Ночь безэлитарности

В середине ХІV в. произошло падение Руси и русьской цивилизации, которая охватывала земли Восточной Европы от моря Черного до моря Балтийского. Падение Руси было и падением русьско-украинского этноса, который должен был сойти с большой политической арены, «замкнуться в себе». Он для имперских государств, по словам Ивана Франко, стал «тяглом у поїздах їх бистроїздних» (поэма «Моисей»). Прежде всего это касается Польши и России.

Что произошло в середине ХІV в.? Прямой наследник Руси, Галицко-Волынское княжество, было разделено двумя государствами — Королевством польским и Великим княжеством Литовским. В то же время польский король Казимир Великий отказался от славянских земель на Западе (Силезии, Лужицы) и сосредоточился на завоевании восточных, русьских земель (показательно, что завоеванные поляками земли Галичины именовались Русьским воеводством).

Завоевав Галичину, Польское королевство становилось Балто-Черноморской государством, через которое по Днестру и Висле осуществлялась торговля между Балтикой и Причерноморьем. Наряду с Польшей появляется еще один претендент, который хотел контролировать Балто-Черноморское пространство, — Великое княжество Литовское. Однако между этими государствами уже в 1385 г. была заключена Кревская династическая уния, а в 1569 г. — Люблинская государственная уния. В результате последней было создано федеральное государство (Речь Посполитая) с автономными частями — Королевством Польским и Великим княжеством Литовским. При этом основные украинские территории вошли в состав Короны Польской.

Доминирующим в Речи Посполитой был польский элемент, который подчинил себе другие этнические элементы, в т.ч. русьско-украинский. В такой ситуации представители украинской элиты (князья и шляхтичи), будучи genterutenus, стали nationepolonus, то есть, осознавая свои украинские корни, пошли на службу к Польскому государству и к «польскому народу», то есть в плане политическом стали осознавать себя поляками и в конечном итоге ополячились. Украинский этнос словно стал «обезглавленным». На это начали обращать внимание украинские интеллектуалы уже в конце ХVI в. Прежде всего это касается Мелетия Смотрицкого.

Последний рассматривает проблему потери украинцами своего ведущего слоя как одну из наибольших проблем Руси-Украины, точнее ее «удельной» православной церкви. Эта проблема им была четко выделена в полемическом произведении «Тренос», которое вышло в печати в 1610 г. и пользовалось большой популярностью.

«Обезглавливание» украинского этноса стало едва ли не самым большим «грехом» Речи Посполитой, который в конечном счете обратился против нее самой. Ополячивание и параллельное окатоличивание украинской элиты усиливало не только этническое и конфессиональное напряжение, но и социальное. В Украине сложилась ситуация, что элита и простонародье имели разное этническое сознание, также отличались конфессионально. Эта этническая и конфессиональная чуждость способствовала заострению социальных конфликтов»

Правда, в «Треносе» имеем отождествление Руси-Украины как сообщества этнического с конфессиональным сообществом — православной церковью. Но для того времени (в конце концов, как и для времен более поздних, почти до ХІХ или даже до начала ХХ      вв.) такое отождествление воспринималось как вещь привычна.

Смотрицкий говорит, что от православной церкви, а также от Руси отошли русьско-украинские княжеские и шляхетские роды, в частности самый могучий род Острожских: «Где теперь тот бесценный камень  — карбункул, как светильник светляный, что его я между жемчугами, как солнце между зорями, в короне головы моей носила — дом княжат Острожских, что блеском светлости старой веры своей над всеми другими светил?». Стоит иметь в виду, что отец Мелетия, Герасим Смотрицкий, был на службе у князя Василия-Константина Острожского. По его заданию он редактировал Острожскую Библию, писал к ней предисловия. Соответственно, его сын Мелетий воспитывался в атмосфере Острожского княжеского центра.

Вспомнив род князей Острожских, Смотрицкий обращает внимание на окатоличивание других русьско-украинских княжеских семей: «Где другие дорогие и равно бесценные той же короны камни — славные дома русьских князей — неоценимые сапфиры, бесценные брильянты: княжата Слуцкие, Заславские, Збаражские, Вишневецкие, Сангушки, Чарторыйские, Пронские, Ружинские, Соломирецкие, Головчинские, Крошинские, Масальские, Горские, Соколинские, Лукомские, Пузины и другие без числа, которые вычислять по одному было бы долго!» А после этого он говорит об окатоличивании влиятельных шляхетских семей: «Где среди них другие неоценимые мои клейноды — родовитые, молвлю, славные, великомысленные, сильные и давние дома по всему миру известного доброй славой, могуществом и отвагой народа русского — Ходкевичи, Глебовичи, Кишки, Сапиги, Дорогостайские, Войны, Воловичи, Зеновичи, Пацы, Халецкие, Тышкевичи, Корсаки, Хребтовичи, Тризны, Горностаи, Бокии, Мышки, Гойские, Семашки, Гулевичи, Ярмолинские, Чолганские, Калиновские, Кирдеи, Загоровские, Мелешки, Боговитины, Павловичи, Сосновские, Скумины, Потии и другие?».

В еще одном своем полемическом произведении, «Апологии» (1628), Смотрицкий спрашивал: «Много ли еще осталось шляхетских родов на нашей стороне? Скажите, прошу вас, увидьте ясно, что за десять лет убыло их тысячи. А после вас убудет еще больше, ведь уже при вашей жизни дети ваши уже не ваши!..»

Некоторые исследователи, например Наталия Яковенко, считают, что в этом «лементе» Смотрицкого есть преувеличение. Далеко не все представители указанных родов стали католиками, к тому же отдельные княжеские и шляхетские роды продолжали хранить «чистоту православия». Наконец, сам Смотрицкий в «Апологии» говорил о сохранении элитарных структур Руси: «Имеем со своей стороны полную иерархию, также архимандритов, игуменов, иеромонахов, пресвитеров. Имеем... преславных родов княжат и панов, шляхту и рыцарство. Имеем большие братства по городам». И все же Смотрицкий указывал на тенденцию, которая в конечном результате привела к окатоличиванию и ополячиванию элиты Руси-Украины.

Этот автор был далеко не единственным, кто поднимал такую проблему. К ней обращался Исайя Копинский в своем письме-послании к князю Яреме Вишневецкому (1632). Последний отрекся от православия и стал католиком, что вызывало невосприятие Исайи. Автор упомянутого послания специально акцентировал внимание на том, что в прошедшие времена русьско-украинская элита была православной и что веру православную нельзя называть «хлопской».

«Обезглавливание» украинского этноса стало едва ли не наибольшим «грехом» Речи Посполитой, который в конечном счете обратился против нее самой. Ополячивание и параллельное окатоличивание украинской элиты усиливало не только этническое и конфессиональное напряжение, но и социальное. В Украине сложилась ситуация, что элита и простонародье имели разное этническое сознание, также отличались конфессионально. Эта этническая и конфессиональная чуждость способствовала заострению социальных конфликтов.

♦ Следствием «обезглавливания» украинского этноса стала Хмельнитчина, в результате которой на месте старой элиты появилась новая казацкая элита, сформированная как из простонародья (казаков и покозаченных крестьян и мещан), так частично и из благородных элементов, которые не успели полонизироваться. Хмельнитчина была сложным явлением. Отметим, что имела она не только признаки социальной, этнической борьбы, но и признаки войны гражданской. С польской стороны воевали не только поляки, но и украинцы, в частности шляхтичи. Эта война, проводимая с чрезвычайной жестокостью, привела к ускорению полонизации украинской шляхты, оформлению казацкого ведущего слоя, а также породила антагонизм между украинцами и поляками, отзвук которого ощущается и сегодня.

Однако казацкий ведущий слой, не успев сформироваться, фактически исчез с политической и культурной арены. Случилось это в основном в конце ХVIII в. Так в 1764 г. царица Екатерина ІІ повторно упразднила Гетманщину, возобновив Малороссийскую коллегию. В 1775 г. по ее приказу русские войска разрушили Запорожскую Сечь. В 1786 г. царица ликвидировала Малороссийскую коллегию, введя перед тем на землях Украины губернский уклад. В результате этого украинские земли были окончательно инкорпорированы в состав Российской империи. Эти же годы стали периодом уничтожения принципов социального уклада края. В 80-х гг. было введено крепостничество, расформированы казацкие полки, на основе которых создавались регулярные части русской армии. В 1785 г. Екатерина ІІ выдала «Жалованную грамоту дворянству», согласно которой уравняла украинскую казацкую верхушку с русским дворянством. По мнению Евгения Маланюка, это был едва ли не самый большой удар для украинского сообщества, поскольку Грамота влила «нашу казацкую шляхту» в «безликие шеренги... чисто правительственного «служивого дворянства» московского, что, силой вещей, жадной «шляхтой» не могли быть, будучи приложением к административно-государственной машине». В результате этого «у нашего народа отсечена его аристократия, которая, в дополнение, перестала быть аристократией вообще, тратя свою национальную и личную индивидуальность, будучи полностью зависимой от прихоти того или другого правительственного петербуржского фактора». Добавим еще от себя: «Жалованная грамота дворянству» расколола казацкое сословие — верхушка превращалась в дворянство, в то время как простые казаки по своему статусу приближались к бесправному крестьянству. Таким образом, украинская нация во второй раз была «обезглавлена».

Конечно, нельзя говорить, что это «обезглавливание» было абсолютным. Некоторые потомки казацкой старшины — в большей или меньшей степени — продолжали хранить специфическое «малорусское» национальное сознание. Однако они не могли создать «критическую массу», которая бы посодействовала созданию модерной нации. При этом значительная часть остатков этой элиты, которая готова была работать на поле культурном, оказалась в столице Российской империи — в Петербурге. На первый взгляд это выглядит парадоксально, но в середине ХІХ в. Петербург становится главным центром украинской культуры. Именно здесь «состоялся» Тарас Шевченко. Здесь реализовывал себя Николай Гоголь. Здесь же появился первый украинский журнал «Основа», редактируемый Пантелеймоном Кулишом. Как видим, даже «культурная голова» у украинцев оказалась отделенной от их туловища.

Николай Костомаров, один из ведущих деятелей украинского «национального возрождения», специально обращал внимание на то, что украинцы постоянно теряют свою элиту. Об этом он писал в работе «Две русьские народности»: «Судьба южнорусского племени устраивалась так, что те, кто выдвигался из массы, обычно теряли и народность; в старину они делались поляками, теперь делаются великороссами: народность южнорусская постоянно была и теперь остается достоянием простой массы. Если же судьба оставит тех, кто выдвигается в сфере прадедовской народности, то она как-то их поглощает опять в массу и лишает приобретенных преимуществ». То есть безэлитарность украинцев Костомаров трактовал как «судьбу», забывая, что в древнерусские времена украинцы имели свою элиту и «не теряли» ее. Делая вывод о безэлитарности украинцев, писатель подталкивал к мысли, что они должны были бы служить «материалом» (пусть даже очень ценным) для россиян.

При этом Костомаров и его соратники пытались в пропагандистских текстах представить безэлитарность украинцев как добродетель и даже как преимущество, которое поможет им стать народом-мессией. Это видим в «Книге бытия украинского народа» (1847), которая возникла в среде Кирилло-Мефодиевского братства. Считается, что ее автором был Николай Костомаров.

♦ В начале «Книги...» говорится, что Бог, создав людей, дал им две основных заповеди: иметь истинную веру в него и беречь равенство среди людей. Единственный народ, который придерживается этих Божьих заповедей, — это славяне. Правда, они имеют две беды — несогласие между собой, а также «то, что они, как меньшие братья, все перенимали от старших, к делу ли, не к делу ли, не видя того, что у них свое было лучше, чем братовское». Именно от немцев славяне переняли королей и панов. И все же эти власть предержащие не являются славянами. Преимущественно это немцы.

Поэтому славяне попали в неволю. «Но не до конца прогневился Господь на племя славянское, ведь Господь постановил так, чтобы над этим племенем сбылось писание: камень, его же не брегоша зиждущие, тот бысть во главу угла», — читаем в «Книге бытия...» И вот этим краеугольным камнем должна стать именно Украина. В произведении обращается внимание на украинское казачество. Оно рассматривается как носитель христианской свободы: «И день ото дня росло, умножалось казачество, и вскоре были бы на Украине все казаки, все свободные и равные, и не имела бы Украина над собой ни царя, ни пана, кроме Бога единого...»

Поляки и москали, говорится в «Книге бытия...», уничтожили казачество. Но Украина не умерла: «Не пропала она; потому что она знать не хотела ни царя, ни пана, а хотя бы и был царь, и чужой, и хотя были паны, и чужие, и хотя из украинской крови были те выродки, однако не портили своими губами мерзкими украинский язык и сами себя не называли украинцами, а истинный Украинец хоть будь он простого, хоть панского рода теперь, должен не любить ни царя, ни пана, а должен любить и помнить одного Бога Иисуса Христа...»

Закономерно, именно Украина должна спасти славянщину и весь мир: «И встанет Украина из своей могилы, и опять озовется ко всем братьям своим Славянам, и услышат крик ее, и встанет Славянщина, и не останется ни царя, ни царевича, ни царевны, ни князя, ни графа, ни герцога, ни сиятельства, ни превосходительства, ни пана, ни боярина, ни крепака, ни холопа. И Украина будет неподчиненной Речи Посполитой в союзе Славянском. Тогда скажут все языки, показывая рукой на то место, где на карте будет нарисована Украина: «Вот камень, него же не брегоша зиждущии, тот бысть во главу угла».

♦ С перспективы дня сегодняшнего видно, что это утопия. К тому же утопия вредная. Трактовка «безэлитарности» как добродетели имела плохие последствия. В украинской культуре ХІХ — начала ХХ вв. доминировали стереотипы «народности», «селянскости» — это прослеживалось в историографии, литературе, искусстве. Нация, имея такие стереотипы, оказалась не готовой к созданию своей государственности. Это стало далеко не последней причиной того, что украинцы в 1917—1920 гг. проиграли освободительные движения. Украинская нация не смогла (или не захотела?) выдвинуть из своей среды эффективных лидеров, которые бы утвердили нашу государственную независимость.

Уроки проигранных освободительных движений осмыслил Вячеслав Липинский, который впервые среди украинских теоретиков поднял проблему элиты. Он попробовал показать, что отсутствие полноценного ведущего слоя не дает народу превратиться из неоформленной массы в нацию.

В 1920—1925 гг. Липинский издавал сборники «Хлеборобская Украина», где печаталась его работа политологического характера «Письма к братьям-хлеборобам». Отдельной книгой она увидела свет в 1926 г. В этой работе мыслитель пытался проанализировать те вызовы, перед которыми Украина оказалась в начале ХХ в., и то, почему она не смогла адекватно на них реагировать.

Одним из центральных понятий в политологической теории Липинского является понятие нации. К нему он неоднократно обращается, дает ему широкие определения. Собственно, нация, по его мнению, — это организованная общественная жизнь, где активное меньшинство организует пассивное, «ленивое» большинство. Вячеслав Липинский большое внимание уделяет именно этому «активному меньшинству». Его он также именует аристократией, элитой. Но это не родовая аристократия, которая наследует свое право на управление. Это лучшие, наиболее энергичные и наиболее умелые люди, которые к тому же имеют определенный «идеализм». Без этого «идеализма», мистически обусловленного волюнтаризма нацию не создать.

Для Липинского понятия нации и государства тесно взаимосвязаны и являются сопутствующими. Он считал, что для нормального функционирования нации должна существовать соответствующая организация общественной жизни (государство). Также у Липинского можно встретить мысли, что государство предшествует нации («всегда сначала бывает государство, а затем нация»). По его мнению, без государства нация не может сформироваться и одновременно существование нации требует государственной жизни.

Лучший уклад общественной организации мыслитель именует классократией, которую характеризует следующим образом: «...деление на продуцирующие классы; общая для них всех одна вера в нерушимые Божеские законы; одна общественная мораль, вытекающая из закона труда; твердыми законами общественной морали ограниченная и послухом авторитета спаянная сильная организация классовой аристократии — большая восприимчивость на творческий порыв среди пассивных масс — в результате высокий моральный авторитет аристократии, высокая техника, высокая духовная культура и высокие ритмичные и органические формы общественной жизни целой нации». Примером классократического государства в прошлом Липинский считал Англию и надеется, что такое государство удастся построить в Украине. Тем более, по его мнению, украинцы уже организовывались в такое государство (в древнерусский период и во времена Хмельнитчины).

Таким образом, Липинский словно завершает «ночь безэлитарности». Если Смотрицкий затронул вопрос о потере украинцами своей элиты, видя в этом трагедию, Костомаров пытался оправдать такое положение вещей, даже рассматривая безэлитарность украинцев как добродетель, то Липинский указал, что украинцы имели свою элиту и их задача ее возобновить. К сожалению, проблему, которую поставил последний, мы так, по большому счету, и не решили. Решаем сейчас. И от того, какой мы сформируем ведущий слой, будет зависеть качество нашего государства. Но это уже предмет другого разговора.

Иллюстрации из книги «З Української старовини». К: — 1991