Почему так спешил Понтий Пилат?

БЕСПОКОЙНАЯ ПРОВИНЦИЯ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ

Две тысячи лет назад все земли вокруг Средиземного моря находились под властью Рима, образовывая Pax Romana, Римский мир. Римлянам удалось реализовать заветную мечту Александра Македонского — создать универсальное многонациональное мировое государство. Римляне предложили организацию общества, которую позже, в IV веке, унаследует Церковь; греки заложили фундамент современной западной и православной культуры; радикальный прорыв в Богопознании произошел в Палестине.

Однако сама Палестина на время прихода Христа была ареной как религиозных движений, так и бурных политических событий. После завоевания в 63 году Иерусалима Гнеем Помпеем она находилась под протекторатом Рима. Во времена Ирода Великого Палестина еще была едина, однако после его смерти царство распалось и было разделено на 4 провинции или тетрархии, которыми правили потомки Ирода. Однако с 6 года фактическим вершителем Иудеи и Самарии стал прокуратор, которого назначал римский император и который подчинялся наместнику Сирии.

Иудеи постоянно готовили восстание. Почти ежегодно появлялись новые и новые пророки (Талмуд насчитывает их около 30), которые предвещали, что вот-вот придет Мессия из рода Давида и освободит «богоизбранный народ». Население легко отзывалось на призывы, но римляне жестоко подавляли беспорядки. В ответ непокорные евреи прибегали к террору против ненавистных завоевателей. Кроме зелотов, объявились еще и сикарии, которые среди белого дня в толпе убивали римлян или предателей.

Но даже потеря независимости не заставила объединиться еврейский народ. Общество было разбито на многочисленные антагонистические секты и политические группы. В Талмуде правильно замечено: «Израиль попал в рабство потому, что в стране возникли 24 секты». Грызня между сектами и партиями — вот типичная причина упадка государств у всех народов во все времена.

Среди сект наиболее известными были фарисеи, которые сурово следовали букве Закона; эссеи, или «Сыновья Света», которые фактически являются предтечами христиан, и секта саддукеев. К последним принадлежало образованная знать и высшее духовенство. Боясь потерять свое положение, они осуществляли в отношении римлян политику лояльности и примирения. О могуществе этой социальной группы можно судить из того, что в Иерусалиме было 20 тысяч священников, не считая левитов — служителей Храма. И это — в городе, все население которого составляло максимум 120—150 тысяч. Поэтому любое выступление против них, безусловно, было обречено.

Усердствовали перед римской властью и первосвященники, заботясь в первую очередь о спокойствии в Иерусалиме и в Палестине вообще. В то время наивысшую духовную должность занимал Иосиф Кайяфа, назначенный в 25 году наместником Сирии Валерием Гратом. Однако фактически духовная власть в Иудее принадлежала тестю Кайяфы — Ханану (или Анни) бен Шету. Светскую же власть делили между собой сыновья Ирода Великого: Филипп владел Батаной, Антипа- Ирод — Галилеей и Переей, Архелай — Иудеей с Иерусалимом.

Рим же в Иудее представлял прокуратор Понтий Пилат. Уже сразу после назначения в 26 году у него сложились очень напряженные отношения с евреями. Его военный отряд вошел в Иерусалим с императорскими знаками, на которых рядом с орлом было изображение императора, считавшегося божеством. Поскольку иудейская религия запрещает изображать бога, то это восприняли как намерение осквернить Храм. Возник бунт, хотя — пассивный, в форме общественного неповиновения. Также евреи пожаловались в Рим. Пилату пришлось уступить. Но глухая вражда с тех пор осталась, и иерусалимская верхушка только искала предлог, чтобы скомпрометировать прокуратора.

«РАСПНИ ЕГО!..»

Накануне Пасхи, как и ежегодно, и Понтий Пилат, и первосвященники усилили бдительность. Они с чрезвычайным подозрением относились ко всему, что хотя бы чем-то напоминало о политических беспорядках. В толпе рыскали сотни шпионов. Пилат вместе со всеми своими вооруженными силами прибыл из своей постоянной резиденции в Кесарии в Иерусалим и поселился во дворце Ирода, чтобы лично следить за порядком. Ради праздника прибыл в иудейскую столицу и правитель Галилеи — Ирод-Антипа.

Безусловно, в эти дни активизировались и экстремисты: зелоты и сикарии. Очевидно, были и выступления, даже убийства. Трех из террористов Пилату удалось арестовать. Имен двух не осталось; Евангелия только рассказывают, что их распяли вместе с Иисусом. Зато третий из арестованных был, очевидно, достаточно известной фигурой. Все евангелисты называют его Варрава, или, точнее, Бар-Абба (сын Аббы). Имя его, по странному совпадению, было Иешуа, т.е. — Иисус. Он был «вожаком разбойников» — сикариев или зелотов и, по-видимому, пользовался большой популярностью среди жителей Иерусалима и паломников, которые прибыли на праздник. Однако для римской власти Бар-Абба считался опасным преступником, и вполне возможно, что Пилат давно охотился за ним. По всей вероятности, арест народного любимца-мятежника еще сильнее наэлектризовал атмосферу в Иерусалиме.

И как раз в это время, когда нервы были напряжены до предела, Понтий Пилат и первосвященники наблюдают, как появляется огромная толпа, окружающая какого-то нового пророка, который верхом на ослике торжественно въезжает в Иерусалим. Ищейки докладывают, что пророк — Иешуа Га-Ноцри, что он имеет многочисленных учеников, которые называют его Мессией, а толпа радостно кричит, что он — потомок царя Давида и новый царь Израиля. В тогдашней политической обстановке это было открытым вызовом. Ведь провозгласить кого-нибудь царем — значило восстать против власти Рима, а в то же время — и против иерусалимской священнической верхушки. Тем более, оказалось, что прибывший действует очень решительно и бескомпромиссно, словно преднамеренно провоцируя менял из Храма.

Однако неизвестно, кого Понтий Пилат считал более опасным преступником: зелотского вождя Бар-Аббу или пророка Га-Ноцри, которого простолюдины величали Мессией. Ведь римляне старались не вмешиваться в религиозные споры покоренных народов.

В некоторых списках «Истории иудеев» Иосифа Флавия говорится о том, что Иисуса арестовывали дважды, но в первый раз прокуратор, убедившись, что тот — не «разбойник», отпустил его; очевидно, еврейский пророк не вызвал у римлянина особого подозрения. Зато опасным Иисус был для иудейской верхушки — прежде всего, как нарушитель спокойствия. Поэтому первосвященник Кайяфа и его тесть Ханан решили действовать решительнее. На заседании «Малого Синедриона» (или президиума) Кайяфа заявил: «Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели, чтобы весь народ погиб».

Что случилось дальше — подробно описано в Евангелиях: арест в Гетсиманском саду, процесс в Синедрионе, допрос у Понтия Пилата. Интересно, что трое евангелистов, Матвей, Марк и Лука, сообщают, что Иисуса арестовали охранники Храма, только в Евангелии от Иоанна речь идет также о римских легионерах. Возможно, Иоанн совместил арест, осуществленный Пилатом, и второй арест — в Страстной четверг. Ведь о нежелании прокуратора встревать в это дело явно свидетельствуют дальнейшие события.

Понтий Пилат на то время успел собрать достаточно информации о Проповеднике из Назарета: и о его происхождения из царского рода, и о том, что он — несомненно, уважаемый и высокообразованный человек; недаром ученики называют его Равви, т.е. Учитель, а еврейская знать считает за честь приглашать его в гости, как например, главный сборщик налогов Закхей или Иосиф из Ариметеи, или Никодим, член Синедриона. С надлежащим уважением относился к Иешуа Га-Ноцри даже тетрарх Ирод-Антипа. Однако разговора с тетрархом у Иисуса не вышло. И его опять привели к Пилату. Прокуратор, конечно, мог подержать арестованного некоторое время в тюрьме, чтобы тщательнее разобраться с обвинениями — как ни как, а подозрение о принадлежности к мятежникам оставалось. Так, при аресте Петр ударил охранника мечом. Существует предположение, что он вместе с братом Андреем принадлежал к партии зелотов, как и апостол Симон, которого вообще прозывали Зелотом. Если это так, тогда не удивительно, что ученики убежали во время ареста в Гетсиманском саду.

Однако неожиданно Понтий Пилат начинает торопиться с приговором. Да еще и пытается продемонстрировать, что не видит никакого преступления в действиях Иисуса, провоцируя вызвать к нему сочувствие в толпе. Что могло быть причиной такой перемены в поведении прокуратора?

Дело в том, что у римлян существовал обычай, хорошо известный евреям: накануне праздника Пасхи отпускать одного узника. Кого именно — решал народ. И, наверное, Пилат боялся, что евреи могут просить о своем любимце Бар-Аббу. А освободить жестокого преступника, возможно, даже убийцу, прокуратору отнюдь не хотелось. Поэтому он решил ускорить процесс над Иисусом из Назарета, по- видимому, надеясь, что народ, который несколько дней назад так вдохновенно приветствовал своего Мессию при въезде в Иерусалим, теперь непременно вступится за него, тем более, что арестовали его по приказу Кайяфы и Ханана, которых простой народ ненавидел.

Понтий Пилат просчитался. Многотысячная толпа кричала: «Распни, распни Его!» А отпустить попросила другого Иисуса — вождя разбойников Бар-Аббу. Почему?... Неужели ближе им был тот Варрава-разбойник? Были ли разочарованы Иисусом из провинциального Назарета? Обещал, что царем станет. Поверили в Него как в Мессию, апостолы уже и спор затеяли — о достойном месте в Царстве, а Саломея, мать братьев Зеведеевых, тем временем поспешно просила у Иисуса для своих сыновей места по правую и по левую руку. И после всего — такое разочарование...

С тем и провожали на Голгофу Того, кому совсем недавно кричали «Осанну». Вот так наблюдали люди, падкие на зрелища, за распятием Мессии — вместе с двумя разбойниками.

Но на третий день было Воскресение. И было начало уже новой эры в истории человечества.