История Беларуси: величие, драмы, коллизии

Начало. Окончание читайте в следующем выпуске страницы «История и Я»

Еще древний греческий мудрец-софист Протагор говорил своим ученикам: «Что характерно для недалеких умом людей? Чего они не знают — то для них будто вообще и не существуют». Сказано, бесспорно, в полемичном запале, есть здесь явное преувеличение, однако и немалое зерно истины здесь тоже присутствует. Это касается людей, явлений и даже стран, казалось бы, очень близких нам — буквально протяни руку — и можно прикоснуться... В действительности же оказывается, что здесь мы вступаем в почти совсем незнакомое пространство.

Яркий пример — история Беларуси, народа, настолько близкого нам (язык понятен практически без перевода, культурная близость безусловна, мы с белорусами много веков жили «под крышей» тех же государств: Киевская Русь, Великое княжество Литовское, Речь Посполитая, Российская империя, СССР, наш и белорусский путь к независимости является в известной степени типологически родственным, трагическим и потому взаимно поучительным, ведь враги и препятствия, прежде всего в собственном национальном характере, являются в определенной степени общими), — и в то же время почти незнакомого. Что, по сути, известно «рядовому украинцу» о Беларуси? «Дремучий край» труднодоступных болот, лесов и пущ, где живет «тихий», «спокойный» и «трудолюбивый» народ; в настоящий момент там существует жесткий, диктаторский режим, который большинство людей вынуждено терпеть (правда, бытует и другое мнение: «Зато при Лукашенко в государстве порядок — и идеальная чистота».). А относительно белорусской истории — это вообще для многих «Terra Incognita» (причем кое-кто искренне считает, что она «серая», неинтересная, потому не стоит ее вообще изучать. — Смотри вышеприведенные слова Протагора).

Между тем прошлое нашей северной славянской соседки является чрезвычайно содержательным и актуальным для украинцев — учитывая хотя бы то, что история обоих народов веками развивалась «на переломе» европейского и «византийско-евразийского», так сказать, «русского» миров, что ощутимо влияло на наш стратегический выбор.

Чтобы убедиться в том, сколько еще непознанного есть в истории Беларуси, зададим себе «простой», «детский» вопрос: а откуда, собственно, происходит название страны? Оказывается, ответ на него вовсе не простой, и согласия среди исследователей до сих пор нет — существуют разные версии. Дело в том, что историко-географическая локализация терминов (как символических, так и полностью реальных») «Белая Русь», «Черная Русь», «Литовская Русь» (внимание: была и такая!) и «Литва» (не путать с названием современного балтийского государства-члена ЕС и НАТО!) является делом никоим образом не легким (кстати, гениальный польский поэт Адам Мицкевич, который родился на землях Гродненской области современной Беларуси, своей Отчизной считал именно «Литву» — но, понятное дело, не в современном политическом значении этого слова).

Поэтому коротко изложим несколько версий и гипотез, которые поддерживаются историками (в частности, белорусскими). Согласно одного из предположений (а их несколько), «Белой Русью» в ХІІІ—ХV веках — возможно, и позже — называлась лишь восточная часть этой страны (нынешние Витебская и Могилевская области, а также, кстати, Смоленщина). А территории нынешних Гродненской и Брестской областей в средневековые времена называли «Черной Русью». Каково происхождение названия «Белая Русь»? Мнения ученых здесь разделяются; одни специалисты считают, что «Белая» в данном случае следует понимать как «свободная», «независимая» (к слову, заметим: Беларусь никогда не подчинялась Золотой Орде, никогда не знала монгольскую неволю, веками сохраняла во времена Киевской Руси вече — институцию средневековой демократии, тогда как в Московском государстве зарождался совсем другой, самодержавный политический строй). Другие историки утверждают, что «Белая Русь»  — это та часть исторической Западной Руси (политическим ядром которой было в ХІІІ — ХІV веках Королевство Русское), где раньше других земель началось распространение христианства. Третьи исследователи связывают это название с цветом одежды местного населения.

Когда в ХІV в. белорусская территория окончательно вошла в состав Речи Посполитой, то сочетание «Белая Русь» употреблялось для обозначения земель верхнего течения Днепра и Двины. Регион реки Неман (на литовском языке — «нянунас») назывался «Литвой», а южная часть современной Беларуси — «Полесьем» (не нужно, по-видимому, напоминать, что было и есть Полесье Украинское). Интересные свидетельства того, как менялись исторические названия прошлой Беларуси, дают нам европейские карты первой половины ХVІІІ в. Так, на французской карте для фельдъегерской почты (1700 г.) территория центральных и западных областей сегодняшней Беларуси называется «истинной Литвой», Витебской и Могилевской областей — «Белой или же Литовской Русью», а собственно земли современной Литвы — «Самогитией». На карте британца Томаса Китчина (1740 г.) есть такое примечание: «Литовская Русь, которая, собственно, и является Белой Русью». И, наконец, на карте немца Тобиаса Майера (1750 г.) впервые под названием «Белая Русь» обозначена почти вся современная территория страны.

Вот как писал Адам Мицкевич, которого мы уже вспоминали, о месте белорусского языка и культуры среди других славянских языков («Парижские лекции о славянских языках», 1833—1835 гг.): «Из всех славянских народов русины (именно так у Мицкевича. — И. С.), то есть крестьяне Пинской, частично Минской и Гродненской губернии, сохранили больше всего общеславянских черт. В их сказках и песнях есть все. Письменных памятников, однако, у них мало, только «Литовский Устав» (основной юридический документ, своего рода Конституция Великого Княжества Литовского. — И. С.) написан на их языке (по обоснованному мнению наших историков — на староукраинском. — И. С.), самым гармоничным и из всех славянских языков менее всего измененным». И дальше Мицкевич говорил: «На белорусском языке, который также называют русинским или литовско-русинским, разговаривает около 10 миллионов людей; это наиболее богатый и чистый язык, он возник давно и прекрасно разработан. В период независимости Литвы великие князья пользовались им для своей дипломатической переписки. Язык великороссов, на котором разговаривает почти столько же людей, — нужно исключить отсюда финско-московский диалект, который очень сильно от этого языка отличается, — (так у Мицкевича! — И. С.), отличается богатством и чистотой, но у него нет ни замечательной простоты белорусского языка, ни гармоничности и музыкальности малорусского (украинского. — И. С.)». Резюме Мицкевича является таким: «Здесь сталкиваются католическая религия с восточной церковью, шляхетная Речь Посполитая с системой самодержавия». В сущности, перед нами — краткая формула исторического развития и Беларуси, и Украины.

Мы знаем, что белорусские земли входили в состав древнеславянской Империи — Киевской Руси. Знаем, что предками современных белорусов были славянские племена кривичей, дреговичей и радимичей (VII—VIII вв.), а также ассимилированных балтских племен. Но красноречивыми являются отдельные факты, подробности, детали. В частности, Полоцке княжество (официально составная Киевской Руси, однако в отдельные периоды — практически полностью независимое) во главе со знаменитым князем Всеславом (известным во всей Руси полководцем, отважным и храбрым, да еще и, поговаривали, волхвом-»чародеем») было значимым не только политическим, но и культурным центром. Белорусы и сейчас гордятся тем, что их Полоцк входил в число всего трех древнерусских городов (наряду с Киевом и Новгородом), это были построенные величественные Соборы Святой Софии. Все они, в частности, и София Полоцкая, должны были символизировать политическое и культурное равенство Руси и Второго Рима — Константинополя. Интересный факт: в 1066 году князь Всеслав Полоцкий взял Новгород (через два года ему за короткое время удалось даже побыть Великим князем Киевским), снял колокола Софии Новгородской и переместил их на колокольню Софии Полоцкой. И еще более красноречивый факт: Собор Святой Софии в Полоцке был высажен в воздух войсками Петра І в 1710 г., во время Северной войны Московского государства со шведами, потом якобы «восстановлен» в 1738—1750 гг. (как утверждают специалисты, «обновленный» Собор не имеет почти ничего общего с историческим оригиналом...).

Принципиально важно заметить, что и Полоцкое, и Турово-Пинское, как, безусловно, и Галицко-Волынское княжество (Королевство Русское) находились под беспрекословным интеллектуальным и политическим влиянием Западной Европы. Показательно, например, что уже в начале ХІІ в. в Турове было основано христианское епископство западного образца. А творчество знаменитого в ХІІ в. писателя, философа и проповедника Кирилла Туровского (около 1130—1182 гг.), которого прозывали «Златоустом, который воссиял паче всех на Руси!». Одной из первых восточнославянских просветительниц, впоследствии — святых — была Ефросиния Полоцкая, внучка Владимира Мономаха (дочка Софии Владимировны), женщина, по летописным показаниям, редкой доброты и «истинно чистого ума», потому что «основа любого ума — то Страх Божий и отграничение от зла». Ефросиния (мирское имя — Предслава) лечила больных, помогала бедным, воспитывала сирот, вселяла надежду в одиноких, старых, больных. Ее имя с любовью вспоминалось на Руси.

Однако, очевидно, самым значительным периодом в целой белорусской истории были времена Великого Княжества Литовского (ХІІІ—ХVI вв.), в сущности, конфедеративного имперского восточноевропейского государства украинцев, белорусов и литовцев, эффективного и мощного соперника московских «собирателей земель» прошлой Руси. Вспоминали ту эпоху поколения белорусов, которые мечтали о национальном возрождении на родной земле. Вспоминали и ХХ в. Так, величайший поэт Максим Богданович (1891—1917), вдохновляясь государственным символом Великого Княжества — гербом «Погоня» — написал такие стихи, ставшие неофициальным гимном белорусского национально-освободительного движения (предлагаем их в оригинале, ведь перевод вряд ли необходим):

«Толькi ў сэрцы трывожным

пачую

За краiну радзiмую жах, —

Ўспомню Вострую Браму

сьвятую

I ваякаў на грозных канях.

Ў білай пене праносяцца конi, —

Рвуцца, мкнуцца i цяжка

хрыпяць...

Старадаўняй Лiтоўскай пагонi

Не разьбiць, не спынiць,

не стрымаць.

Мо яны, Беларусь, панясьлiся

За тваiмi дзяцьмi уздагон,

Што забылi цябе, адраклiся,

Прадалi i аддалi ў палон?

Бiйце ў сэрцы iх —

бiйце мячамi,

Не давайце чужынцамi быць!

Хай пачуюць, як сэрца начамi

Аб радзiмай старонцы балiць...»