СТАЛИН И «ШТИРЛИЦЫ»: миф об отважной разведке и глупом генсеке

В «Дне» №205-206 за 11 ноября 2011 года опубликована статья кандидата исторических наук Константина Никитенко «Сталин против Штирлица. Вождь СССР как лучший «помощник» нацистской контрразведки». Тема интересная — деятельность советской разведки против нацистской Германии в 1941 году и реакция руководства Союза (собственно, Иосифа Сталина) на сообщения этой разведки об агрессивных планах нацистов. Но справился ли автор с темой и соответствуют ли его выводы современному уровню исторической науки?

Главная идея статьи — что советская разведка постоянно информировала Москву о скором нападении Германии на СССР, а Москва не обращала внимания на эти сообщения. «Сталинское убеждение, что его союзник А. Гитлер в 1941 году на СССР не нападет, превратилось в трагедию, пишет К. Никитенко. — Хотя, отметим, вся ситуация свидетельствовала об обратном, что было подкреплено и многочисленными разведочными сообщениями. Даже сам Гитлер признавал, что советская разведка значительно переигрывала немецкую. Агентура работала на наивысших ступенях немецкой администрации, имела доступ к сверхсекретной информации. К самым важным военным тайнам».

Оба эти основополагающие для статьи «Сталин против Штирлица» утверждения (о «сталинском убеждении» и о «сверхсекретной информации»), так же, как и ее главная идея, противоречат многочисленным фактам, введенным в научное обращение на протяжении последнего 20-летия.

Итак, обратимся к фактам.

Очень высоко К. Никитенко оценивает деятельность Рихарда Зорге, работавшего под видом немецкого журналиста-нациста в Японии. Действительно, сделал этот разведчик немало. Но... «Так, легендарный разведчик Рихард Зорге уже в марте 1941 года сообщил в Москву приблизительную дату нападения Германии на СССР — середина июня», — сказано в статье. Только вот проблема — в марте датой нападения на СССР в высших кругах Германии считалось 15 мая. Но югославские события (переворот 27 марта, приход к власти правительства генерала Симовича, ориентированного на Британию и СССР) перевернули все планы Гитлера, и 6 апреля Германия вместе с союзниками начала — фактически экспромтом — операцию против Югославии и Греции. Нельзя было оставлять их в тылу в случае войны с СССР (тем более что в Греции уже высаживались британцы). А дата 22 июня была установлена Гитлером только 30 апреля! Иными словами, Зорге на этот раз передал в Москву подброшенную ему немецкой контрразведкой дезинформацию, призванную усыпить бдительность Сталина (еще раз напомню, на тот момент начало операции «Барбаросса» планировалось на 15 мая, а Зорге говорил о середине следующего месяца).

«Зорге предоставлял проверенную абсолютную информацию. Он сообщал: «На восточной границе сосредоточено от 170 до 190 дивизий, все они либо танковые, либо механизированные. Наступление немецкой армии состоится по всему фронту. Главные его направления будут обращены против Москвы и Ленинграда, а затем против Украины. Никакого объявления войны сделано не будет — сначала откроют военные действия, а уже потом будет сообщение об объявлении войны...», — пишет автор статьи. На самом деле в этом сообщении правдивая информация (главный удар — против Москвы и Ленинграда, то есть в полосах советских Северо-Западного и Западного фронтов) сочетается с откровенной дезинформацией — потому что 22 июня Германия выставила 83 пехотных, 17 танковых, 14 моторизированных и 1 кавалерийскую дивизии из 208, которые она на то время имела («все они либо танковые, либо механизированные» — полная туфта!). 29 июня, после нападения СССР на Финляндию (да, не финны напали на Советский Союз, а последний 25 июня без объявления войны нанес массированный авиаудар по финским городам!) в бой включились еще четыре немецких дивизии в Заполярье. И только осенью 1941 года численность немецких дивизий на Восточном фронте была доведена до 148. Между тем 31 мая, на основе обобщенных данных, несколько преувеличив действительные цифры, военная разведка доложила командованию и правительству в очередном «Спецсообщении»: всего нацистами сосредоточена 121 дивизия. Поэтому, если верить Зорге, можно было не бояться нападения, пока еще не появится 50—70 дивизий...

И, наконец, 17 июня Зорге «предупредил» Сталина: «...Германский курьер сказал военному атташе, что он убежден, что война против СССР задерживается, вероятно, до конца июня». Нужно ли комментировать?

Не менее высоко оценена в статье деятельность Арвида Харнака и Харро Шульце-Бойзена — немецких антинацистов, которые из идейных соображений стали работать на советскую разведку. К. Никитенко, в частности, пишет: «Так, Арвид Харнак — сотрудник министерства хозяйства Германии и вместе с тем один из наиболее ценных советских агентов под псевдо «Корсиканец», с конца 1940 года сообщал важнейшие подробности немецкой подготовки к войне. В марте 1941 г. он свидетельствовал: «Военное выступление Германии против СССР — уже решенный вопрос. На взгляд немецкого штаба, Красная армия будет способна оказывать сопротивление только в течение первых восьми дней, после чего будет разгромлена. Оккупацией Украины немцы намерены лишить Советский Союз его главной промышленной базы. Потом немцы продвинутся к востоку, чтобы отсечь Кавказ от Советского Союза. Урала по их расчетам можно будет достичь за 25 дней».

Снова имеем дезинформацию. Причем такую, которой в Москве частично поверили — о направлении главного удара. В действительности главной целью была столица СССР — и главные танковые и авиационные силы нацистов были сосредоточены вовсе не на украинском направлении (здесь вообще по состоянию на 22 июня Красная армия имела существенное преимущество над немецкими войсками не только в технике, но и в живой силе). А вот четвертая армия, расположенная в Бресте и вокруг него, оказалась единственной на западной границе, которая не имела в своем подчинении мощной противотанковой артиллерийской бригады, которую можно было бы противопоставить танкам Гудериана... Ну а «информация» о том, что Урала нацисты планировали достичь за 25 дней, — это даже не смешно. Тем более что в плане «Барбаросса» такое намерение отсутствует — по этому плану войска Германии должны были выйти на линию Архангельск—Астрахань.

«30 апреля 1941 года со слов Грегора — офицера связи при Геринге Старшина (то есть Шульце-Бойзен) сообщал: «Вопрос относительно выступления Германии против Советского Союза решен окончательно, и начала его следует ждать со дня на день», — отмечает К. Никитенко. Первая часть сообщения — правда: именно в этот день Гитлер определил дату нападения. Но... не «со дня на день», а через 52 суток. Опять же: смесь правды и «дезы», причем очевидной — ведь в начале мая нападения не произошло, поэтому с чего бы Сталин и военные руководители должны были верить этому агенту?

Иными словами, Старшина, он же обер-лейтенант Харро Шульце-Бойзен, и Корсиканец, он же Арвид Харнак, хоть и искренне стремились помочь СССР в борьбе против нацизма, на самом деле не из злого умысла, а в результате своего непрофессионализма стали фактически «ретрансляторами» умело подготовленной немецкими спецслужбами «дезы». Так считает известный российский исследователь Второй мировой войны Марк Солонин. Ему слово:

«28 марта «Старшина» сообщил, что «немецкое командование ведет подготовку клещеобразного удара: из Румынии, с одной стороны, и через Прибалтику, а возможно, через Финляндию — с другой».

14 апреля «Старшина» передает: «Началу военных действий должен предшествовать ультиматум Советскому Союзу с предложением о присоединении к Пакту трех».

9 мая в донесении «Старшины», наряду с неточной информацией («в разговорах среди офицеров штаба часто называется дата 20 мая как дата начала войны; другие полагают, что выступление намечено на июнь») снова повторяется явная дезинформация: «Вначале Германия предъявит Советскому Союзу ультиматум с требованием более широкого экспорта в Германию и отказа от коммунистической пропаганды...»

14 мая. «Планы в отношении Советского Союза откладываются, немецкими руководящими инстанциями принимаются меры для сохранения их последующей разработки в полной тайне...»

9 июня. «На следующей неделе напряжение в русском вопросе достигнет наивысшей точки, и вопрос о войне окончательно будет решен. Германия предъявит СССР требование о предоставлении немцам хозяйственного руководства на Украине и об использовании советского военного флота против Англии...»

Только 11 июня в сообщении «Старшины» появляется адекватная оценка ситуации: «Вопрос о нападении на СССР решен. Будут ли предъявлены Сов. Союзу предварительно какие-либо требования — неизвестно. Следует считаться с неожиданным ударом». Однако далее вновь повторяется старая дезинформационная версия замысла операции («германское командование будет стремиться путем обхода с севера из Восточной Пруссии и с юга из Румынии создать клещи, которые постепенно будут смыкаться в целях окружения Красной Армии»)».

Могут сказать: а как же с полной подготовкой немецкой армии к вторжению? Это же оказалось правдой! Да, правдой. Но заметим: на Западном фронте в мае 1940 года Германия выставила 136 дивизий; мог ли Сталин поверить, что подготовка к войне с СССР полностью завершена, если на Восточном фронте сосредоточен такой мизер — менее 140 дивизий? И как верить источнику, который рассказывает абсолютные нелепости о главных целях немецкой авиации в момент нападения (до Москвы бомбардировщику Ю-88 лететь от границы шесть часов, без сопровождения истребителей, с минимальной бомбовой нагрузкой — то есть с мизерными шансами достичь целей и без всякого шанса их серьезно повредить)?

Вообще следует признать: немецкая разведка и контрразведка смогли успешно дезинформировать советское руководство относительно направления главного удара, что имело крайне тяжелые последствия в первые месяцы советско-германской войны. В плане стратегического развертывания («Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками») от 15 мая 1941 года, в котором впервые признано, что Германия может опередить СССР в сосредоточении сил для первого удара, оценка намерений нацистских войск свидетельствует о том, что советская разведка купилась на «дезы», в том числе — и от тех агентов, о которых так восторженно говорит автор статьи: «Вероятнее всего главные силы немецкой армии в составе 76 пехотных, 11 танковых, 8моторизованных, 2 кавалерийских и 5 воздушных, а всего до 100 дивизий будут развернуты к югу от Демблин для нанесения удара в направлении Ковель — Ровно — Киев. Этот удар, по-видимому, будет сопровождаться ударом на севере из Восточной Пруссии на Вильно и Ригу, а также короткими, концентрическими ударами со стороны Сувалки и Бреста на Волковыск, Барановичи». Но главный удар нанесла именно группа армий «Центр» к северу от Демблина...

И вообще: советская разведка в те времена допустила целый ряд грандиозных «ляпов», которые ввели в заблуждение руководство государства. Скажем, во всех документах проходила цифра «10.000 танков», которые Германия якобы намеревалась выставить против СССР. В действительности нацисты реально имели вдвое меньше танков, а на советский фронт выставили только 3,5 тысячи. Откуда-то взялись данные о 15 немецких отдельных кавалерийских полках (реально не было ни одного), о боевых самолетах со скоростью 650-700 километров в час (причем не реактивных, о них как раз и не поступало сообщений). А еще руководитель военной разведки генерал Голиков 16 апреля в очередном «Спецсообщении» отмечал, что немцы сосредоточили около советской границы 17 тысяч вооруженных украинских националистов (на самом деле их было 800...).

Главным в контексте статьи является вывод К. Никитенко относительно многочисленных сообщений советской разведки: «Какие же выводы были сделаны из этой информации? Какие были приняты меры предосторожности? Как отреагировали руководители советской разведки и лично Сталин? Реакция все та же — проигнорировано...».

Это не так. Точнее — совсем не так. Опасность того, что Германия может опередить СССР в развертывании войск для нападения, на самом деле осознавалась политическим и военным руководством Советского Союза. С апреля 1941 года темпы подготовки к войне невероятно растут. Начинается перебрасывание войск на запад — первой 22 мая выступает 16 армия из Забайкалья, которая должна была полностью развернуться в районе Бердычев — Проскуров — Шепетовка до 10 июля. Дальше выдвигаются 22 армия в район Большие Луки — Витебск с завершением развертывания 1—3 июля и 21 армия, которая должна была окончить развертывание в районе Гомель — Конотоп до 2 июля. 29 мая принято решение о формировании на Северном Кавказе 19 армии и ее сосредоточении в районе Черкассы — Белая Церковь до 7 июля. Дальше формируется — так же на основе войск тыловых округов — 20 армия, которая должна сосредоточиться около Смоленска 3—5 июля. Проводится тайный призыв в войско 800 тысяч резервистов и доукомплектация соединений до штатной численности.

И снова предоставим слово исследователю этого периода Марку Солонину:

«10 мая 1941 г. в Комитете Обороны при СНК СССР был утвержден «Перечень вопросов, подлежащих рассмотрению на совещании» (кого с кем — не указано). Пункт 14 повестки дня звучит так: «О дополнительных сметах расходов на период мобилизации и первый месяц войны». 12 мая 1941 г. подготовлен «Перечень вопросов в ЦК ВКП(б)». Пункт 7: «О работе ГВФ (Гражданский Воздушный флот) в военное время».

Особого внимания заслуживает следующий документ. 4 июня 1941 г. нарком ВМФ Н.Кузнецов направляет заместителю Председателя СНК (т.е. заместителю Сталина) Н. Вознесенскому докладную записку № 1146. Гриф секретности документа: «совершенно секретно, особой важности». И это действительно документ особой важности для историка — в нем впервые рядом со словосочетанием «военное время» появляются абсолютно конкретные даты: «Представляю при этом ведомость потребности наркомата ВМФ по минно-торпедному вооружению на военное время с 1.07.41 по 1.01.43. Прошу Ваших указаний об увеличении выделенных количеств минно-торпедного вооружения, учитывая, что потребность в них на 2-е полугодие 1941 в/г составляет 50% от общей потребности на период до 1.01.43 г.».

Как видим, нарком ВМФ планирует воевать уже в следующем месяце. Оперативный план этой большой морской войны уже составлен — в противном случае Н.Г. Кузнецов не мог бы прогнозировать конкретное распределение расхода минно-торпедного вооружения по каждому полугодию...».

Итак, отмахивались ли Сталин и военное руководство от сообщений о намерениях Германии напасть на СССР, реагировали ли они на угрозу войны? Не отмахивались и реагировали, в свою очередь намереваясь атаковать первыми. Но — просчитались, полагая, что Гитлер не посмеет напасть на СССР силами меньшими, чем в прошлом году на Францию, и слишком высоко оценивая готовность красноармейцев воевать и умирать «за Родину, за Сталина». Но это другая тема. Замечу в заключение, что разведка сталинской эпохи несла на себе отпечаток всех недостатков этой эпохи и априори не могла быть «белой и пушистой».

От ведущего рубрики «История и «Я»

Проблема, которую затронули Константин Никитенко и Сергей Грабовский, полемизирующий с автором статьи «Сталин против Штирлица», действительно важная и остроактуальная. А именно: кто же, в конце концов, несет ответственность за то, что сталинская империя оказалась совсем не готова к поединку с вооруженными силами нацистской Германии (а этот факт признает безусловное большинство как военачальников и политиков — свидетелей событий, так и объективных историков)? Кто несет ответственность за сотни тысяч, миллионы погибших советских бойцов, которые, по сути, были застигнуты врасплох?

Сергей Грабовский абсолютно убедительно доказывает, что данные разведки, поступавшие к Сталину, были, мягко говоря, весьма несовершенными и недостоверными. Это все так, однако остается вопрос. Хорошо, а если предположить, что эти данные были бы абсолютно точными и надежными — неужели тогда Сталин поверил бы им? Ведь вся трагедия заключалась как раз в том, что Великий Кормчий и Гениальный Стратег был на 100% уверен: Гитлер (по крайней мере в 1941 году) на СССР не нападет и фактически верил официальным «миролюбивым» уверениям нацистов больше, чем собственной разведке. И ничего не могло его убедить в обратном.

Вот в этом, как нам кажется, и заключается суть проблемы, а вовсе не в качестве работы разведки. Приглашаем экспертов и читателей «Дня» к участию в этой дискуссии.