Крепость Кодак — «ключ к Запорожью»

Окончание. Начало см. в «Дне» — №101, с. 5.

Кодак был форпостом Речи Посполитой всего лишь в течение десяти лет. На это время польской администрации удалось практически полностью прекратить морские походы запорожцев на Черное море и в Крым, крестьянско-казацкие восстания в Украине. Массы «посполитых» и казаков, недовольных польским гнетом с Волыни, Галичины, Подолья, Надднепрянщины, начали активно переселяться на российское «порубежье», названное позднее Слобожанщиной. Впрочем, годы так называемого «золотого спокойствия» были лишь затишьем перед бурей.

Уже осенью 1647 года по Украине распространялись слухи о готовящемся заговоре реестровых казаков, а зимой до коменданта Кодака дошла весть о том, что сотник Богдан Хмельницкий «бунтует запорожцев». План подавления восстания, разработанный новоизбранным коронным гетманом Николаем Потоцким, предусматривал, с наступлением весны, отправку двух отрядов карательной экспедиции — одного по Днепру, второго — по суше. Они должны были спуститься до Кодака, а затем, опираясь на крепость, нанести удар по Запорожью. Но Б. Хмельницкий и его сторонники сумели переманить на свою сторону реестровых казаков, плывших по Днепру. Второй отряд польской армии под руководством сына коронного гетмана — Стефана Потоцкого, по существу, попал в ловушку под Желтыми Водами и был разгромлен объединенными силами запорожцев, реестровых казаков и крымских татар.

Грозная крепость оказалась в глубоком тылу войск Б. Хмельницкого. Для ее захвата был отправлен отряд из трех полков во главе с нежинским полковником Прокопом Шумейко, который измором заставил 1 октября 1648 г. гарнизон крепости сдаться на милость победителей. Осада длилась более месяца, но условия капитуляции были не слишком унизительными. Казакам достались все 13 пушек. Но польским жолнерам во главе с комендантом Гродзицким, а также послу польского короля Стефану Чарнецкому, который оказался в крепости, запорожцы гарантировали свободный выход со знаменами и личным оружием. Под охраной казаков немногочисленному гарнизону — около 200 человек — удалось пройти лишь часть пути. Под Чигирином поляков разоружили вооруженные селяне, некоторых убили, а другим удалось бежать. Живым остался и Стефан Чарнецкий, который впоследствии совершал сверхжестокие карательные походы в Украину. Так захватив Чигирин и Субботов, он приказал выкинуть из родовой усыпальницы прах Богдана Хмельницкого и его сына Тимоша.

Крепость на время утратила свое стратегическое значение и опустела. В начале 1649 года польские комиссары, которые вели переговоры с Б. Хмельницким, доносили королю, что Кодак заброшен. Вскоре там разрешили кочевать крымским татарам, а украинское население крепостного посада, судя по всему, перебралось выше по течению Днепра и основало поселение Новый Кодак.

Ситуация резко изменилась в 1654 году, когда против союза Б. Хмельницкого с Россией выступил крымский хан. Уже в Переяславских статьях отмечалось, что в Кодаке должен стоять гарнизон из 400 казаков. Комендантом крепости был назначен Герасим Листровый, подчинявшийся гетманской канцелярии в Чигирине. Позднее Кодак стал числиться за Запорожским Кошем, в крепость с Сечи была переведена походная церковь Архистратига Михаила, и, кроме гарнизона, появилась береговая охрана, помогавшая лодкам форсировать пороги.

В роли своеобразного форпоста Сечи в бурных событиях второй половины XVII столетия Кодак не раз упоминается в исторических документах. Так в октябре 1662 года царский стряпчий Григорий Косагов, посланный с российскими войсками на помощь запорожцам, сообщал в Москву о необходимости укрепления и снабжения Кодака, который поляки вновь хотели захватить.

После заключения в 1667 году Андрусовского перемирия между Московией и Речью Посполитой, в соответствии с которым Запорожье было разделено по Днепру, гетман Иван Брюховецкий ходатайствовал о размещении в Кодаке российского гарнизона, с тем чтобы «лишить запорожцев снабжения хлебом с Украины» и привести их в полное подчинение. Позднее контроль над крепостью, ставшей «ключом к Запорожью», неоднократно пытались установить крымские татары и турки, а при гетмане Петре Дорошенко на Кодаке некоторое время стоял отряд янычаров.

Тем не менее при первой же возможности запорожцы возвращались. Для них это был не только северный форпост, контролировавший путь на Запорожье, но и опорный пункт при освоении Самарских плавней. Через Самару и Северский Донец существовало также сообщение с донскими казаками, с которыми запорожцы неоднократно совершали нападения на Азов и Крым. На Кодаке формировались отряды запорожцев, участвовавшие в восстании Степана Разина. Позднее тут скрывался другой предводитель донских казаков — Кондратий Булавин.

Существует интересное свидетельство о крепости Кодак, составленное в 1672 году царскими чиновниками, готовившими новую войну против турок и татар, в которой немалую роль отводили запорожцам во главе с Иваном Сирко. «Город Кодак, — говорится в официальной «люстрации», — с земляным валом стоит на днепровских верхних порогах, под первым урочищем Кодаком на той стороне Днепра, что Киев, а строили его по указу польского короля немцы тому лет 40 или больше, а бойницы сделаны из земли, палей и обломков нет. А от порогов кругом него ров обрезной и во рву дубовый чеснок набит. Мерою тот город Кодак кругом 900 сажен. Пушек в нем две железные городовые да две затынные пищали. С Кодака, ожидая прихода неприятеля, все время пишут в Сечь, чтоб прислали пушек и хлеба. Если в Кодак посадить тысячу людей ратных с пушками и припасами, то от того города будет большая помощь Сечи и всему войску низовому».

Кодак доставлял немало хлопот царской администрации и левобережным гетманам Украины. В Москву то и дело шли жалобы на «своеволие» запорожских казаков. Уже при гетмане Иване Мазепе на противоположном, левом берегу Днепра, возле Кодацкого порога были построены шанец и пристань, с которых контролировались перемещения не только татарских отрядов, но и запорожцев. Вскоре в устье реки Самары началось строительство Новобогородицкой крепости с российским гарнизоном. Официально все объяснялось строительством новой оборонной линии против татар, однако запорожцы не без оснований усматривали в этом шаге московитов и попытку установить полный контроль над Сечью и Кодаком. С их стороны даже раздавались угрозы. Слова часто не расходились с делом. А потому гетман Иван Мазепа вынужден был постоянно оправдываться перед Москвой.

Его терпению, как пишет академик Д. Яворницкий в «Истории запорожских казаков», пришел конец, когда сечевики затеяли тайные переговоры с турками и татарами. По прошению гетмана царь Петр I отказал запорожцам в грамоте «на владение рекой Самарой и ее угодьями», а сам Мазепа в 1703 году даже предложил план уничтожения Кодака. Отряд сердюков должен был завести в бочках с продовольствием «тайную зброю» и захватить крепость силой. Однако до реализации этого плана не дошло. Более того, шесть лет спустя запорожский гарнизон Кодака поддержал Мазепу, выступившего против царя на стороне Карла ХII, и оказал российским войскам ожесточенное сопротивление. Этот бой у первого днепровского порога стал «лебединой песней» Кодака, который по условиям Прутского мира в 1711 году был окончательно разрушен и перестал существовать как крепость. В предместье Кодака с 1739 года начало отстраиваться село Старые Кодаки, а в 1775 году, после ликвидации Новой Сечи, здесь осело немало запорожцев. Часть из них стали лоцманами на Днепре и этот промысел существовал вплоть до 1932 года, когда после строительства Днепрогэса речные пороги ушли глубоко под воду.

О прежних временах в селе еще долго напоминала старая церковь, построенная в «запорожском стиле», однако и ее снесли в 30-е годы прошлого века. Тогда же на берегу Днепра начал расти, как пропасть, огромный гранитный карьер, постепенно «съедавший» крепостные валы Кодака. Часть их общественности удалось отстоять в нелегкой «битве» с днепропетровскими чиновниками. Работы в карьере прекратились лишь в годы «перестройки», однако исторический ландшафт был безвозвратно нарушен.

В запущенном состоянии находится теперь и памятный знак в честь крепости, установленный в 1910 г. по инициативе академика Дмитрия Яворницкого. Местные вандалы разрушили чугунную ограду, которую по частям растаскивают на металлолом. Под крепостными валами идет распашка земли, а картину общего запустения дополняют многочисленные свалки. По всему видно, что до памятника истории на живописном берегу Днепра никому и дела нет. Разве что днепропетровским краеведам, которые сокрушенно качают головами да вспоминают пророческие слова Богдана Хмельницкого: «Manu facta manu distruo» — руками созданное руками разрушается.