Игра нервов на Босфоре

Одной из легенд сталинской пропаганды периода Второй мировой войны являлась якобы готовность Турции нанести удар по Закавказью в самый разгар сражения за Сталинград. При этом выдвигаемые обвинения чаще всего прикрывали захватнические планы Москвы в отношении соседнего государства. Эта история приобретает тем больший интерес в свете нынешнего резкого обострения российско-турецких отношений.

ПРОБЛЕМА ПРОЛИВОВ

Советская Россия при Ленине установила с Турцией хорошие отношения. Более того, в целях ослабления Антанты Москва помогала турецким националистам во главе с Кемаль-пашой (Ататюрком) вооружением, деньгами, военными советниками и дипломатической поддержкой.

Однако серьезной проблемой был режим проливов Босфор и Дарданеллы. СССР всегда настаивал на международном контроле над проливами со стороны причерноморских государств. В тот момент таковыми являлись Болгария, Румыния, Турция и СССР. Понятно, в чью пользу был бы подобный международный контроль.

Эйфория дружбы между Турцией и СССР прошла довольно быстро. Ататюрк ясно дал понять, что в антизападную упряжку с СССР он впрягаться не хочет. В конце своего жизненного пути турецкий лидер завещал своим наследникам «быть внимательными к угрозе с Севера». Эти опасения вскоре оправдались.

Со второй половины 1920-х гг. политика Турции становится все более прозападной. Ее наивысшим достижением было заключение конвенции в Монтре, согласно которой был подтвержден суверенитет Турции над Проливами и установлены правила их прохождения как судами причерноморских государств, так и третьих стран. Москва вынуждена была подписать конвенцию.

Стремясь усилить свою безопасность, Турция парафировала договор с Англией и Францией, но перед его подписанием министр иностранных дел Шюкрю Сарадж-оглу был с визитом в Москве. На переговорах Сталин и Молотов потребовали пересмотра режима Проливов, территориальных уступок и размещения советских баз в Проливах. После отказа Турции отношения двух стран серьезно ухудшились.

Заключив договор с Англией и Францией, Анкара подписала аналогичный документ и с Германией. Причем состоялось это 18 июня 1941 г. Этот факт в СССР всегда рассматривался как сговор с Берлином, хотя нападение Германии на Советский Союз оказалось для турецкого руководства полной неожиданностью. После известного заявления ТАСС от 14 июня в турецкой столице в очередной раз уверились в прочности германо-советского союза и даже ускорили подписание договора с Германией.

Турецкая разведка получила точную информацию о секретных переговорах в Анкаре, которые вели посол СССР Сергей Виноградов и посол Германии Франц фон Папен. Предметом переговоров было согласование плана вторжения германских войск в Турцию с целью прорыва к нефтяным месторождениям Мосула (Ирак) и помощь со стороны СССР. Переговоры закончились ничем, но в Анкаре были серьезно обеспокоены.

Во время антибританского восстания в Ираке под руководством Рашида аль-Гейлани в апреле-мае 1941 г. Германия требовала от Турции пропустить военную помощь повстанцам, но Анкара отказалась. Аналогично Великобритании было отказано в транзите вооружения и материалов в Ирак. Твердая позиция Турции в значительной мере способствовала поражению аль-Гейлани во второй половине мая 1941 г. и провалу германских планов вторжения на Ближний и Средний Восток.

С началом германской агрессии против СССР 26 июня 1941 г. турецкое правительство выступило с заявлением, что страна остается нейтральной. Со своей стороны, Германия предала гласности секретные предложения Молотова относительно Турции, сделанные на переговорах в ноябре 1940 г. в Берлине. Хотя 27 июня 1941 г. ТАСС официально опроверг германские заявления, однако настороженность Анкары только усилилась.

Осенью 1941-го руководитель обороны Стамбула генерал Али Рыза Артукал руководил вскрытием немецкой агентурной сети. По его приказу были арестованы германские агенты, а более десятка дипломатов стран Оси высланы. Через Проливы не были пропущены итальянские и немецкие военные корабли под болгарским флагом, хотя София формально в войне не участвовала.

Тем не менее, в Москве к Турции относились с подозрением. На встрече 4 июля 1941 г. с первым секретарем ЦК КП(б) Азербайджана Мир Джафар Багировым, первым секретарем ЦК КП(б) Грузии Кандидом Чарквиани и первым секретарем ЦК КП(б) Армении Григором Арутиновым Сталин заявил, что «фронт от вас далеко, но вы находитесь в опасной зоне. Мы не можем быть уверены в нейтралитете Турции».

Отношения двух стран временами становились весьма напряженными.

 БОРЬБА ЗА ТУРЦИЮ

Весной 1944-го отношения СССР и Турции приобретают все более конфликтный характер. Не в последнюю очередь именно этим обусловлена депортация крымских татар из Крыма и турок-месхетинцев из Грузии.

Примерно год спустя, 19 марта 1945 г., был денонсирован советско-турецкий договор о дружбе и нейтралитете от 17 декабря 1925 г. В тот же день Молотов заявил турецкому послу, что в процессе Второй мировой войны произошли глубокие изменения, а договор уже не соответствует новым условиям и требуется его усовершенствовать. Денонсация договора носила характер угрозы.

Газета «Коммунист», выходившая в Тбилиси на грузинском языке, 14 декабря 1945 г. опубликовала статью академиков Симона Джанашиа и Николая Бердзенишвили под заголовком «О наших законных претензиях к Турции». А 20 декабря газеты «Правда», «Известия» и «Красная звезда» повторно опубликовали письмо грузинских академиков.

В ответ 22 декабря радио Анкары в специальной передаче предупредило, что «если это война нервов, то не мешает знать, что турки в долинах Анатолии в результате борьбы за независимость укрепили свои нервы и сделали их крепкими, как сталь».

Советские угрозы Турции заставили США и Великобританию более четко обозначить свою позицию по данному вопросу. По понятным причинам первая роль досталась Вашингтону. Демонстрацией американской поддержки явилось прибытие американского линкора «Миссури» в Стамбул 6 апреля 1946 г. Официальной причиной визита линкора была объявлена доставка на родину праха бывшего турецкого посла Мехмета Мюнира Эртегюна, умершего в США в 1944 г., однако все понимали, что это поддержка Анкары. На борту линкора в Турцию прибыл личный представитель президента Гарри Трумэна Александер Уэнделл с группой журналистов, которых принял премьер-министр Сарадж-оглу. Линкор в Стамбуле наглядно показал, что Вашингтон в деле защиты Турции настроен решительно.

Инспирированные территориальные претензии со стороны Грузии и несколько позже Армении не получили поддержки в мире. Вот почему весной 1946-го в Москве приняли решение разыграть курдскую карту. В профсоюзной газете «Труд» 15 июня 1946 г. вышла статья Васильева «Существует ли в Турции курдский вопрос». Американский посол в Москве Уолтер Смит писал государственному секретарю Джеймсу Бирнсу, что «не добившись прогресса в армянском и грузинском вопросах, Советский Союз в своих наскоках на Турцию стал использовать курдов».

Курдская карта тоже оказалась не козырной, и тогда центр советского давления был перенесен на проблему Проливов. Советский МИД 7 августа 1946 г. направил Анкаре ноту «О конвенции Монтре по Черноморским проливам». «События, имевшие место во время минувшей войны, ясно показали, что режим Черноморских проливов... не соответствует интересам безопасности черноморских держав и не обеспечивает условий, при которых предотвращалось бы использование этих проливов во враждебных черноморским державам целях». Изменение статуса Проливов в Москве трактовали однозначно в сторону ослабления контроля со стороны Турции и сужения ее суверенитета. Естественно, что турецкий МИД в ноте от 22 августа советские требования отклонил и обратился за поддержкой к США и Великобритании.

К этому времени стало очевидно, что Турция нуждается не столько в моральной и дипломатической поддержке, сколько в экономической и военно-технической. В связи с этим президент Гарри Трумэн обратился к Конгрессу с законопроектом о помощи Турции и Греции. «Политика США заключается в том, чтобы помочь свободным народам бороться против вооруженного меньшинства и зарубежного давления и выбрать свое будущее. Поэтому хочу, чтобы Конгресс одобрил предоставление помощи Греции и Турции». Из утвержденной помощи на сумму в 400 миллионов долларов 150 миллионов предназначались для Турции ($3,3 млрд по нынешнему курсу). Это выступление вошло в историю как «доктрина Трумэна». Наряду с речью Уинстона Черчилля в Фултоне она считается началом холодной войны.

А десять лет спустя, в пылу внутрипартийной борьбы на июньском Пленуме ЦК КПСС 1957 г. Хрущев обвинял Молотова. «Ведь с турками после буржуазной революции у нас были отношения близких друзей... Разбили немцев. Голова пошла кругом. Турки, товарищи, друзья. Нет, давайте напишем ноту, и сразу Дарданеллы отдадут. Таких дураков нет. Дарданеллы - не Турция, там сидит узел государств. Нет, взяли ноту специальную написали, что мы расторгаем договор о дружбе, и плюнули в морду туркам. Теперь говорим слова, а они говорят, зачем плюнули, значит, что-то думали. На каком основании? Это глупо. Однако мы потеряли дружескую Турцию и теперь имеем американские базы на юге, которые держат под обстрелом наш юг».

Как актуально звучат слова верного ленинца Никиты Сергеевича. Замените Турцию на Украину - и налицо повторение прошлого. В игре нервов с Турцией СССР ничего не нашел, только потерял. Нынешняя Россия в конфликте с Украиной тоже ничего не найдет, но уже видно, что потеряла.