Несостоявшаяся революция в Германии

Люди старшего возраста помнят пионерскую песню о юном барабанщике 1930 года.

Мы шли под грохот канонады,

Мы смерти смотрели в лицо.

Вперед продвигались отряды

 Спартаковцев, смелых бойцов.

Хотя автором стихов считался поэт Михаил Светлов, на самом деле слова песни он лишь перевел и адаптировал к советской  действительности немецкую революционную песню о трубаче Der kleine Trompeter (Маленький трубач), музыку и стихи к которой, в 1925 году, написал немецкий композитор В. Валльрот.  Музыкальную обработку для текста Светлова сделал Александр Давиденко.

И получилась советская пионерская песня, очень похожая не только на Der kleine Trompeter, но также на марш штурмовиков СА  Horst-Wessel-Lied — Песня о Хорсте Весселе или по первой строчке — Die Fahne hoch (Знамена ввысь). Пионерам и всему народу об этом не сообщалось. 

В 1930 году, когда Светлов писал свое произведение, память о восстании в Берлине в январе 1919 года была еще не только жива, но события представлялись близкими.

После Ноябрьской революции в Германии в 1918 году было образовано переходное коалиционное правительство Rat der Volksbeauftragten— Совет народных уполномоченных (СНУ). В нем социал-демократы во главе с Фридрихом Эбертом и Филиппом Шейдеманом делили министерские посты с левыми радикалами из образованной в 1917 году Unabhдngige Sozialdemokratische Partei Deutchlands — Независимой социал-демократической партии Германии (USPD, НСДПГ). Автономной группой в последней был Союз Спартака — политическое объединение немецких большевиков.

При этом у лидеров немецких левых Карла Либкнехта и Розы Люксембург были существенные расхождения с Лениным и Троцким по тактике и стратегии захвата власти и ее удержания. В чем-то это сыграло роковую роль в последующих событиях.

Экономическое положение в Германии после войны было очень тяжелым. Десятки тысяч демобилизованных солдат и офицеров кайзеровской армии не могли найти свое место в мирной жизни. Многие были призваны в армию буквально со школьной скамьи, ни какой специальностью не владели и легко поддавались идеологизированным мифам. Как левым, так и правым.

К тому же часть страны была оккупирована, территории с развитой экономикой, в частности, Эльзас и Лотарингия отошли к Франции. Название города Страсбург у нас закрепилось немецкое, хотя по-французски он произносится несколько иначе. Германия должна была выплачивать победителям огромную контрибуцию, что еще больше отягощало кризисную экономику.

Политическое размежевание, подпитываемое экономическим и финансовым кризисом, привело к тому, что бывшие фронтовики объединялись в иррегулярные соединения. Правые — так называемые фрайкоры (нем. Freikorps — добровольческий корпус), левые в той или ной степени, создавали отряды красной гвардии.

Совет народных уполномоченных постепенно отказался от наиболее радикальных требований по советизации Германии и отношения между социал-демократами и НСДПГ все более накалялись.

В начале декабря 1918 года произошел правый мятеж. Для укрепления своих позиций правительство вызвало в Берлин 600 революционных матросов из Киля. Именно они были застрельщиками Ноябрьской революции в Германии. Однако моряки отказались подчиняться назначенному командующему и перешли под контроль НСДПГ.

Правительство решило отправить моряков обратно, но те оказались и по примеру российских товарищей арестовали СНУ. Глава правительство Эберт вызвал войска и в Берлине произошли уличные бои.

В ответ левые вышли из правительства, объединились с немецкими большевиками из Союза Спартака. Карл Либкнехт и Роза Люксембург провели в конце декабря учредительный съезд Коммунистической партии Германии (КПГ). На нем, отметим это важное для последующего обстоятельство, присутствовал посланный из Москвы Карл Радек. Во вновь образованной партии главную роль играли именно спартакисты, занимавшие все более радикальные позиции. 

Детонатором взрыва послужило увольнение начальника берлинской полиции Эмиля Эйхгорна, которого обвиняли, не вполне справедливо, в тесном сотрудничестве с коммунистами-спартакистами. Он пользовался большой популярностью, так как массово отпускал политических заключенных и вообще всех нелояльных режиму левых радикалов.

Ответом на увольнение Эйхгорна стала 200-тысячная демонстрация протеста берлинских рабочих, прошедшая 5 января 1919 года. Уже в ее ходе прозвучали требования захвата власти.  

Возможно, что демонстрацией протеста дело и ограничилось бы, но правительство не уступало, восстановить Эйхгорна в должности отказывалось. Соответственно, спартакисты-коммунисты решили, что час настал, и закусили удила. Их вооруженные отряды захватили редакции главных газет, телеграф, телефонные станции. Все шло по ленинскому петроградскому сценарию, только страна была другая.

Выдвигались лозунги один радикальнее другого. Аналогичное произошло в Бремене, где 10 января была провозглашена советская республика. Казалось еще немного и в Германии по российскому образцу будет установлена советская власть.

Лидеры немецких коммунистов Карл Либкнехт и Роза Люксембург первоначально были против захвата власти и свержения правительства. Они считали, и у них для этого были все основания, что страна не готова к такому радикальному развитию событий. Более того, они понимали невозможность, по крайней мере, в данный момент повторения российского переворота в октябре 1917 года.

В эйфории Sturm und Drang — бури и натиска, под давлением радикальных товарищей они согласились возглавить восстание, чтобы свести счеты «с могильщиками революции». Уже очень скоро появились тревожные признаки.

Восстание было не подготовлено, у него отсутствовал четкий план. Спартакисты не имели хорошей организации и часто действовали хаотично, по наитию.

Берлинский гарнизон, несмотря на относительно левые настроения среди солдат, объявил нейтралитет. Даже моряки из Народной морской дивизии, известные своими радикальными позициями, не поддержали выступление. Это сразу лишило восстание крайне необходимой силовой поддержки.

Кроме того, правительство продолжало функционировать и военный министр Густав Носке вызвал в столицу отряды фрайкора. Этот момент руководители восстания либо пропустили, либо не имели об этом достоверной информации, что имело катастрофические последствия.

Ситуация скатывалась к гражданской войне. Одни социал-демократы воевали с другими настоящими и бывшими партийными товарищами.

Более 4 тысячи членов фрайкора 9-10 января 1919 года по приказу Носке вошли в Берлин и начали подавлять восстание. Уже 11-12 января с выступлениями левых было покончено, после чего начались зачистки и охота на лидеров восстания.

Карл Либкнехт и Роза Люксембург укрылись на конспиративной квартире, где успели подвести краткие итоги восстания и определить причины поражения.

Их нашли и 15 января схватили. Допрашивали Люксембург и Либкнехта предельно жестоко. Избив их до потери сознания прикладами, солдаты вывезли пленников на катере в акваторию Ландвер-канала и убили выстрелами в затылок, сбросив тела в воду. Как писал известный историк и биограф Троцкого Исаак Дойчер, с убийством лидеров немецких коммунистов «свой последний триумф праздновала кайзеровская Германия и первый — нацистская».

Организационная неподготовленность восстания была очевидной. Тем не менее, в основе поражения лежали идеологические разногласия внутри руководства выступлением.

С чего начинать захват власти? Сверху, по примеру российских большевиков, или снизу, начиная с советов на предприятиях, в городах и районах? Либкнехт и особенно Люксембург были за второй путь, с ними в этом резко расходились Ленин и Троцкий. Более того, в сентябре 1918 года Роза Люксембург написала брошюру «Русская революция. Критическая оценка слабости». Роза Люксембург предсказала, во что выльется подавление политических свобод ленинской диктатурой пролетариата.

Второй фактор, принципиально отличающий Германию от России, состоял в том, что в первой умеренные социал-демократические идеи глубоко проникли в массы рабочих. Леваки-коммунисты при всей их крикливости не пользовались широкой поддержкой. В стране был сильный и многочисленный средний класс и крайне консервативное крестьянство. Они категорически не хотели национализации и экспроприации по российскому примеру. Не в последнюю очередь этим объясняется ожесточение сторон в столкновениях на берлинских улицах и при подавлении восстания.

Был еще один фактор, обычно остающийся в тени — двойственная роль посланца Москвы Карла Радека. С одной стороны, лидеры большевиков хотели революции в Германии, так как их положение после года гражданской войны было недостаточно прочно. С другой стороны, они опасались сильной конкуренции со стороны Карла Либкнехта Розы Люксембург как признанных в мире лидеров социал-демократии, имевших серьезное влияние как в Германии, так и на товарищей в других странах.

Хотя оставаться в Берлине Либкнехту и Люксембург было очень опасно, по некоторым данным именно Радек был против того, чтобы они покинули столицу. Еще более подозрительна роль агента Радека Вильгельма Пика, будущего президента ГДР.  Руководивший расстрелом лидеров немецких коммунистов Вальдемар Пабст вспоминал, что Вильгельма Пика, арестованного фрайкоровцами вместе с Либкнехтом и Люксембург, отпустили, как говорят за предательство. В истории ГДР говорилось, что ему удалось бежать.

В то же время брат Либкнехта Теодор обвинял в предательстве Радека. Есть сведения, что Либкнехт планировал разоблачить Радека как предателя, но не успел. Похоже, что для Ленина и Троцкого мертвые лидеры немецких коммунистов были предпочтительнее живых. По крайней мере появилась возможность ввести в руководство КПГ верных Москве товарищей, Например, Эрнста Тельмана.

В то же время в Советской России и СССР устроили шумную кампанию из-за «убийства мировым империализмом» немецких товарищей. Их именами назывались фабрики, заводы, улицы и поселки. При этом на их блестящем лике находились пятна в виде отступления от стратегии захвата власти Ленина и Троцкого, позже замененного на Сталина.    

Январское восстание спартакистов и его последующее подавление привели к резкой поляризации политической жизни Германии. Это предопределило внутреннюю слабость вскоре возникшей Веймарской республики.

Большинство участников фрайкора присоединялись к возникшей в дни берлинских боев в Мюнхене гитлеровской Немецкой рабочей партии, более известной как НСДАП.

В январские дни 1919 года провалился экспорт революции, чего добивались лидеры российских большевиков. Еще были попытки в Бремене и Баварии, а также в Венгрии, но они закончились плачевно.

Во-вторых. Подтвердилась в очередной раз истина, что восстания, даже удачные, а неудачные тем более, открывают дорогу самой черной реакции. Восстание спартакистов в значительной степени предопределило приход нацистов к власти.