Пропасть для свободных людей

«Самая крепкая опора жестоких властителей — не тюрьмы или пытки, а восторженные рабы». Эти слова великого Сенеки дают поистине богатую пищу для размышлений. И еще раз подтверждают: ответы на сложные проблемы исторического бытия народов, да и человечества в целом, как правило, не лежат на поверхности. А это значит, что один из проверенных веками способов найти их — расширить «диапазон» поиска. То есть углубиться в беспредельный Космос (Океан) Времени.

Именно там, несмотря на кажущуюся «темноту» безгранично далеких от нас времен, можно получить ответы на «извечные» вопросы, всегда волновавшие человечество. А именно: что такое свобода и рабство? Как победить в себе раба? Как различить, разоблачить в себе черты раба — а это вовсе не просто сделать в наше иллюзорное время, когда подавляющее большинство искренне считает себя якобы свободными, не осознавая, что это самообман. Как, в конечном итоге, достичь свободы — восстанием против рабских условий жизни или нравственным самосовершенствованием, ведь недаром еще мудрецы Древнего Востока говорили: «Если ты не можешь изменить окружающий мир — изменись сам!», или в более современной интерпретации: «Если нет внешней свободы — будь внутренне свободным»? А может быть, необходимы постепенные, частичные реформы? В самом деле, нет ничего важнее этих проблем — именно сегодня в Украине, в то время, когда мы являемся свидетелями методического, жесткого наступления на национальное «пространство свободы» в его внешнем и внутреннем измерениях.

В таком случае попробуем... пообщаться с Эзопом — древние греки произносили его имя: «Айсопос», с ударением на последнем «о». Да, с тем самым полулегендарным поэтом-баснописцем, которого хорошо знали все жители Древней Греции, даже неграмотные. Так, к примеру, один из героев Аристофана с насмешкой говорит приятелю: «Ты, невежда и лентяй, даже Эзопа не выучил!» — его басни учили в школах.

Да, с тем самым Эзопом, который стал истинным родоначальником жанра литературной басни, увековечил его (и Федр, и Лафонтен, и Крылов, и Глибов, и Гребинка были его учениками, и только — кто более, а кто менее талантливым). С тем самым, о чьей жизни почти не сохранилось никаких определенных сведений — за исключением тех, которые мы кратко приведем в этом материале. Однако читатель вправе спросить: зачем нам сегодня Эзоп, даже со всеми своими, наверное, устаревшими, баснями (пару из них мы приведем дальше)? Чем он, собственно, мог бы помочь нам сегодня?

А ответ такой: неуемной жаждой свободы, приверженностью свободе, готовностью заплатить за нее какую угодно (пусть страшную — речь идет о собственной жизни) цену. Своим колоссальным ресурсом внутренней свободы — это не позволяет ему «смиренно» признать себя рабом, хотя он сам говорит о себе: «Эти руки загрубели в работе и утратили способность чувствовать любовь. На этом теле — рубцы. Жизнь и люди столько раз награждали мое тело ударами, что оно сейчас как сплошная рана». В конце концов — своим пренебрежением к материальным благам и власти, этим наркотикам современной Украины.

Ну, а что мы знаем на самом деле об историческом Эзопе? Очень мало. Геродот (V в. до н. э.) рассказывает, что известный раб, интеллектуал, пророк и баснописец жил 100 лет тому назад на острове Самос, чудесном уголке земли в Эгейском море, на острове, где соленое дыхание моря смешивается с ароматами сосен и елей, где на склонах гор растут каштановые, оливковые, апельсиновые рощи и, конечно, виноградники, из гроздьев которых делают знаменитое самосское вино. На этом райском острове, прославленном именами Пифагора, поэта Анакреонта (и, кроме них, жестокого тирана Поликрата), Эзоп был рабом некоего Иадмона (более поздние пересказчики уточнили: Ксанфа, местного богача, который объявил себя «философом») и погиб из-за навета дельфийских жрецов, обвинивших его в краже в храме. Отличаясь редким умом, пишут Геродот и его преемники (Гераклид Понтийский), Эзоп имел уродливую внешность: очень большой живот, огромная, непропорциональная голова, на спине горб. Античность не сомневалась, в отличие от Мартина Лютера, в достоверности Эзопа — его считали одним из семи величайших древнегреческих мудрецов.

А блестящим «ретранслятором» и «актуализатором» произведений, мыслей и поступков Эзопа для наших современников и для нас с вами, читатель, станет выдающийся бразильский драматург ХХ века Гильерме Фигейредо (1915—1997), пьеса которого «Лиса и виноград» (1952), посвященная жизни и судьбе Великого Раба, обошла чуть ли не все театральные подмостки мира. Ставили ее и в Украине. Сразу назовем всех действующих лиц драмы, их немного — всего шесть: Эзоп; Ксанф (владелец Эзопа, «философ»), Клея (его жена), Мели (рабыня Клеи), Эфиоп (раб Ксанфа), Агностос (таинственный гость, которого приглашает в свой дом Ксанф). Вот и все. Ремарки — минимальные, что способствует четкому построению главного конфликта.

А конфликт — все тот же, который сопровождает человечество на протяжении тысячелетий: свобода и рабство (разве что современное рабство, в частности, в Украине — рабство «экономическое», рабство «по контракту», а не рабство тюрьмы и кнута). Раб Эзоп вообще был подарен Ксанфу в «бесплатную придачу» за покупку особенно большой партии других невольников. Вначале он поражает всех, кто его видит, своим внешним уродством — так случилось и с Клеей, у которой, впрочем, он быстро вызывает восхищение благодаря своей неповторимой личности. Сам Эзоп говорит об этом: «Я привык к ощущению ужаса на лицах тех, кто видит меня впервые. Да, я забавен. Но когда я смешу других, ты не можешь вообразить, насколько я бываю серьезным. От того, что я говорю, мне почему-то совсем не смешно!» И еще: «Я — чудовище, я ужасное чудовище, я сын гидры, химеры, минотавра, всего самого ужасного, что когда-либо только появлялось в чудесной Греции. Но это не мешает некоторым людям испытывать сострадание ко мне, и симпатию, и даже любовь (это о Клее. — И. С.). А знаешь, почему? Потому что есть люди, столь же безобразные изнутри, как я внешне!»

Эзоп — раб, однако интеллектуально и духовно он явно превосходит окружающих, так как опередил свое время. Он не просто умело решает житейские проблемы: «Когда мы возвращались домой, Ксанф велел, — рассказывает герой, — чтобы каждый раб нес на себе какой-нибудь груз. Все захотели взять груз полегче — с тканями, посудой, статуэтками. Я же выбрал самый тяжелый — огромную корзину с хлебом. Тогда все посмеялись надо мной, даже раб-эфиоп. Но в первый же день люди ели хлеб, и так же на следующий. Прошло немного времени, и я нес пустую корзину, а остальные стонали под своим грузом». Он не только пишет язвительные, меткие басни («Птицы и Галка»: «Зевс на Олимпе решил установить царя птиц. Повелел птицам, чтобы пришли к нему и выбрали среди себя ту, что краше всех, — ей и быть царем. Обрадовались птицы, бросились прихорашиваться. А Галка и себе подумала: почему бы и мне не попытать счастья, хоть я неказиста, черна, как сажа; начала она, крадучись, чтобы никто не видел, собирать разноцветные перья, которые повыдергивали из себя, прихорашиваясь, птицы: Павлин, Голубь, Бекас, Удод... Явились наутро птицы на Олимп — и Галку избрали царем! Но вскоре другие птицы разглядели обман, узнали свои перья, которые напялила на себя Галка, да и повыдергивали назад — и осталась обманщица со своими черными перьями. Дорого обошлись Галке хитрости. Стала она посмешищем для всех птиц. Так и некоторые люди чужими мыслями приобретают себе славу — а заканчивают позором»). Главное, он — мыслит. О свободе, людях, смысле жизни.

Многие мысли поэта-раба о человеческой природе воспринимаются так, как будто они впервые прозвучали буквально сегодня. К примеру, на прямой вопрос Клеи: «Зачем тебе быть свободным?» — наш герой отвечает: «Должно же быть на земле место, где течет ручей и из него можно пить воду прямо из ладони, не боясь, что кто-то подойдет и укажет мне, что еще не наступило время пить или еще рано испытывать жажду... Такое место, где соловьи не улетали бы при приближении человека. Заметила ли ты, что животные убегают, почувствовав, что человек уже где-то близко? Чем больше я узнаю людей, тем сильнее люблю животных. Я хотел бы уметь рассказывать им басни на их языке, я хотел бы сказать им: «Знаешь ли ты, о волк, губитель ягнят, что есть такие животные — люди, которые тоже убивают друг друга. Но они делают это не ради того, чтобы выживать, как ты, а просто так — из любви к убийству!» Конечно, это не только и не столько Эзоп, сколько автор, Гильерме Фигейредо, обращается к нам.

Ядро же пьесы «Лиса и виноград» составляют размышления Эзопа о свободе. И борьба за нее.

Важным является то, что и свобода Эзопа, и сама его жизнь зависит от воли Ксанфа — человека, метко охарактеризованного собственной женой Клеей, которая тайком ненавидит его: «Он постоянно философствует... несет вздор о том, что несправедливость — это справедливо, что страдание — это радость, что мир создан для того, чтобы он, Ксанф, мог пить хорошие вина, иметь богатый дом, любить прекрасных женщин». Вот такая «философия» владельца-сибарита, «хозяина жизни». Говорит его раб Эзоп: «Ксанф наивнее меня: он выдумал мир своих исполненных желаний и искренне верит, что такой мир существует». Кстати, Эзоп вовсе не является наивным; вдумаемся только в такие его слова: «Боги всегда прощают людей. Для этого мы и создаем их. Подумай хорошо: кто простил бы нас, если бы не было богов?»

И вот эти две личности — Ксанф и Эзоп — ведут горячие споры о свободе. Рабовладелец с отвратительной, сытой самоуверенностью спрашивает раба: «Зачем тебе свобода? Никакая свобода не принесет тебе веселья, не утешит тебя в твоем уродстве. Лучше я буду богатым и свободным, а ты будешь моим рабом!» И немного погодя добавляет: «Дать свободу рабу? Что он будет с ней делать, один на белом свете? Ты еще не дорос для свободы. Лишь тогда, когда научишься у меня быть богатым, могучим и мудрым (для Ксанфа все это — единый синонимический ряд, в том числе третье слово! — И. С.), ты сможешь пойти навстречу жизни, не сбиваясь с дороги».

Эзоп не раз просто спасает благосостояние, имущество и честь спесивого «философа». В первый раз, когда подсказал ему единственно верный выход из ловушки, в которую тот сам себя загнал (напившись допьяна, Ксанф обещает своему случайному гостю, путешественнику Агностосу, что сможет завтра выпить море, и заключает письменное пари, — в противном случае Ксанф должен отдать Агностосу дом, все свое имущество, жену и рабов. Поутру после попойки Агностос напоминает Ксанфу о пари — тот в отчаянии и умоляет о помощи единственную надежду — Эзопа, называя его «лучшим своим другом, не рабом», обещая свободу. Эзоп подсказывает выход: Ксанф выпьет море, но лишь тогда, когда перекроют все реки, питающие его.)

И во второй раз Эзоп спасает Ксанфа, когда возвращает назад его жену Клею («философ» рассматривает эту женщину как свою законную собственность, он в отчаянии, ведь она вдруг посмела уйти от него!). Эзоп берет у Ксанфа полный кошелек с деньгами, идет на рынок и покупает там множество женских украшений — как он заявляет всем, на предстоящую свадьбу хозяина. Как только Клея с беспокойством узнала об этих слухах — она тотчас вернулась к нелюбимому мужу...

Во всех этих случаях Ксанф обещал своему гениальному рабу свободу. И не сдержал своего слова. Когда народ потребовал освобождения Эзопа из рабства — люди догадались, что «философу»-рабовладельцу не под силу было бы найти остроумное решение проблемы, почему он не может выпить море, не теряя лица, — Ксанф пренебрежительно отвечает: «С чего это народ хочет, чтобы я отказался от того, что принадлежит мне, — от Эзопа? Разве народ уже захватил власть (!— И. С.)? Что, он уже творит передел достояния богатых? Народу должно быть известно, что нет такого закона, который принудил бы меня освобождать моих рабов! А Эзоп должен благодарить меня: я кормлю его, даю ему жилье, ему живется у меня так хорошо, как никакому другому рабу в Греции».

С «позицией» Ксанфа все ясно. А что думает о свободе Эзоп? «Я не хочу славы. Я хочу лишь свободы» — вот его слова. «Я хочу лишь того, что принадлежит мне по праву». Между тем — очень важное уточнение: «Свобода по своей природе является чистой, и мы должны брать ее чистыми руками!» И на уточняющий вопрос Клеи: «А пока это невозможно — ты согласен остаться рабом?» — Эзоп отвечает: «Да!» Великий грек, тем не менее, уже не просит, а требует у своего хозяина: «Дай мне свободу, Ксанф!» А когда влюбленная Клея (освобождение Эзопа означает для нее его потерю) буквально умоляет: «Мы уважаем тебя, Езоп. Почему ты хочешь уйти?» — тот отвечает: «Потому что я также уважаю себя. Дай мне свободу, Ксанф!» И отвергает предложение Клеи сбежать: «Нет. Ходить со страхом быть пойманным — это не свобода. Свобода — это не тайна. Свободу не прячут. Все должны знать, что люди являются свободными. Знать и уважать это!»

И вот — решающий выбор его судьбы. Выбор между жизнью в рабстве и «наказанием свободного человека». Однако по порядку. Под давлением народа Ксанф вынужден подписать документы об освобождении раба (почему-то вспоминаются Энгельгардт и Шевченко). Эзоп мечтает наконец «увидеть мир глазами свободного человека», посмеяться над жадностью самого богатого человека в мире — царя Креза, утопающего в золоте, над тщеславием фараонов Египта («они построили для себя гробницы, и эти камни скрывают их истлевшие кости!»). Но не суждено было сбыться его мечте: жрецы храма в Дельфах обвиняют его в краже священного золотого храмового сосуда (его тайком подбросила Эзопу Клея, которая мечтала вернуть любимого). Эзопа под стражей доставляют обратно на Самос, к Ксанфу, и предлагают выбор: если он признает себя опять рабом Ксанфа, его хозяин имеет право сам выбрать для него наказание (Ксанф ликует, он предлагает бывшему рабу контракт: «Ты опять будешь с нами, как раб. Только совсем не надолго, чтобы отвлечь внимание! На самом же деле мы будем компаньонами, Эзоп! Ты будешь сочинять себе басни, а я рассказывать их моим ученикам на площади. Ты не представляешь, каким успехом они пользуются. Ты скоро разбогатеешь, Эзоп! Скажи только жрецам, что ты мой раб, а я подтвержу это»). Если же Эзоп — свободен, то его сбросят в самую глубокую пропасть Греции с Гиампианской скалы. Таков закон.

Ответ Эзопа (самое сильное место пьесы и в то же время ее финал): «Я не раб твой, Ксанф... Значит, для свободных людей, которые крадут, существует одно наказание, а другое, менее суровое — для рабов? (Пауза.) Я хочу свободы. Я выбираю наказание свободных людей. Такова моя воля. Я свободен. Никто никогда не прикоснется к моему телу — ни ненависть, ни любовь. Я сам пойду к пропасти (Его голос тверд, но временами проскальзывают нотки волнения.) Вы свободны! Любой человек созрел для свободы — и для того, чтобы умереть за нее. (Обращаясь к народу.) Я тоже еще зеленый для любви, зеленый для жизни. Но я свободен, свободен. Проклятие! (Решительно направляется к дверям дома Ксанфа.) Прочь с дороги! Где ваша пропасть для свободных людей?» (Идет твердым шагом. Снаружи шум, который поднимает народ, достигает своего апогея.)»

Народ, который дал миру Григория Сковороду, не может не разделять пренебрежения нашего героя к неправедным земным благам и его стремлению увидеть весь мир глазами свободного человека. Нация, которая дала миру Тараса Шевченко, не может не разделять ненависти Эзопа к рабству и угнетению человека. Впрочем, в этом не вся правда. Народу, миллионам представителей которого не дают права на свободный ответственный выбор (а это и есть свобода), стране, где люди голосуют «за гречку», за те или иные подачки сытых ксанфов, — безгранично далеки слова Эзопа: «Вы свободны! Каждый человек должен знать, что он свободен». Как и отдельный человек, народ полностью берет на себя ежеминутную ответственность за свои действия или бездеятельность. То есть не просто имеет право, а должен — уклонение не более чем рабская иллюзия, — именно обязан быть свободным. Если, конечно, мы не хотим вспомнить вторую часть беспощадной формулы Эзопа: «Любой человек созрел для свободы — и для того, чтобы умереть за нее».