Собственность и власть-2

Окончание. Начало читайте «День», №220-221

На вопрос: «Почему Сталину удалось осуществить Голодомор-Геноцид 1932-1933 годов, а еще до того — варварскую, преступную коллективизацию?» (Вопрос фундаментальный, основополагающий для понимания украинской трагедии ХХ века), как правило, дают следующий ответ: «Потому что украинскому обществу не хватало единства».

Вывод в целом вполне справедливый, однако имеет один существенный недостаток: он слишком абстрактный. Почему украинцам не хватало единства, по каким именно причинам (историческим, экономическим, ментальным)? не претендуя, безусловно, на исчерпывающий вывод, который может сделать только коллективное мнение честных исследователей, попытаемся, однако, задуматься: почему украинцы в 1930 — 1933 годах (а предпосылки были созданы еще раньше) были вынуждены заплатить такую ??ужасную цену за достижение целей, которые ставили, собственно, не они, а Сталин и его окружение; ценой были — миллионы и миллионы невинно убиенных?

В поисках первопричины Украинской Трагедии следует снова и снова повторить уже много раз высказанный тезис (который, впрочем, не перестает быть истинным, потому что подтверждается страшным опытом нашей истории): только самостоятельное государство может быть защитой, гарантом, щитом против сознательных многомиллионных убийств методом «голодного террора» — и только оно! Какой бы несовершенной (мягко говоря), отвратительной, фальшивой была та или иная конкретная форма этого государства (чтобы убедиться в этом, не нужно слишком далеко углубляться в историю!) — но только свое государство могло предотвратить такие геноцидные злодеяния, которые сталинская клика натворила в Украине.

«Каждый за себя» — «каждый спасается в одиночку, как может» — «мое хозяйство, мой собственный клочок земли — это мое главное дело, а общее дело для общей (может, не всегда сразу очевидной) пользы меня не касается» — эти индивидуалистические взгляды на мир (кстати, до сих пор многие историки, политики и публицисты восхваляют такой «вечный украинский индивидуализм» — очень спорное утверждение, ведь в конце концов побеждает народ, который способен, преодолевая индивидуализм, объединяться вокруг общей цели!), эта замкнутость исключительно на «своем» была бы преодолена, если бы гетман Скоропадский успел провести запланированную им компромиссную аграрную реформу в интересах «целого продуктивного земледельческого класса «, пусть и несовершенную ... и если бы УНР не начала свои аграрные преобразования с радикально левого  «перераспределения земли», стремясь получить поддержку малоимущей части селянства — и эта реформа имела уже некоторые типологически схожие черты с большевистской политикой (хотя последние объявили правительство Петлюры «выразителем классовых интересов кулака»).

В итоге, когда Москва в 1920 году восстановила контроль над Украиной, уничтожив национальную государственность, она получила возможность действовать не только проверенным методом страха и террора, но и древним, еще в Риме испытанным, способом: «разделяй и властвуй». А именно: был взят курс на сознательное разжигание классовых противоречий на селе (противоречия эти существовали реально, украинцы-селяне не были социально однородной массой, однако красное правительство делало все, чтобы эти противоречия превратить в «пропасть ненависти», чтобы натравить на селянина-труженика люмпена, который не имел никакой собственности и поэтому люто ненавидел соседей — крепких хозяйственников). А таких люмпенов было немало — созданные в 1919-1920 годах «комитеты бедноты» разжигали вражду ...

Затем, в 1921 году, Ленин объявляет введения НЭПа, что, по сути, означало утверждение (временное — это не все понимали: роковая ошибка!) политики «классового мира» (не случайно через два года начала осуществляться политика «украинизации» — как известно, ее инициаторы впоследствии были уничтожены или покончили с собой). Трудовое украинское селянство в большинстве своем, пусть и с большой долей недоверия, но в итоге таки приняло НЭП: открылась, наконец, возможность после семи лет непрерывных войн спокойно работать на своей земле. Те же, кто считал, что с большевиками можно общаться только силой оружия, погибли, были репрессированы, ушли в подполье или покинули Украину.

А вот товарищ Сталин очень хорошо понимал природу своей партии, своей власти и своих чекистов. Мало известны, но очень показательны его слова из доклада ХV съезда ВКП (б) (декабрь 1927 г.), на том съезде, который консолидировал сталинскую власть (хотя вождем, повторимся, он тогда еще не стал). Сталин тогда сказал буквально следующее: «Если спросить у членов нашей партии, какой метод борьбы с кулаком является лучшим: чисто экономический или возбуждение уголовного дела, изъятие имущества и тому подобное — то я вас уверяю, товарищи, что 90% партийцев поддержат именно второй метод ... но, товарищи, этот метод — прокурор, револьвер, обыск, реквизиция — вещь эффектная, быстрая, однако малоэффективная. Хлеб у середняка и кулака мы должны взять именно экономическими методами». Буквально через несколько месяцев (особенно после поездки в Сибирь, о которой мы уже упоминали) Сталин заговорит уже совсем по-другому (поняв, что ресурс для государственного террора он имеет). Кстати, в Украине только один селянин из 125-ти был коммунистом. Но большевики имели в своем распоряжении испытанный карательный аппарат.

Так, уже в январе 1930 года вождь писал в статье «К вопросу о политике ликвидации кулачества как класса»: «Нельзя вытеснить кулачество как класс мерами налогового и всякого другого воздействия, оставляя в руках этого класса орудия производства с правом свободного пользования землей. Чтобы вытеснить кулачество как класс, нужно лишить его производственных источников существования и развития». И еще добавим к этим словам: натравить своих же односельчан из числа бедняков и батраков на «кулаков» (конкретный перечень последних, напомним, определяла власть, а еще был введен подлый термин «подкулачник», которым можно было объявить каждого несогласного).

Никита Хрущев вспоминал, что «селяне были для Сталина отбросами общества, и он не раз это слово в своем кругу употреблял» (а что уж говорить об украинских селянах, которые, несмотря на все трагедии, сохраняли национальное сознание, и поэтому был постоянный страх: «Украину можем потерять», — из письма Сталина к Кагановичу). О том, какое невероятное давление осуществляла доктринальная утопия большевизма на сознание их вождей, свидетельствует пример Николая Бухарина. Известно, что в 1928-1929 гг. он был среди тех трех членов Политбюро ЦК ВКП (б) (вместе с Рыковым и Томским), которые отрицали людоедские методы сталинской коллективизации, — и был за это обвинен в «правом уклоне» в партии. Однако почитаем, что писал этот деятель в 1919 году — да, это было, конечно, совсем другое время — (из брошюры «Программа коммунистов-большевиков»): «Задача заключается не в том, чтобы каждый крестьянин работал на маленьком трудовом надельчике как жук-навозник на своей куче, а в том, чтобы крестьяне-бедняки переходили к общественному труду как можно большим числом».

Под этими словами, собственно, мог подписаться и Сталин, который в 1930 году поставил задачу: «добить и похоронить индивидуально-горлохватские привычки, навыки и традиции». Добавляя при этом обоснованно, что «национальный вопрос по сути дела является вопросом крестьянским, и, наоборот, крестьянский вопрос является основой национального вопроса». Иными словами, нет основы нации — крестьянства — нет и самой нации, это обрекало на гибель неповторимую философию украинцев-земледельцев, которая формировалась на протяжении тысячелетий ...

Известный современный американский историк Тимоти Снайдер в своей работе «Кровавые земли» пишет, в частности, следующее: «Крестьянину, особенно украинскому, вряд ли нравилось считать себя винтиком больших исторических преобразований. Даже если крестьянин понимал конечную цель советской политики, что маловероятно, он вряд ли ее поддерживал. Крестьянин не мог не оказывать сопротивление политике, направленной на то, чтобы лишить его земли и свободы».

Тимоти Снайдер, конечно, прав: сопротивление было. Были и вооруженные восстания. Но сила этого сопротивления (сопротивления, протеста) оказалась фатально недостаточной для того, чтобы не допустить сталинской «второй революции» смерти. Более того — миллионы людей просто не понимали, к чему идет. Страшным свидетельством тому является то, что в крупных украинских городах (включая столицу УССР Харьков) горожане спокойно проходили мимо мертвые тела крестьян, погибших от голода — факт ужасный, но нужно знать и об этом.

А что сделать, чтобы Украина обезопасила себя от глобальных социальных трагедий? Ни в коем случае не допускать, чтобы был экономически подавлен независимый от власти (в наших условиях — от олигархов) владелец — реальный производитель. Потому что это создает условия для диктатуры. Ведь приводит к тому, что средства к существованию распределяет исключительно власть. А кто же будет бороться с теми, кто эти средства предоставляет?