет продолжаться долго.

— Ваша мечта, как генерального продюсера, которая уже близка к осуществлению?

— Я думаю, что у нас в скором времени сложится то, ради чего я, честно говоря, для себя и затевал «1+1». У нас сложится система международных коопродукций в области кинематографа. Во всяком случае, за последние несколько дней я получил несколько проектов и это убедительное свидетельство того, что мы в состоянии уже всерьез разговаривать с нашими западными партнерами, не только европейскими, но и американскими, о тех проектах и фильмах, которые могли бы вызвать интерес у аудитории как в Украине, так и далеко за ее пределами, даже за океаном. И для меня это есть вещь совершенно принципиальная, и я надеюсь, что это сбудется.

— Самые грандиозные планы «1+1»?

— Я думаю, что самые грандиозные планы «1+1» — это создание украиноязычной коммуникативной сети, всемирной. Где это возможно — через спутник, где возможно — через online. Таким образом, чтобы в качестве компонента этой сети были не только качественные новости, документальные передачи, ток-шоу, но и собственные фильмы и сериалы, сделанные в достаточном количестве, чтобы удовлетворить интересы всех зрителей укаинозычного телевидения по всему миру. И эта вещь является базовой, самой грандиозной, для реализации которой нужно быть сильными и в производстве новостей, и сериалов, и построить собственные студии. Но для этого нужен совершенно другой уровень технологий. Т.е. звучит это достаточно просто, и во многом НТВ оказалось близко к реализации этой задачи. Но россиянам в этом плане — гораздо проще: традиционно унаследованные российские зрители по всему миру, всегдашний интерес к России, унаследована система спутникового вещания, у них другое состояние экономики... У нас осуществление таких проектов крайне усложнено. Но это не значит — что невозможно.