Про двух парней из Житомира: Короленко и Королеве
«Мы также влияли на мировые культуры, а не просто поставляли им качественный биологический материал»
(О. Забужко)
На протяжении нескольких веков украинцам пришлось творить нацию в безгосударственном состоянии и соревноваться не только за свою политическую свободу, но и за традиции, культуру и язык в неравном поединке с рейдерской колониальной политикой. Поэтому не удивительно, что мы до сих пор не имеем долгоиграющей памяти и основательно записанных семейных преданий.
Наша история лоскутная и имеет множество белопятных зон. Наши могилы разрыты и опустошены врагом. Наши деятели культуры попросту не вполне наши, ведь биографии украинских классиков до сих пор пишутся по имперским лекалам. И тут, наряду с фактом тотальной обворованности, мы сталкиваемся с совершенно неестественным, навязанным комплексом неполноценности, который не имеет ничего общего с реальностью. Именно он заставляет нас говорить о деятелях русского мира с украинской «пропиской» тихо, «на сносках».
Это повествование посвящено двум личностям без преувеличения планетарного масштаба, рожденным в Украине и записанным в российской истории — Владимиру Галактионовичу Короленко и Сергею Павловичу Королеву. Двум ребятам из Житомира. Тем, кто олицетворяет историю успеха детей-индиго из соседнего села: родился, дождался совершеннолетия и помчался куда глаза глядят раскрывать свои таланты где-то там. А что же осталось нам? Табличка возле дома, где способный мальчик вырос, и гордость за сноски, если таковые вообще присутствуют, — мол, родился он в Украине...
ВЕЛИКИЙ СЫН УКРАИНСКОЙ ЗЕМЛИ СЕРГЕЙ КОРОЛЕВ ОТКРЫЛ ДЛЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ДОРОГУ В КОСМОС. И ЭТО — ТОЧНАЯ КОНСТАТАЦИЯ ФАКТА
Вовсе нет, общество. Нас обманули. Те двое из Житомира — зерна, выросшие и сформировавшиеся в Украине, а заколосившиеся на чужбине. Поэтому в исторической баталии с Россией для нас имеет значение все: под каким небом они поднимались, какие ручейки их поили и в какой почве завязалась их корни. И главное — чем «подпитывалась» империя. Кто был ее донором?
Обращаясь к биографии Сергея Королева, невозможно обойти его космические победы, обязательным условием которых всегда является слово «первый»: первый искусственный спутник Земли, запущенный на орбиту, первый снимок обратной стороны Луны (пресса всего мира называла его «Снимком века»), первый космический полет Белки и Стрелки, первый полет Юрия Гагарина в космическое пространство, первый в истории космонавтики выход в открытый космос, совершенный Алексеем Леоновым.
Известно, что кроме Гагарина, претендентов на первое путешествие человека в космос было несколько, среди них — украинец Павел Попович и чуваш Андриан Николаев. Однако все, включая самих космонавтов, понимали невозможность их участия в Первом полете, ведь Первыми всегда должны быть россияне. «Вы, ребята, будете олицетворять дружбу народов — украинец и чуваш», — объяснял Королев, которого уже успели занести в список российских ученых. Потому Королев — Главный конструктор, он Первый, он достоин быть россиянином.
Но отправимся к истокам. Где же начинался автор первых космических достижений «братства народов» и самый засекреченный советский ученый?
Сергей Королев родился 12 января 1907 года в Житомире в семье преподавателя русской словесности Павла Яковлевича Королева и дочери украинского купца из Нежина Марии Николаевны. Большая разница в возрасте, а главное — желание женщины продолжить образование сделали свое дело: брак распался, когда Сергею едва исполнилось три года. С тех пор мальчик воспитывался в семье матери — потомков казаков и греческих колонистов, поселившихся в Нежине еще во времена гетманства Богдана Хмельницкого.
Мать Королева вспоминала: «Ми за тодішнім суспільним поділом належали до козаків, і не тільки на папері. Колись були на Січі Запорізькій такі славні козаки — Фурси, Москаленки та Лазаренки. Все то — мої діди та прадіди. А в пашпорті батька — Миколи Яковича Москаленка — значилось: «Козак міста Ніжина». Вчилась я в Києві. Сергійко у діда та баби. Скільки він вже наслухався легенд про козаччину! Народний гумор, те вогнище, що завжди палахкотіло в душі українського народу, що перейшло в творчість Гоголя, Остапа Вишні, перейняв собі й мій Сергійко».
Бабушка Королева — Мария Матвеевна (в девичестве Фурса) — была человеком энергичным и смелым, имела хороший вкус, любила читать и старалась дать своим детям лучшее культурное общество (скажем, семья Москаленко дружила с Марией Заньковецкой). Ее смело можно назвать эмансипированной женщиной, которой лихо удавалось совмещать главенствование в семье, авторитет среди знакомых и удачное ведение бизнеса. Мария Матвеевна занималась соленьями и была одним из крупнейших поставщиков знаменитых нежинских огурцов в Российской империи. Она много путешествовала по Восточной Европе, интересовалась стариной, музеями и театрами и охотно приучала своих детей к «прекрасному». Мудрая женщина решила, что все ее дети непременно должны получить образование, которое сможет заменить им в жизни все: мальчикам — наследство, а девочкам — приданое. Поэтому ее дочь Мария Николаевна даже ценой собственного брака и разлуки с единственным сыном осуществила свое желание — обучение на Киевских высших женских курсах.
Воспоминания близких и исторические справки свидетельствуют, что Сергей Королев рос в достатке, культе образования и национальных традиций. Бабушка с дедом боготворили внука. Даже внешность Сергея была похожа на деда, которую дочь Королева Наталья характеризовала как казачью: широкие плечи с большой головой, крепкие пальцы. А еще — нелюбовь к воротникам, сжимающим шею.
В нежинский период жизни Королева произошло одно судьбоносное событие, которое стоит отдельного внимания. Как-то в город приехал известный авиатор-одессит Сергей Уточкин с весьма необычной постановкой — полетом на аэроплане. Конечно, прогрессивная семья Москаленко с внуком тоже пришла на ярмарочную площадь, и именно тогда у Сережи, увлеченного этим зрелищем, зародилась мечта о небе...
Если Нежин стал для Королева городом детских воспоминаний и семейного воспитания, то Одесса, куда он переехал в 1916 году с мамой и отчимом, — городом обучения и формирования. Здесь он получал образование в одесской стройпрофшколе, был членом Общества авиации и воздухоплавания Украины и Крыма, проектировал свои первые летательные аппараты.
После окончания стройпрофшколы Сергей получил свидетельство, в котором отмечалось, что он «сдал зачеты по политграмоте, русскому, украинскому и немецкому языках, математике, сопротивлению материалов, физике, гигиене труда, истории культуры, черчению, практическим работам в мастерских». Такая всесторонняя и фундаментальная подготовка позволяла выпускникам быть зачисленными в высшие учебные заведения без экзаменов!
Сергей поступил в Киевский политехнический институт на механический факультет, где за два года освоил общие инженерные дисциплины и стал планеристом. При поступлении в анкете в графе «национальность» написал: «Украинец». Королев не хотел обременять родителей, поэтому перешел в режим «самообеспечения» и подрабатывал дворником и разносил газеты. Влюбленный в небо юноша зачитывался трудами Циолковского и экономно откладывал заработанные деньги на строительство планеров. Еще одна важная деталь: одногруппники не могли похвастаться таким высоким уровнем знаний, которые имел выпускник стройпрофшколы Королев. Поэтому Сергей разработал своеобразную систему изучения дисциплин для своих коллег, что и помогло значительно повысить общий уровень успеваемости.
В политехе Королев подружился с будущим классиком украинской литературы Юрием Яновским. Молодые люди много говорили о литературе, и глубокие знания «технаря» Сергея в этой области искренне поражали: он читал по памяти «Цвет яблони» Коцюбинского! Королев объяснял, что именно произведения Коцюбинского помогали ему с родителями пережить страшные ночи в Одессе во время гражданской войны. Когда за окном царили стрельба и шум, семья читала вслух Коцюбинского, чьи произведения приносили покой и радость. Уже во взрослом возрасте Сергей Павлович носил у себя в сумке роман «Вершники» и хвастался своим знакомством с Яновским.
Королев надеялся, что в киевском вузе откроют авиационное отделение, но суждено было по-другому. Сергею пришлось выбирать: или отказаться от мечты, или перевестись в Московское высшее техническое училище. Одаренный юноша выбрал второе.
Так, в 1926 году Сергей Королев — выходец из украинской земли, «казацкий сын», выращенный на нежинских огурцах, одесском солнце и украинской литературе и самое важное — сформирован и обучен всему здесь — поехал в Москву отдавать свой ресурс ненасытной империи, которая не раз попытается его убить.
27 июня 1938 — точка невозврата в жизни Сергея Королева. Арест, пытки, ночи без сна, выбивание признания, шантаж, разбитые графином челюсти, страх за жену и дочь, суд. И, в конце концов, приговор — расстрел, который «человечная» и «справедливая» советская власть заменила на десять лет лагерей.
Сергея Павловича этапировали на Колыму, в небольшой поселок Мальдяк Магаданской области, известный золотодобывающим рудником и лагерем ГУЛАГа, где должны были в нечеловеческих условиях работать и погибать «ненадежные» элементы советского общества. Несколько месяцев лагерной жизни (не говоря уже о годах) могли стать для Королева фатальными. От цинги у него выпадали зубы, ученый медленно умирал из-за отсутствия тепла, питания и издевательств «блатных» над политическими.
Королева спасли так называемые «шараги» — тайные конструкторские бюро, где репрессированные ученые работали «на благо» и вооруженную мощь страны, которая заставила их гнить в лагерях. В «шарагах» немало интеллектуалов и ученых мирового уровня трудились «за баланду». Кроме Королева, здесь принудительно находились еще двое талантливых украинцев — конструктор ракетных двигателей Валентин Глушко (который станет правой рукой Королева) и отец «трассы Кондратюка» Юрий Кондратюк.
В 1944 году Королева досрочно освободили из-под ареста и отменили судимость. С тех пор начался новый этап в биографии Сергея Павловича, знаменательный незабываемыми открытиями, достижениями и премиями.
Космические программы в СССР буквально захлебывались от финансирования, так что проекты Сергея Павловича воплощались в жизнь с невиданным размахом. Но за кадром оставались сверхтяжелые условия труда на Байконуре среди степей и жары, опасные испытания, проблемы со здоровьем, жизнь под постоянным наблюдением и полная невозможность выдать себя. Нобелевский комитет дважды обращался к руководству СССР с просьбой назвать имя главного конструктора. Хрущев отвечал отказом.
Анализируя наследие основоположника практической космонавтики, ученые отмечают еще одно гениальное изобретение Королева — Совет главных конструкторов. В состав этого неформального совета входили главные конструкторы предприятий, работавших над ракетно-космической программой. Теоретически они были независимы друг от друга, но общая цель, сверхжесткие сроки выполнения работ и отсутствие права на ошибку (ошибка могла равняться смерти) требовали целостного подхода, а главное — лидера.
«Он обладал и еще одним удивительным свойством — при недостатке информации все-таки принимать правильное решение... Опять потрясающее чутье, которое его никогда не подводило. Такое дело, которым он руководил, можно было вести только с характером Королева — характером полководца», — вспоминал академик Б. Раушенбах.
Начало. Окончание читайте в следующем выпуске страницы «История и Я»
