Родовые травмы демократии

На любом историческом рубеже всегда полезно остановиться, оглянуться, чтобы осмыслить накопленный опыт и определить, что в нем преходящее, а что остается нетленным, составляет, по образному выражению доктора философских наук, профессора Сергея Крымского, «сквозные ценности истории» («День», 12.12.2000). Только на этой основе могут формироваться ценностные ориентиры на будущее.

Древние государства мира — рабовладельческие деспотии Востока — отличались удивительной долговечностью. Так, Древний Египет существовал 25 веков, сменилось более 200 фараонов, представлявших 26 династий, но основные характеристики деспотии оставались неизменными. В последующие эпохи темпы политических перемен все более ускорялись, и казавшиеся нерушимыми структуры уходили в небытие. Особенно динамичным было минувшее тысячелетие, вместившее в себя и тиранию абсолютных монархий, и утверждение конституционализма, и развитие республиканских форм правления, и становление институтов современной демократии. Эти процессы в различных странах не всегда совпадали по времени и по формам, но в совокупности отразили одну из важнейших общепланетарных закономерностей: восхождение от устаревших и изживших себя форм политической организации к ее более высоким, более цивилизованным формам.

Не осталась в стороне от этих процессов и Украина. Более того, и в политической практике, и в развитии политической мысли она не только не уступала другим странам, но и порою опережала их на разных этапах своей истории, начиная с Княжьей поры. На стыке первого и второго тысячелетий в Европе преобладало монархическое самовластие. И в Киевской Руси носителями государственной власти выступали князья, но рядом с ними, а в чем-то выше их, стояло вече. Оно — в отличие от монархического престолонаследия — избирало князя, причем действовало по своему усмотрению: так, в 1068 г. Киевским князем был избран Всеслав Полоцкий, в 1113 г. — Владимир Мономах. Оно могло и отвергнуть неугодную кандидатуру: в 1024 г. — Мстислава, а 1151 г. — Вячеслава. Вече заключало с князем «ряд» — договор, который содержал важные обязательства князя и утверждался крестоцелованием. Вече решало вопросы войны и мира, формирования войска и т.п. Кроме Киева, вече существовало в центрах других княжеств: в Чернигове, Смоленске, Галиче, Владимире, Пскове, Новгороде. В институте вече получила развитие давняя демократическая традиция, восходящая еще к праславянам — антам, которыми, по свидетельству известного церковного деятеля Прокопия Кесарийского, «не правит один муж, но издавна живут они общественным правлением».

Эта демократическая направленность против самовластия не могла реализоваться в политических институтах ни в лихолетье татарского нашествия, ни тогда, когда значительная часть Украины находилась под властью Польши; но она достойно воплотилась в украинской политической мысли, в частности, в полемической литературе XV-XVI веков. Станислав Ореховский-Роксолан, которого называли «украинским Демосфеном» и «современным Цицероном», подчеркивал, что «управление государством — это дело не для одного человека», и напоминал: «Нас так воспитывали наши предки, что король избирается ради державы, а не держава существует ради короля». Еще радикальнее высказывался в «Апокрисисе» Христофор Филарет (псевдоним то ли одного из приближенных князя Константина Острожского, то ли, по иной версии, самого князя — основателя первого в Украине высшего учебного заведения — Острожской академии). Автор указал, что между королем и народом существует договор («раста»), который обязателен к выполнению обеими сторонами, и предостерегал, что народ для защиты своих прав пока использует «перо», но может обратиться и к «сабле», если злоупотребления властей вызовут «внутреннюю войну».

Предостережение оказалось пророческим: оно прозвучало накануне начала XVII века, который ознаменовался массовым обращением народа к «сабле» — казацкими восстаниями, которые переросли в национально-освободительную, по одним оценкам, войну, а по другим, по-видимому, более верным, — в революцию под руководством Богдана Хмельницкого. Б. Хмельницкий больше известен как выдающийся полководец, талантливый дипломат, но не менее значима его роль как фундатора уникальной, не имевшей аналогов политической системы демократической Казацкой республики. Гетман был ее главой, главнокомандующим, законодателем, издававшим универсалы, судьей, имевшим право утверждать приговоры и рассматривать апелляции, и т.п. Но эти полномочия он приобретал не по праву наследования, а в силу его избрания. Рада казацкой старшины, помимо избрания гетмана, имела широкую компетенцию: проблемы внешней политики, войны и мира, финансов, городских привилегий и т.д., и была, по оценке академика Ивана Крипьякевича, органом власти в Казацкой Украине.

Аналогичную организацию власти предусматривали «Пакты и Конституции законов и вольностей Войска Запорожского», известные как «Конституция Пилипа Орлика», принятые в мае 1710 г. — на 77 лет раньше Конституции США. Провозгласив избрание П. Орлика «свободным голосованием на гетманство», «Пакты и Конституции» существенно ограничили права гетмана, предписав «навечно сохранить в Войске Запорожском такой закон, чтобы на нашей родине первенство принадлежало Генеральной старшине» (!). Этому казацкому парламенту вменялось «заслушивание и обсуждение дел... принятие правильных решений», верное служение гетману и т.п. За Генеральной старшиной сохранялась «полная свобода голоса» при обсуждении его нарушений, и предусматривалось, что «гетман не должен обижаться или мстить, а, наоборот, должен позаботиться об устранении нарушений». Властные функции были разделены между Генеральной старшиной (законодательная власть), Гетманом (исполнительная) и Генеральным судом (судебная): разделение властей было предусмотрено за 38 лет до того, как в труде «О духе законов» Шарль Монтескье сформулировал это принцип. Хотя «Пакты и Конституции» действовали только на Правобережье, последним гетманом которого П. Орлик был до 1714 года, этот образец украинского конституционализма имеет непреходящее значение.

Институты и князя, и гетмана по сути не были монархическими: и те, и другие были выборными высшими должностными лицами, прежде всего, военачальниками. «Народу, — отмечал известный украинский политолог Сергей Шелухин, — нужен был не монарх, а наиболее способный защитник земли». Правда, незадолго до смерти Б.Хмельницкий, стремясь передать булаву в надежные руки, предложил избрать наследным гетманом несовершеннолетнего сына Юрия, с трудом добился этого, но сам Юрий через месяц, вскоре после смерти отца, «сложил булаву». Монархические традиции в Украине исторически не сложились, и в этом одна из причин того, что сейчас, когда во многих странах, в том числе и в России, вспыхивает ностальгия по монархии, в Украине подобные настроения не получили сколько-нибудь серьезного распространения.

После того, как российское самодержавие свело на нет не только державность, но и автономию Украины, проблемы украинской государственности вновь на долгое время стали предметом только теоретических дискуссий и полемики. При этом в конституционных проектах и члена Кирилло-Мефодиевского братства Григория Андрусского, взгляды которого эволюционировали от ограничения монархии до ее полного отрицания, и Михаила Драгоманова, и Украинской народной партии главное внимание уделялось органам народного представительства и не предусматривались широкие полномочия главы государства. В Украинской Народной Республике из-за острейших внутренних и внешнеполитических противоречий, непродолжительности ее существования, неоднократной смены форм власти, формирование государственных структур не было завершено и поэтому сравнивать их функции не представляется возможным.

В советский период и органы народного представительства, и исполнительные органы были лишены реальной власти, которая принадлежала партийным комитетам разного уровня, чью волю государственные органы лишь «озвучивали». С обретением Украиной независимости первостепенной задачей государственного строительства стал отказ от этой системы. Политики и политологи отдавали себе отчет в том, что прямой переход от тоталитарной системы к развитой демократии невозможен, необходим промежуточный период авторитарной власти, наиболее приемлемой политической формой которого была признана президентская республика. Имелось в виду, что будет происходить постепенный демонтаж авторитарной составляющей власти и соответствующее возрастание удельного веса демократических процедур. Однако в большинстве постсоветских республик происходит воспроизводство авторитарных тенденций.

Украина на пороге XXI века и третьего тысячелетия стоит перед дилеммой: либо уподобиться другим республикам, либо возрождать традиционный для национальной государственности — от антов до Конституции Пилипа Орлика — приоритет народного представительства. Это предполагает постепенное перераспределение функций и полномочий от исполнительной власти к законодательной, действенный парламентский контроль над деятельностью правительства, силовых структур, всех других звеньев государственного механизма. Происходящие сейчас в политической жизни Украины процессы свидетельствуют, что борьба по всему этому комплексу проблем усиливается, и от ее исхода зависит будущее независимой Украины как действительно правового и демократического государства.

Телефон ведущих страницы «ИСТОРИЯ И «Я»: 414-90-00 — Сергей МАХУН, «День», Игорь СЮНДЮКОВ Адрес электронной почты (e-mail): [email protected].кiev.ua