Коляска и чумацкий воз

Окончание. Начало см. в №217 (с. 5).

II. ЧУМАЦКИЙ ВОЗ

Шевченко не во всем точен: на его лирическом воспоминании сказалась вполне понятная аберрация памяти, ведь писалась повесть «Наймичка» во время ссылки поэта, через три с лишним десятилетия после самой «чумачки»! «Мне было тогда 13 лет», — пишет автор «Наймички», хотя Григорий Шевченко умер, когда сыну Тарасу исполнилось 11 лет (последнее его чумакование, следовательно, было возможно как раз в 1824 году). Новомиргород стоит не на Тикиче, а на берегу реки Высь… А остальное — все правильно, в том числе и относительно топонимики. Гуляйполе, о котором упоминается в повести, — это старое название городка Златополь, из которого дорога вела через Высь прямо на Новомиргород. Упомянутая отцом мальчика «Девятая рота» также не выдумка: во времена аракчеевских военных поселений села — или же «уголки» в них — получили «милитарные» названия. Девятой ротой называлось часть Златополя. Есть на карте и «Грузовка», собственно — село Грузское, спрятавшееся в одной из степных балок неподалеку от Елисаветграда…

А что касается Дидовой балки, то в нескольких километрах от села Владимировка (где к 175-летию со дня рождения Тараса Шевченко установлен памятный знак, напоминающий о «чумачке» поэта) есть урочище с таким названием. Ныне это длинная и глубокая балка, спрятанная от глаз почти 300 гектарами леса. Перед каждым, кто остановится на краю этого леса, открывается степная панорама, причем Новомиргород, Грузское и Елисавет оказываются почти на одной линии…

Казалось бы, тема «Шевченко и степная Украина» этим и исчерпывается. Но нет: интересную загадку оставил исследователям польский писатель Ежи Енджеевич. В его романе «Украинские ночи, или Родословная гения» как о доказанном факте говорится о том, что летом 1843 года Т. Шевченко вместе с Пантелеймоном Кулишом приезжал в городок Александровка, где проживал автор нескольких исторических повестей, критик и фольклорист, представитель «украинской школы» в польской литературе Михал Грабовский. «Они поехали в Александровку. Автор «Колиивщины и степей» принял их гостеприимно. Был приятно удивлен тем, что Шевченко так хорошо говорит по- польски. Обещал ему помочь…» (относительно распространения альбома «Мальовнича Україна». — В.П. ). Енджеевич рассказывает о встрече с Михалом Грабовским с подробностями, которые якобы должны означать, что пользовался он надежным источником. Однако никакого другого источника, который бы подтверждал факт поездки Шевченко в Александровку, не зафиксировано. Сам П. Кулиш в воспоминаниях «Майже півстоліття тому» подробно описал свое путешествие 1843 года в александровский «Абботсфорд», однако в них ни одним словом не упоминается, что его спутником был Шевченко…

История степной Украины имеет еще несколько шевченковских сюжетов. Родом из Александрийского уезда был и один из ближайших друзей Тараса Шевченко последнего периода его жизни — Григорий Честахивский. Именно по его настоянию Шевченко похоронили не на Щекавицкой горе в Киеве, где студенты уже и могилу было выкопали, не в Качановке, как настаивал Василий Тарновский, а на Чернечей горе возле Канева.

Биографические данные о Григории Честахивском довольно скупы, но доподлинно известно, что родился он в посаде Новая Прага Александрийского уезда в семье военного поселенца. Произошло это в 1816 году: в 1841году он был уже женат и имел четырехлетнюю дочь Евдокию. В Новой Праге и в окрестностях знали Честахивского как умелого богомаза. Новопражским иконописцем заинтересовался командир кавалерийского корпуса барон Дмитрий Остен-Сакен. На какой-то из выставок он увидел произведения Григория Честахивского и отметил одаренность их автора. Честахивский к тому времени уже имел крупные заказы, среди них — иконостас Елисаветградской церкви Святого Владимира. О художнике-самоучке в итоге стало известно и генерал-губернатору М. Воронцову, который в июне 1842 г. обратился к директору департамента военных поселений Клейнмихелю с ходатайством о его поддержке. Д. Остен-Сакен даже написал письмо на имя самого Николая I, после чего царь велел взять Г. Честахивского на службу в главное управление корпуса инженеров военных поселений в Петербурге. А 7 декабря 1843 года его зачислили в Императорскую академию искусств вольным слушателем. Средства на учебы и содержание Г. Честахивского выплачивал Академии Департамент военных поселений. Что же касается семейной жизни художника, то она фактически закончилась, поскольку его жена и дочь навсегда остались в Новой Праге.

Аттестат о звании неклассного художника исторической и портретной живописи Григорий Честахивский получил аж в сентябре 1855 г. А в 1858 г. в Петербург вернулся из ссылки Тарас Шевченко. С тех пор времени «Гриць» (Честахивский) становится его неразлучным другом, часто посещает поэта в его мастерской; после смерти же Шевченко берет на себя обязанности главного распорядителя похорон. Письма, заметки и рисунки Честахивского оказались наиболее полной летописью прощания с поэтом, его похоронам и перезахоронением «на Вкраїні милій». Неподалеку от могилы на Чернечей горе он и поселился, однако через несколько месяцев после разговора с Киевским генерал-губернатором князем И. Васильчиковым вынужден был вернуться в Петербург, обязавшись больше никогда не появляться в Киевской губернии. Причиной этого стал изрядный переполох среди местных помещиков-поляков, которых напугало массовое паломничество к могиле Шевченко, а также слухи, что в гробу на самом деле спрятаны свяченые ножи, за которые якобы вот-вот возьмутся крестьяне, и тогда начнется новая гайдаматчина. Честахивский, который распространял среди простолюдинов книжечки со стихотворениями Тараса Шевченко, невольно оказался в роли главного подстрекателя, хотя на самом деле был он сторонником не бунта, а повиновения и образования.

После многих лет службы в Петербурге Григорий Честахивский последние свои десять лет жизни почти безвыездно жил в Качановке, где ему дал пристанище Василий Тарновский. Там, в качановском парке, его и похоронили, насыпав высокую могилу...

Заметный след в судьбе поэта оставил и Варфоломей Шевченко, троюродный брат Тараса Григорьевича, который весной 1861 г. был «елисаветградским купцом». Именно с таким примечанием его имя попало в составленный полицией список лиц, прибывших в Канев с гробом Шевченко. Тарас и Варфоломей Шевченко впервые встретились в 1844 году, в Кирилловке. Варфоломей Григорьевич был «человеком грамотным и смышленым», как писал о нем П. Кулиш. Он сумел выкупиться из крепостничества, и в 1844 г. уже служил в конторе господина Энгельгардта. Поэт читал ему стихотворения, отрывки из поэмы «Кавказ»… «Я слушал, затаив дух; волосы у меня поднялись дыбом», — вспоминал Варфоломей. Братья переписывались (сохранилось 23 письма Т. Шевченко к «единственному искреннему другу»). После ссылки Тарас Григорьевич гостил в Корсуне, где тогда жил его родственник. Именно Варфоломей Шевченко стал самоотверженным помощником поэта, когда тот надумал купить кусок земли на Днепровской круче, построить там хату и поселиться в ней. Планам этим не суждено было осуществиться…

Более тридцати лет — до последних своих дней — Варфоломей Шевченко хлопотал о сохранении и приведении в порядок могилы на Чернечей горе. Было это непросто, тем паче, что власть и помещики, узнав, кто есть кто, пытались побыстрее избавиться от брата поэта. За ним постоянно следило недремлющее око полиции и жандармерии. Варфоломей Григорьевич вынужден был «кочевать», неоднократно меняя местожительство своей семьи. В 1869 году «елисаветградскому мещанину» В. Шевченко удалось заключить с Каневской городской думой контракт, который давал ему право на «потомственное пользование» полудесятиной земли, на которой похоронен прах академика Тараса Шевченко. Незадолго до смерти Варфоломей Григорьевич за 100 рублей серебром выкупил арендованный кусок земли под могилой Шевченко и подарил его городу Каневу. Это давало возможность защитить могилу условиями, которые были изложены в дарственной записке. Вместе с землей В. Шевченко подарил городу еще и 3000 рублей серебром, которые вложил в государственный банк, завещав, чтобы проценты с этой суммы городская власть использовала на содержание святыни на Чернечей горе! На подаренной земле не позволялось ничего строить, нельзя было превращать ее и в кладбище. В то же время могила должна быть открыта для посетителей… Сам же Варфоломей Григорьевич вскоре умер (1892 г.) и был похоронен в селе Буряковка Радомышльского уезда, где он доживал век у своей дочери. Могила его потеряна…

С Елисаветградом тесно связалась также судьба одного из сыновей Варфоломея Григорьевича — Иосифа (около 1855 г. — начало 1890-х гг.). В начале 1870-х гг. он учился в Елисаветградском юнкерском училище. Мемуаристы свидетельствуют, что Иосиф Шевченко принимал активное участие в деятельности «Громады», душой которой были И. Тобилевич и П. Михалевич. Он часто бывал в доме Ивана и Надежды Тобилевичей на Знаменской, где украинская интеллигенция города устраивала литературно-музыкальные вечера. Там молодой юнкер познакомился с Марией Тобилевич, сватался к ней, однако девушка предпочла другого.

У Иосифа Шевченко был красивый голос, он также писал стихи. При финансовой поддержке отца и М. Федоровского, который преподавал в юнкерском училище историю и одновременно занимался и общественными делами, ему удалось в 1875 году издать в Елисаветграде сборник под названием «Дещо з перекладів і самостійних творів». Среди переводов были произведения А. Пушкина, А. Плещеева, Г. Гейне, П.-Ж. Беранже, Р. Бернса… Что же касается оригинальных стихотворений, то в них рядом с мотивами неразделенной любви соседствуют картинки социальной дисгармонии, просветительские рефлексии. Поэтический талант И. Шевченко не был глубоким, да и обстоятельства жизни военного мало способствовали творчеству. В 1877—1879 гг. как офицер российской армии он участвовал в войне на Балканах, а вернувшись на Украину, долго болел и, в конце концов, умер в молодом еще возрасте…

И наконец последняя веточка среди этих моих «степных» шевченковских сюжетов. Где-то в 1986 году мне случилось познакомиться в Знаменке с правнучкой Тараса Шевченко Антониной Еремеевной Красицкой. На Кировоградском телевидении я тогда вел литературно-творческую передачу «Блакитні вежі», поэтому решил поехать вместе с оператором Артуром Будулатием в Знаменку. «Как случилось, что потомки Тараса попали с Черкасщины в степи бывшей Херсонской губернии?» — думал я. Антонина Еремеевна рассказала, что она — правнучка Шевченко по его сестре Екатерине. Один из сыновей Екатерины, Максим Антонович Красицкий (дед моей собеседницы), работал в панских экономиях на Херсонщине, в частности и в селе Довгаливка, что неподалеку от Знаменки. Помещица Жабоклицкая, узнав, что Максим — племянник «того самого» Шевченко, выгнала его просто посреди зимы. Тогда он отправился в село Мошорино, где и умер в 1910 году.

Сама же Антонина Еремеевна родилась в Александровке, где ее отец работал кузнецом на терещенковском сахарозаводе. Когда ей было полгода, семья перебралась в Мошорино. В 1959 году правнучка Шевченко впервые побывала на Чернечей горе. «Это путешествие произвело на меня большое впечатление, и я решила посвятить всю свою оставшуюся жизнь сохранению памяти о Великом Кобзаре, — записала Антонина Еремеевна в большой самодельной книге, в которой она изложила историю своего рода и постоянно вклеивала газетные вырезки со статьями о поэте. — В маленькой хате, где жили в то время, мы с мамой устроили уголок нашего великого деда и прадеда». Так появился в Знаменке домашний музей Тараса Шевченко. К 100-летию со дня смерти Шевченко Знаменский горисполком предоставил потомкам поэта новопостроенный трехкомнатный дом, в одной из комнат которого мать и дочь разместили экспозицию. Но в 1976 г. дом этот снесли, и на его месте построили пятиэтажку. Так что нам с Артуром Будулатием пришлось встречаться с Антониной Еремеевной уже в Доме пионеров, куда переместился музей. Однако и это был не последний его адрес: в 1989 году экспонаты передали в краеведческий музей. Только что снова побывав в Знаменке, я застал этот центр истории края в состоянии затяжного ремонта...

А наш небольшой кинофильм, кадры которого сохранили образ и голос правнучки поэта (она, между прочим, играла на бандуре и пела) где-то «осел» в архивах областного телерадиокомитета. Когда-то, может, найдется...

Р.S. В «Шевченковском словаре» есть статья «Пушкин», в которой зафиксированы факты знакомства Шевченко с поэзией Пушкина, упоминания имени русского поэта в произведениях, письмах и «Дневнике» Т. Шевченко; в соответствии с «ритуалом» 1970-х гг. — акцент сделан на «влиянии П. ... на формирование творческой личности Ш.» и их «идейном родстве»... А тем временем, далеко не все было так однолинейно-просто. Стоит перечитать хотя бы «Кавказский пленник» А. Пушкина, а после него — «Кавказ» Т. Шевченко. Какое уж там «идейное родство»: Шевченко в своей поэме вел прямую полемику с Пушкиным...