Как имперская Россия «покоряла» Тавриду

«В составе царской России Крым был отсталой колониальной окраиной». Это не фраза из текста, написанного кем-то из тех, кого в нынешней Москве даже в солидных изданиях называют «нэзалежниками» или «бендеровцами». Это утверждение содержится в статье «Крымская автономная советская социалистическая республика, Крым» Большой советской энциклопедии или БСЭ, том 35, и сформулировано оно московским же авторским коллективом.

Правда, речь идет о первом издании БСЭ, развернутым в середине 1920-х, когда даже в руководстве партии большевиков еще были люди, искренне верившие в мировую революцию и равноправие наций, когда Российская империя вполне официально считалась «тюрьмой народов», а ученые-историки могли в достаточно широких пределах публично обсуждать реальные процессы общественного развития. А в бывших колониальных владениях империи Романовых в те годы официально проводилась политика «коренизации», на которую вынуждены были пойти лидеры российского большевизма, вступив в союз с теми политическими силами, что получили наименование национал-коммунистических. Для последних марксизм был идеологией национальной модернизации и построения собственных государств, хоть бы и в «оркестре наций» под красными флагами, хоть бы в виде союзных или автономных республик РСФСР, а позже — СССР.

Собственно, Ленин и Троцкий потому и победили в гражданской войне «белых», что смогли перетянуть на свою сторону значительную часть участников национально-освободительных движений в колониях и полуколониях Российской империи. Политэмигрант-политолог Абдурахман Авторханов позднее писал, что в 1919 году, когда Деникин рвался к Москве, треть его армии застряла на Северном Кавказе, воюя с народами Чечни и Дагестана. Добавим, что другая треть точно так же застряла на территории Украины, воюя с армией УНР и повстанцами Махно. И в том же 1919 году деникинцы в Крыму разгромили крымскотатарские организации, тем самым подтолкнув многих лидеров крымцев, в том числе и депутатов первого Курултая, к союзу с большевиками во имя национального возрождения...

Поэтому не удивительно, что в те времена в Москве — в отличие от сталинско-брежневского и нынешнего периодов — довольно объективно оценивали дооктябрьскую историю Крыма, в том числе — захват полуострова Российской империей и колониальные порядки, установленные ею. Именно захват, в тексте статьи БСЭ слова «присоединение» относительно Крыма только в одном месте с кавычками, а захват или овладение — без кавычек.

Вот наиболее интересные в современном контексте фрагменты этой статьи.

«В ходе борьбы за независимость выдвинулась из феодально-господствующей группы местная династия Гиреев, или Гераев, первый представитель которой, Хаджи-Гирей, став в 1425 независимым, перенес столицу в Бахчисарай. При нем и при его ближайших преемниках к татарам стала заметно проникать с побережья западная итальянская культура. Завоевание турками Южного берега пресекло это культурное влияние; в 1478 Крымское ханство признало вассальную зависимость от Турции. В XVII веке Крым стал объектом наступления Московского государства. [...] Турецкий протекторат долго служил препятствием для захвата К. Россией. Препятствием была также французская политика, стремившаяся включить К. в сферу торговых интересов Франции. Решительные шаги к захвату К. были сделаны во время Русско-турецкой войны 1768—1774. В 1771 князь В. М. Долгорукий овладел всем полуостровом. По Кучук-Кайнарджийскому миру (1774) К. был объявлен независимым от Турции; кроме того, Россия получила Керчь, рядом лежавшую крепость Ени-Кале, Кинбурн на косе того же имени, а затем 9/IV 1783 К. был присоединен к России. [...] Только за 12 лет, т. е. по 1796, было отнято у крестьян и роздано дворянам, по официальным данным, 288 064 десятины. Кроме того, по свидетельству современников, татарские земли захватывались судьями, чиновниками, мурзами и т. д. Крымские татары-крестьяне лишались своих земель и оттеснялись с богатых и широких степей Крыма в бесплодную и выжженную яйлу. [...] Вслед за земельным ограблением крестьянства установилось в Крыму и крепостное право. В 1796 оно было распространено и на вольных батраков». Обратите внимание: в статье нет ни слова о «рабовладельческим Крымском государстве», об «использовании рабского труда», коими любят щеголять современные московские пропагандисты.

«Установившийся тяжелый колониальный гнет вызвал массовую эмиграцию крымских татар. До 1790, по данным статистического сборника земства бывшей Таврической губ. за 1915, К. покинуло свыше 300 тыс., преимущественно горных татар. Всячески притесняя и изгоняя татар из К., царское правительство в целях колонизации края щедро раздавало русским дворянам и сановникам освободившиеся таким образом земли в К.. [...] В 1802 К. был выделен из Новороссийского края в самостоятельную Таврическую губернию. Выделение К. в самостоятельную губернию не внесло никаких изменений в проводимую политику в крае. В целях руссификации края попрежнему продолжалось вытеснение татар из К. Несмотря на антитатарскую политику колонизаторов, татарская знать — мурзы, духовенство, кулачество — нашла общий язык с русскими дворянами и помещиками и приспособилась к царизму так же, как раньше она приспособлялась к владычеству над К. турецкого султана. [...] Крестьянская же татарская беднота, страдающая от двойного гнета — колониального и собственной татарской буржуазии и помещиков, — не видя другого выхода из тяжелого рабского положения, продолжала эмигрировать. В 1851 число населения К. упало до 608 832». Здесь мы видим определенное замалчивание фактов: в силу «классового подхода» не упоминается, что эмигрировать была вынуждена и значительная часть образованной крымскотатарской элиты.

«Особенно большие размеры приняла эмиграция трудящихся татар в 60-х гг. XIX в. Осенью 1854 последовал приказ военного министра о том, «что император... повелел переселить от моря всех прибрежных жителей магометанского вероисповедания во внутренние губернии». Эта мера, проводившаяся в связи с Крымской войной по соображениям как бы военного порядка, нужна была царскому правительству для захвата богатейших земель Южного берега Крыма. Начавшиеся преследования и издевательства военного начальства над татарами из-за их, якобы, шпионской деятельности превратили это переселение в повальное бегство. Эмигрировали целыми семьями, даже ордами. Пустели сотни аулов и деревень. Имущество продавалось за бесценок или бросалось задаром. С 1860 но 1862, по сведениям царского правительства, эмигрировало за границу 141 667 татар. Кроме того, из Перекопа ушли кочевавшие там ногайцы. Вместе с ними общее число эмигрировавших за эти 2 года равнялось 231 177 душам. В действительности же ушло гораздо больше, т. к. многие татары уходили, не регистрируясь. Когда было доведено до сведения царя Александра II о вынужденной массовой эмиграции крымских татар за границу, то «его величество, — как свидетельствует ген. Тотлебен, — изволило указать, что не только не следует стеснять татар в переселении, а рассматривать представляющийся случай весьма благоприятным для освобождения от них края» (см. «Русская старина», 1893, стр. 701). К концу указанного периода в К. остался всего лишь 102.291 татарин, 687 покинутых татарами селений, причем в 315 не было ни одного жителя. В одном только Перекопском уезде из 320 селений опустело 287. Около 60 тыс. татар погибло, не добравшись до Турции». А между тем в России даже либералы любят выставлять Александра ІІ неким «благодетелем», «реформатором», чуть ли не приверженцем «конституционного правления»...

В статье говорится и о реальных «реформах» и «благодеяниях» Александра ІІ в Крыму: «Правительство вскоре поняло, что не в его интересах превращать цветущий край в пустыню, и в целях приостановления бегства татар в К. были командированы в 1874 бывший новороссийский генерал-губернатор, кн. С. М. Воронцов, и в 1875 — директор департамента полиции Касаговский, которые, по ознакомлении с положением дела на месте, внесли ряд предложении, облегчающих положение крымских татар. В 1876, во время посещения Александром II К., им была объявлена монаршая милость о прощении бежавших в Турцию татар; проведение же других мер было отложено». Вот так. «Отложены». По большей части — навсегда.

«В 90-х гг. XIX века безвыходное положение оставшихся в К. безземельных крестьян вызвало новую волну эмиграции. Царское правительство, как и раньше, не препятствовало уходу татар, оно лишь спешило брошенные земельные участки раздать знатным вельможам, дворянам и чиновникам из центральных губерний. Такая политика руссификации скоро дала свои плоды. Так, в 1897 в К. из общего числа населения в Таврической губ. в 1.447 790 чел. 70,8% было русских и только 13% татар. Царское правительство, создавая экономическое, культурное и правовое неравенство, разжигало национальный антагонизм и делало все, что только возможно, для моральной и духовной деградации угнетаемой народности. Всякая возможность получения образования в светских школах на татарском языке пресекалась в корне, и это усиливало влияние мусульманского духовенства, которое в силу этого сохранило монополию на «просвещение» народных масс и культивировало лишь фанатизм и невежество. Созданная же сеть русско-татарских школ, как об этом открыто было сказано в программе министерства просвещения, ставила себе целью «обрусение и слияние всех инородцев, живущих в пределах нашего отечества, с русским народом».

К этому можно добавить лишь то, что большая часть мулл и имамов Крыма тогда сама была малограмотной или вовсе неграмотной...

Конечно же, первое издание БСЭ, как и другие научные или научно-популярные издания 1920-х и начала 1930-х, далеко не идеально. Однако по сравнению с последующим периодом и путинской Россией исследования тех лет, посвященные Российской империи и ее колониальной политике, существенно выигрывают в смысле научности оценок и содержат немало ценного фактического материала. Грех не использовать — с поправкой на реверансы в адрес «мудрой политики большевиков» — их и сегодня. Учитывая и то, что не случайно в 1937—1938 годах половина редколлегии и большая часть авторов вышедших до этого томов БСЭ была репрессирована (некоторым «повезло», они умерли своей смертью до этого). Что ж, недаром Сталин расстрелял Бухарина, Крицмана, Осинского, Преображенского, Милютина и других творцов первого издания БСЭ: они, при всех их грехах, не были российскими империалистами и шовинистами, почти всегда выступая на стороне порабощенных и колонизированных Московией народов...