Болезнь безгосударственности

Субъективные заметки

30 сентября, 00:00

Поделиться:

Эта фигура является невероятно противоречивой, страстная любовь к Украине побуждала его говорить и писать горькую правду о своем народе, при этом далеко не со всеми утверждениями мыслителя можно согласиться. Произведения Липинского — не цитатник Мао Цзе-Дуна, не сборник готовых рецептов перестройки Украины. Они поражают другим: пророческим даром автора, который сумел 75 лет назад увидеть глубочайшие корни наших политико-духовных проблем и попытался очертить пути их решения. Об этом можно (и нужно!) спорить, но в первую очередь необходимо больше издавать Липинского и читать его. Сейчас мы, не касаясь, из-за отсутствия места, перипетий жизненного пути историка, попробуем посмотреть современным взглядом только на одну проблему, которая всю жизнь волновала его: способен ли украинский народ к государственному творчеству и при каких условиях эта способность может реализоваться наиболее полно?

Главное произведение Липинского — это, по-видимому, «Листи до братiв- хлiборобiв» (1919—1926 гг.), квинтэссенция его политических, исторических и философских взглядов. Эта книга посвящена вопросам построения будущего независимого государства в Украине с точки зрения организации украинского общества. При этом Липинский рассматривает государство как абсолютную ценность, без которой невозможно цивилизованное общественное развитие (добавлю от себя: когда уже мы, почти вступив в ХХI век, прислушаемся к Липинскому и, несмотря на заклинания левых наподобие: «Государство — все, человек — ничто» или заклинания правых наподобие: «Долой государство из экономики! Чем меньше государства, тем лучше!», поймем: демократическое государство — огромное достижение цивилизации, бессмертное открытие, подобное созданию колеса, изобретению огня или денег, хотя здесь есть и принципиальные отличия: государство исторически росло часто подсознательно). Но вчитаемся внимательнее в один из ключевых, по моему мнению, разделов «Листiв до братiв-хлiборобiв», а именно: «Нации порабощенные и нации негосударственные».

Разница между нациями порабощенными и негосударственными, как указывает Липинский, на первый взгляд может показаться незначительной, сводящейся к мелким нюансам, но на самом деле эта разница является очень существенной. На порабощенные нации, по Липинскому, все время давит какая-то внешняя жестокая сила, которая подчиняет их себе, но (вот что важно) внутренний дух нации стремится к освобождению, нация воспринимает чужеземный гнет как что-то неестественное и оскорбительное для себя.

Напротив, указывает публицист, «на территорию гражданства негосударственного чужеземная власть приходит всегда призванная частью этого гражданства» (но, заметим, далеко не всем народом; не напоминает ли это Вам, читатель, как и Липинскому, основной мотив украинской истории?). Вот почему автор « Листiв до братiв- хлiборобiв » причислял украинцев не к порабощенным, а к безгосударственным нациям, которые воспринимают свое положение как нормальное, потому что считают эту внешнюю силу, которая руководит ими, своей родной (поскольку часть украинцев ощущает себя не отдельной нацией, а частью определенной большой общности — «русского» или «славянского» народа).

Что же нужно делать украинцам, по Липинскому? Во-первых, пишет он, «... все, что содействует развитию чувства единства между всеми жителями Украины, строит Украину, а разрушает все, что их разъединяет». Вот почему, по мнению нашего мыслителя, абсолютно неприемлемыми являются как украинский национализм (ибо он подрывает единство многонационального общества), так и любой интернационализм (ибо следует строить национальное государство, но опираясь не на этническую, а на политическую нацию). Негосударственность же нации, по Липинскому, — это просто ее рабство, и потому должно быть обязательно преодолено. (Задумаемся в связи с этим: а может, существует соотношение между безгосударственностью и тем «национальным нарциссизмом» части украинского общества, о котором писал М.С. Грушевский: «Совсем не желательно нашей стране получить поколение национальных нарциссов, хвастливых и самовлюбленных до потери всякой объективности». Ибо влюбленность в себя имеет часто и обратную сторону: пассивность, внутреннее раздвоение, непонимание ценности свободы.)

Позитивный путь развития Украины Липинский видел в «классократии» (т.е. конструктивном сотрудничестве всех классов при особой роли аристократии и «среднего класса» — «украинских хлеборобов»). Негативно он относился к «охлократии» (т.е. анархической власти остервенелой толпы). Политически он был консерватором-монархистом, сторонником гетманата Павла Скоропадского (правда, в последние два года жизни отдалился от него). Но, по нашему мнению, самыми интересными являются не актуально-политические высказывания Липинского, часто спорные, а его видение будущего Украины.

От «болезни безгосударственности», как считал Липинский, нас спасет «органическое объединение людей», причем по классовым, а не по партийным признакам, ибо партии — это «своекорыстное» зло. Автор пишет: «Предъявлять украинцам в качестве примера для подражания политические методы наций порабощенных, но государственных, как например, поляки, чехи, итальянцы, значит, увеличивать нашу политическую темноту, тормозить процесс нашего самопознания и тем самым делать нас совсем неспособными к излечению от нашего недуга... Например, кто говорит, что нас, как чехов или поляков, может освободить какая-то «Антанта» (т.е. в современном понимании Запад. — И.С. ), тот готовит разрушение Украине». Мнение сейчас не очень, мягко говоря, популярное; но подумайте: может, и здесь есть зернышко истины?

Липинский ненавидел самоуспокоенность, он был человеком проницательным и совестливым. Он каждый раз спрашивал себя: как это можно быть украинским патриотом и в то же время мечтать «утопить в Днепре большинства своих же собственных земляков»? Его очень пугала возможность того, что «после падения большевистской или польской власти в Украине будет у нас не «всенародная радость», как это бывает обычно у освобожденных наций порабощенных, а — характерная для всех негосударственных наций — анархия и внутренняя резня между украинскими людьми».

Те современники, кто понимал масштабы фигуры Липинского, называли его «украинским Максом Вебером». Соотечественники Вебера, немцы, в конечном итоге прислушались к его мыслям; мы знаем, что они обеспечили своей стране не идеальную, но вполне достойную жизнь. Не потому ли, в частности, в нашем государстве мы имеем такой системный кризис, что «своего» Макса Вебера вовремя не услышали?