О святынях настоящих и мнимых

Имя украинского гетмана Ивана Степановича Мазепы, 375-летие со дня рождения которого в Украине отмечалось в марте этого года, в нашем сознании тесно связано с именем русского поэта Александра Пушкина благодаря его «Поэме о Мазепе» — так сначала называлась широко известная пушкинськая «Полтава». О сложном и неоднозначном восприятии этих событий украинской истории и культуры идет речь в этой статье.

«ОН НЕПРИТВОРНО ЛЮБИТ ГОСУДАРЯ»

Вернувшись в Петербург из ссылки, которую поэт отбывал в солнечной Пальмире и семейном имении Ганнибалов — Пушкиных в Псковский губернии, он сразу же окунулся в бурную столичную жизнь; на придворных балах был окружен всеобщим вниманием своих друзей и почитателей. Среди последних оказался и сам император всероссийский Николай II, который, по свидетельствам современников, на приеме в царском дворце встретил опального поэта словами:

«Брат мой, покойный император сослал вас на жительство в деревню, я же освобождаю вас вот этого наказания. С условием ничего не писать противу правительства. Я позволяю вам жить, где хотите; пишите и пишите, я буду вашим цензором». «Государь, — говорится далее в документе, — взял его (Пушкина) за руку, вывел в смежную комнату, наполненную царедворцами, и сказал: — Господа, вот вам новый Пушкин, о старом забудем».

В другой раз свой разговор с Пушкиным царь подытожил приблизительно такими же словами: «Довольно ты подурачился, надеюсь, теперь будешь рассудителен, и мы более ссориться не будем. Ты будешь присылать ко мне все, что сочинишь; отныне я сам буду твоим цензором».

После этих встреч и разговоров с царем современники поэта могли наблюдать изменения, произошедшие с Пушкиным. «Он непритворно любит государя и даже говорит, что ему обязан жизнью... — читаем далее в воспоминаниях современников поэта. — Недавно был литературный обед, где шампанское и венгерское пробудило во всех искренность... Пушкин сказал: «Меня должно прозвать или Николаем, или Николаевичем, ибо без него я бы не жил. Вон дал мне жизнь и, что гораздо более, — свободу: виват!».

Следовательно, появился «новый Пушкин». Зачисленный на службу мелким чиновником при царском дворе, он, судя по всему, серьезно «призабыл» свои свободолюбивые мотивы. Бесстрашный певец Свободы, провозглашавший веру в то, что «на обломках самовластья» напишут имена лучших сынов России, стал образцово выполнять творческие заказы царского двора, писать великодержавные оды, прославлять имперские агрессивные деяния царизма против соседних народов. Вспомните хотя бы его торжествующее: «Смирись, Кавказ, идет Ермолов!..». Приветствовал он и разгром российскими войсками польского восстания 1830 — 1831 гг., а выразителя освободительных идей, великого польского поэта-романтика Адама Мицкевича, в своем стихотворении «Он между нами жил» назвал «нашим врагом» (Мицкевич в 1824 — 1829 гг. действительно жил в России)...

Именно в условиях метаморфозы, поизошедшей с Пушкиным, получил он заказ на «Поэму о Мазепе» (так сперва называлась «Полтава»). Героико-романтическую тему, волновавшую многих выдающихся ученых и писателей Европы — среди них имена Джорджа Байрона (Англия), Вольтера и Виктора Гюго (Франция), Кондрата Рылеева (Россия), Юлиуша Словацкого (Польша), — Александр Сергеевич решил отобразить в худших шовинистических традициях. И это неудивительно: перед ним стояло задание сказать свое весомое слово в доказывании «исторической неизбежности» поглощения Украины («отчины» по версии московских царей) Россией и очернить, обесславить того, кто посмел выступить против. Такое «слово» популярного поэта много значило...

С поставленным заданием Пушкин управился блестяще; более того, выполняя царский заказ, он превзошел самого себя — и в темпах написания произведения, и в эмоциональном вдохновении, и в пренебрежении исторической правдой, и еще во многом. «Чем больше думаю, — писал он, — тем сильнее чувствую, какой отвратительный предмет для художника в лице Мазепы! Ни одного доброго, благородного чувства, ни одной утешительной черты! Соблазн, вражда, измена, лукавство, малодушие, свирепость. Сильные характеры и глубокая трагическая тень, наброшенная на все эти ужасы, — вот что увлекло меня. Полтаву написал я в несколько дней, долее не мог бы ею заниматься и бросил бы все».

Все верно. «Ужасы», варварский кровавый пир во время описанных событий, действительно имели место. Но только об этом в пушкинськой «Полтаве» не найдем даже намека. Потому что творили эти ужасные преступления на украинской земле российские войска, превратившись в армию грабителей и жестоких кровавых карателей. Так, овладев при помощи изменника гетманской столицей Батурином, россияне по приказу царя разрушили ее дотла, совершив при этом кровавую резню. Очевидцы трагедии свидетельствуют, что россияне «обезумели от собственной жестокости, рубили головы, колесовали, вешали. Младенцев отбирали у матерей и под громкий хохот подбрасывали вверх, подставляя под крошечные тельца штыки ружей. Несчастных женщин насиловали, а потом по зверскиубивали». Над мазепинской столицей несколько суток пылало зарево огромного пожара.

УКРАИНА В КРОВИ

В архивах Австрии, Англии, Франции, Германии, Швеции, Турции и других стран сохранились документальные свидетельства с этими дикими подробностями Батуринской трагедии. О них сообщали послы своим правительствам, об этом писала европейская пресса. Французский посланник, в частности, передавал в Париж: «Украина залита кровью, разрушена грабежами и везде являет собой ужасающую картину варварства победителей...». За стремление к независимости десятки тысяч украинцев заплатили тогда своей жизнью и невиданными надругательством и страданиями.

Когда знакомишься с подробностями этого дикого азиатского варварства, вспоминается другая подобная страница более глубокой истории «отношений» Украины с Россией еще в период становления этого агрессивного государства, когда оно начиналось как Владимиро-Суздальське княжество, будущее Московское царство, начатое Юрием Долгоруким. Тем самым Долгоруким, который, как известно, заложил основы и Москвы — будущей столицы будущей России. Так вот, его сын Андрей, известный в истории как Боголюбский (sic!), став суздальським князем, повел последовательно вражескую политику против Киева, стремясь его уничтожить. В 1169 году он пошел на Киев с большой армией, состоящей преимущественно из воинственных неславянских племен междуречья Оки и Волги и северных земель (угро-финов, татар, мурома, чуди и пр.), захватил город, разорил и разрушил его с такой же варварской жестокостью, как это впоследствии, в 1240 году, сделают монголо-татары Батыя. Летописец указывает: «Не было милосердия никому ниоткуда, церкви горели, христиан убивали, других заключали в неволю». Дикое разрушение и разорение столицы Киевской Руси в 1169 году фактически стало началом трагического конца величественного киевского периода в истории Украины.

Этот «почерк» во всей своей полноте проявился и во время покорения Батурина российской армией по распоряжению Петра I. Подробности батуринской трагедии Пушкин, конечно, знал. Не мог не знать. Известно, что он был знаком с содержанием «Истории Русов», украинских казацких летописей, с книгой инженера-генерал-майора и кавалера Александра Ригельмана «Летописное повествование о Малой России» и другими историческими изданиями, выпущенными в Москве известным издателем профессором Осипом Бодянским. Например, в выпущенном в середине ХIХ века, при Пушкине, «Летописном сказании» Ригельмана о распоряжении царя относительно уничтожения Батурина сказано следующее: «...Крепости оной бунтовщиков и изменников... предать в добычу солдатам, что в самое короткое время и исполнено: город одержан, люди все мечу преданы, как в крепости, так и в предместье, без остатку, не щадя ниже младенцев, не только старых... Здания всякие сокрушены и огню преданы, крепость разорена и совсем повержена, и с тем без возобновления оставлена».

Однако Пушкина, понятно, эта сторона событий не интересовала, поскольку перед ним стояло иное задание. Всей силой своего поэтического таланта, игнорируя исторические реалии, он обрушился против личности украинского гетмана. Об уровне сквернословия и откровенного пренебрежения в его адрес можно судить из «характеристики», данной Мазепе:

Немногим, может быть, известно,
Что он не ведает святыни,
Что он не знает благостыни,
Что он не любит ничего,
Что кровь готов он лить, как воду,
Что презирает он свободу,
Что нет отчизны для него... И т.д.

Эти строки «виртуоза стихотворения Александра Пушкина», изобразившие украинского гетмана непревзойденным негодяем и «злодеем» в поэме, которая считается одним из его величайших творческих достижений, стали «вершиной» в порочении славного имени Ивана Мазепы, который намеревался вырвать Украину из слишком тесных объятий «старшего брата», чего последний никак не мог допустить.

«...Вспоминается, — писал впоследствии выдающийся украинский поэт-публицист и ученый Евген Маланюк в своей статье «Малоросийство» (1959 г.), — как эти святотатственно- страшные сатанинско-лживые строки по специальным инструкциям министерства образования вынуждены ученики средних школ царской России изучать обязательно наизусть и еще полудетскими устами рецитировать вслух»...

Конечно, Пушкин не мог не знать, что на самом деле представлял собой украинский гетман как личность и историческая фигура — высококультурный, высокообразованный государственный деятель европейского масштаба, которого хорошо знали в Европе, где его сравнивали с королями, уважаемый национальный политик, талантливый поэт и отважный воин...

Тем более удивляет отход поэта от правды и занятая им напрочь далекаю от объективности позиция. Его «Полтава» буквально перенасыщена негативами, вражескими клеветническими эпитетами. «Дерзновенный вождь Украйны», по Пушкину, это — «злодей», «змей», «изменник», «коварный старец», «сей труп живой», «душа свирепая и развратная», «иуда», «искуситель», «в нем воля злая», у него «кровожадные слезы», «страшный взор», «мрачный дух», у него даже «седины коварные»... Такие «поэтические шедевры» в поэме Пушкиным употреблены свыше полусотни раз! Развесистую «Полтаву» по этому показателю можно смело рекомендовать в Книгу рекордов Гиннесса...

Не лучшего мнения «новый Пушкин» был и относительно одного из выдающихся соратников гетмана, его генерального писаря — Пилипа Орлика. На то время, когда создавалась «Полтава», вся культурная Европа знала высокую цену этому политику и писателю, автору первой в мире конституции, настоящему интеллигенту, который, владея многими языками, писал стихотворения не только по-украински, но и на латыни и на французском, обращался с демократическими манифестами к европейским правительствам. Однако того факта, что Пилип Орлик был избран казаками гетманом Войска Запорожского и боролся против России, было достаточно, чтобы в поэме он превратился в некого негодяя и палача. В изображении Пушкина, для Орлика наболее важны не идеалы свободы Отчизны, а узнать, где Кочубей спрятал деньги:

Орлик: Где деньги? Укажи!
Не хочешь? Деньги где? Скажи,
Иль выйдет следствие плохое.
Подумай: место нам назначь.
Молчишь? — ну, в пытку.
Эй, палач!

Плохо, конечно, когда в такой роли выступает гениальный поэт, он наносит слишком чувствительные удары. Но, вместе с тем, сквернословие, преследующее цель опозорить Великого Гетмана, вызывает только удивление, если сравнивать с тем, какие отзывы о Мазепе оставили его современники как отечественные, так и зарубежные, в том числе и россияне. Скажем, в «Справочном энциклопедическом словаре» А. Старчевского (т.VII), изданном в Петербурге в 1853 году, о Мазепе говорится так: «Приятный внешний вид, владевший способностью привлекать к себе изысканных польских дам, быстрый ум, способность своим разумом оценивать поступки людей, разгадывать их замыслы...».

А французский посол в Москве Жан де Балюз, встречавшийся и беседовавший с украинским гетманом, подчеркивая его высокий интеллект, особенно отмечает то, что Мазепа владел целым рядом европейских языков — польским, немецким, итальянским, знал голландский, французский, татарский; относительно же латинского языка, то им, по мнению Балюза, он «так в совершенстве владеет, что может дискутировать с нашими наилучшими отцами иезуитами».

Другой французский дипломат и ученый, член Академии наук в Берлине Жан Руссет де Мисси, известный также под псевдонимом Иван Иванович Нестезурани, в биографии Петра I, выпущенной им в 1730 году в Амстердаме, об украинском гетмане писал: «... Иван Мазепа происходит из шляхетской семьи, из своей нации; высоко образован..., отличался приметами своего народа, прежде всего тонким и нежным умом и большим рассудком».

Исследователи подчеркивают, что Мазепа, как правило, общался с иностранными собеседниками на их родном языке. Такова настоящая правда, в отличие от злоумышленных фантазий...

«ОСКОРБЛЕНИЕ» МАЗЕПЫ: ВЫМЫСЛЫ И ФАКТЫ

Причины, побуждавшие Мазепу выступить против Петра, по наивно- примитивной антиисторической версии пушкинской «Полтавы» якобы заключались в том, что обиженный, преисполненный эгоистической гордини гетман решил отомстить за то, что царь под Азовом за «слово смелое» дернул Мазепу за ус. Вот как об этом говорится в поэме:

Царь, вспыхнув, чашу уронил
И за усы мои седые
Меня с угрозой ухватил.
Тогда, смирясь в бессильном гневе,
Отмстить себя я клятву дал...

Именно таким образом в течение более полутора веков украинским школьникам втемяшивали, чтобы они с детскоих лет усвоили негативный образ Мазепы, который «не ведает святыни», чтобы отвращение к нему передавалась из поколения в поколение. А царь Петр I, распявший Украину, потопивший в крови тысячи ее лучших сынов, — их благодетель.

Следует, кстати, отметить: невзирая на характерную грубую манеру своего поведения, царь относился к украинскому гетману уважительно и, как наиболее опытного советника и соратника своего «за преданность престолу», неоднократно «жаловал его по- царски», награждая наивысшими орденами большими имениями с тысячами душ крестьян, драгоценными подарками наподобие «кафтанов на соболях с алмазными запонками», «саблями в драгоценных оправах». В каждый приезд в Москву Мазепу принимали с большими почестями в Посольских палатах. Кроме того, для него в Москве был построен «Особый Гетманский Двор», то есть отдельные гетманские палаты.

А относительно «сюжетного хода» в «Полтаве» о враждебности Мазепы к царю, то его «подсказал» Пушкину современник и друг поэта, популярный русский писатель ХIХ в. Иван Лажечников. В историческом романе «Последний Новик» главный герой Владимир-Новик (по произведению — сын царевны Софьи) рассказывает, как за смелое слово, сказанное Петру в присутствии матери, царь дал ему «сильную оплеуху». Обиженный «послал в сердце своего обидчика роковую клятву отмстить ему».

Этим художественным вымыслом писателя-романиста Пушкин также воспользовался в своей поэме. В конечном счете, подобный прием вполне оправдан для художественного произведения. Но этот вымысел воспринимался как исторический факт и на протяжении долгого времени использовался в очернении гетмана-патриота, порочении его славного имени.

Сегодня, с позиций новых реалий, имеем возможность по-новому, беспристрастно взглянуть на фигуру гетмана Украины Ивана Степановича Мазепы. Вполне естественно, историческая наука — отечественная и зарубежная — оценивает его деятельность неоднозначно. Действительно, этот политик был личностью талантливой, многогранной, но и сложной и противоречивой. Вокруг его имени почти три века идут острые споры, скрещиваются разные, часто полярные мысли — от восторга до резкого невосприятия. Однако большинство объективных историков считают И. Мазепу одной из наиболее выдающихся фигур нашей истории, одним из символов украинской государственности. Его называют просветителем и поэтом, талантливым политиком и дипломатом, который был известной исторической личностью в Европе. Выдающийся английский писатель и публицист Даниель Дефо писал о нем: «Мазепа не имел королевского титула, но он был равен королю по власти, и во всяком отношении был равен, если в данных обстоятельствах не превосходил короля Августа (речь идет о польском короле Августе II Сильном. — С.Ц. )».

Опытный государственный деятель, И. Мазепа в сложных условиях сумел высоко поднять авторитет гетманской власти, запущенной его предшественниками. Более 20 лет, не допуская излишнего заострения отношений с Московией, он успешно руководил Левобережной Украиной — Гетманщиной, содействовал ее всестороннему развитию, повышению международного авторитета, развитию культуры и образования, объединению украинских земель. О его месте в истории Украины и среди других украинских гетманов свидетельствует меткая народная пословица: «От Богдана до Ивана не было гетмана». Тем самым в казацко-гетманський период своей истории украинский народ выделил именно этих двух национальных вождей-гетманов как самых выдающихся своих лидеров.

За годы своей бытности гетманом Иван Мазепа проявил себя одним из самых больших и наиболее щедрых меценатов своего времени, настоящим зодчим национальной культуры. Будучи одним из богатейших землевладельцев Европы, он не жалел собственных средств на развитие украинского образования и науки, на строительство школ, коллегиумов, других образовательных заведений. В частности, широко известна его роль в развитии одного из первых среди всего восточного славянства высшего учебного заведения — Киево-Могилянской академии. Именно по инициативе И. Мазепы и благодаря его усилиям Киевский коллегиум в 1701 году получил высокий официальный статус академии, имевшей уровень европейского университета. Он был ее попечителем, перестраивал ее помещение, наделял имуществом.

Человек высокого европейского образования, выдающийся политик эпохи барокко, Иван Мазепа вписал свое имя в историю Украины и как гетман-зодчий. Сегодня хорошо известно, что на его средства и под его личным надзором в Украине построено почти два десятка величественных храмов (церквей и монастырей), ряд аристократических дворцов в самобытном пышном стиле, впоследствии получившем название украинского «казацкого» барокко, которое ученые еще называют «мазепинским барокко». А период Мазепы специалисты охарактеризовали как «второй золотой век украинского искусства» после великокняжьих времен Владимира Великого и Ярослава Мудрого.

Характеризуя имя гетмана Ивана Мазепы — выдающегося государственного деятеля и великого патриота Украины, следует, вместе с тем, отметить, что его романтический образ с присущей ему тягой к тонкой, запутанной интриге послужил вдохновением для многочисленных творцов украинской и мировой литературы, музыки, других сфер культуры и искусства. Среди них — рядом с названными выше английскими, французскими, немецкими, польскими и другими европейскими писателями и поэтами — выдающиеся мастера украинского слова Тарас Шевченко, Борис Лепкий, Михайло Старицкий, Иван Огиенко (митрополит Илларион), Владимир Сосюра, гениальные композиторы Ференц Лист, Петр Чайковский и многие другие представители литературы и искусства.

Но, невзирая на все позитивы в деятельности гетмана Ивана Мазепы во имя Украины, еще немало и нынешних граждан не способны постичь подлинную сущность этой исторической фигуры, не способны избавиться от давнего, навязанного извне украинскому народу негативного стереотипа, решительно отбросить налепленый на Мазепу еще в начале ХVIII века русским царем Петром I и его правительством (впоследствии значительно усиленный Пушкиным) оскорбительный ярлык «изменника» за его святое намерение восстановить государственную независимость Украины.

Попытка украинского гетмана вывести Украину из-под царской опеки не на шутку переполошила имперскую Россию, в первую очередь — ее официальную верхушку и идеологический обслугу, состоявшую на службе царизма. Этот украинский «грех» вызвал невиданный ранее всплеск политической активности царизма, начавшего тотальное идеологическое наступление, направленное на искоренение в Украине настроений «мазепинства». Прежде всего была развернута небывалая в мировой практике кампания проклятия, порочения, позора имени Мазепы как заклятого врага России, которая продолжается, кстати, и до сих пор. Весомый вклад в эту кампанию всеобщей хулы осуществил и гениальный Пушкин своей непревзойденной «Полтавой».

ПРАВДА ПОБЕЖДАЕТ

Но историческая правда выше любых зловещих ярлыков и стереотипов. Пушкин, как известно, свое произведение завершает таким утверждением:

Забыт Мазепа с давних пор,
Лишь в торжествующей святыне
Раз в год анафемой доныне,
Грозя, гремит о нем собор.

Выходит, ошибся поэт, выдавая желаемое за действительное. Вполне вероятно, что и поныне, по установленной традиции, московская церковь поминает Мазепу нехорошим словом «в торжествующей святыне». Однако важно другое: Великий Гетман не забыт, наоборот, его имя навеки вписано в историю национально-освободительной борьбы украинского народа. Его могучая фигура стоит в ряду самых выдающихся, самых почитаемых героев нации, прославленных борцов против этого империалистического монстра. Он заложил крепкие фундаменты в идею освобождения украинского народа — святую идею, которая никогда не оставляла лучших представителей нашей нации.

К превеликому сожалению, отчаянная попытка освобождения Украины от российского господства, осуществленная в начале ХVIII ст., завершилась драматическим поражением. В результате и лично гетмана, и весь украинский народ постигла трагическая судьба: наша страна более чем на три века потеряла свою государственную независимость и национальную свободу. Но, невзирая на недостойные попытки различных пасквилянтов реанимировать ярлык «изменника», это никоим образом не может умалить огромного значения деятельности Ивана Степановича Мазепы — одной из наиболее прославленных фигур украинской истории. Его имя стало настоящим символом в борьбе за независимость нашего суверенного государства.