Свободное братство славян: ИЛЛЮЗИИ и РЕАЛИИ

«А на давнім пожарищі

Іскра братства тліла

Дотлівала, дожидала

Рук твердих та смілих

І дождалась...»

Тарас Шевченко, поэма «Еретик»

Положение славян в конце XVIII — середине XIX ст. действительно можно было назвать чем-то похожим на пожарище. Часть из них была под гнетом Турции, остальные — только мечтали о равенстве в составе Российской империи. События в мире (Французская революция, труды Гердера об этнической принадлежности как ключевой составляющей государства) способствовали самоосознанию славян и делали имперский гнет еще более тяжелым. Надежду на выход из неволи дала идея панславизма. Детальнее проследим роль этой идеи на примере Кирилло-Мефодиевского общества (1845 — 1847 гг.). Но сначала несколько слов о появлении «искры братства» в Украине — приведем доказательства того времени.

В первую очередь, следует вспомнить труды П. Кулиша, который в молодые годы был активным украинофилом и превозносил роль культуры, просветительства: «Ділом вашим нехай би була щира праця над освітою самих себе й інших». Впоследствии к этой базовой идее, которая легла в основу тогдашнего миропонимания, добавилось влияние Т. Шевченко. Еще до образования общества мир увидели такие его произведения, как «Гайдамаки», «Кавказ», «Сон». Уже в «Гайдамаках» (1841) есть идея единства славян: «За що люди гинуть? / Того ж батька, такі ж діти / Жити б та брататься! / Ні, не вміли, не хотіли — / Треба роз’єднаться». Более того, идея единства славян подкрепляется не только духом братства, но и осознанием необходимости именно такого решения. Как пишет В. Белозерский, еще один участник Кирилло-Мефодиевского общества, свобода «может быть достигнута для нас и других покоренных племен только при объединении Славян в единое государство, основанное на уважении народности каждого  Соединившись руками дружбы, они (славяне. — М.Ч.) защитятся от всякого варвара и вернут свои права». А для государства, в свою очередь, нужно достичь религиозной гармонии, ведь славяне принадлежат к разным ветвям христианства.

Здесь тогдашней интеллигенции пригодились идеи Петра Могилы. Украинский митрополит не только возродил православную церковь своими реформами, добился признания ее польским руководством, учредил Лаврскую школу, реконструировал Софию Киевскую, но и предложил проект единства церквей. Это должен был быть союз, в котором церкви признавали общие принципы веры, но сохраняли внутреннюю независимость — автокефалию.

Поэтому и не удивительно, что, аккумулировав все эти идеи, М. Костомаров пишет в «Автобиографии»: «Взаимность славянских народов в нашем воображении не ограничивалась уже сферой науки и поэзии Невольно нам начал представляться федеральный уклад как наилучшее течение общественной жизни славянских наций».

Что же касается идеи основания общества как организации, она тоже имела почву. Самые тесные параллели можно провести с «Братством им. св.Станислава». Это вспомогательный орган «Товариства з’єднаних братів», которое учредил А. Мицкевич с единомышленниками (задачами общества также было распространение идей панславизма, правда, руководящую роль в объединении славян, по А. Мицкевичу, должна была играть Польша). Кроме того, общим для обоих обществ был ориентир на слова из Евангелие: «И познаете правду и правда освободит вас»; стремление возродить свой народ, с помощью христианского образования. Также оба общества имеют патронат святых.

Кстати, избрание покровителей украинского общества неслучайно. Святые Кирилл и Мефодий были выдающимися просветителями, они не только создали письменность славян в ІХ в., но и перевели вместе с учениками много богослужебных книг (Кирилло-Мефодиевское общество тоже видело свое основное задание в просветительстве населения, разрушении стереотипов о славянах, распространении среди них идеи федерации). Своими трудами Кирилл и Мефодий объединили всех славян, потому их можно назвать в определенной степени творцами панславизма.

Кирилло-Мефодиевское общество просуществовало всего 14 месяцев. Невзирая на это, оно таки побудило Российскую империю существенно изменить свою внутреннюю политику. Что же заставило российских лидеров пойти на такой шаг?

Дело в том, что Кирилло-Мефодиевское общество предложило систему государства, полностью отличающуюся от той, которая лежала в основе Российской империи. Обратимся к программным документам общества, чтобы выяснить, в чем особенность этой системы. Проект будущего государства содержится во многих трудах: «Уставе славянского братства св. Кирилла и Мефодия», «Автобиографии» Костомарова и др.

Славянское государство должно было быть федерацией якобы Соединенных Штатов или древних греческих республик и охватывать славянские народы от сербов до россиян. Согласно проекту общества, народы должны были быть тесно связаны между собой, в то же время сохранять автономию. Ключевым пунктом было, как пишет Н.Костомаров, чтобы «каждый народ имел свой язык, свою литературу и свое дело общественное». Среди общего у славян — законы, денежная единица, свободная торговля, отмена пошлины, крепостного права. Общее руководство заведовало внешними делами союза, войском, флотом. Остальное — дело руководства штатов. Кстати, правительственных чиновников должны были назначать «не по роду, не по достатку, а по уму и просвещенности путем народного выбора». Таким образом, украинский панславизм в программе кирилло-мефодиевцев фокусировался на сохранении самобытности, независимости каждого народа в общем государстве.

Российская империя однако имела абсолютно другую модель мышления. Для примера, в циркуляре министра просветительства можно найти такое: «Святая Русь претерпевала бед и страданий одна, одна проливала кровь за престол и веру, одна продвигалась твердым и быстрым шагом по полю своего гражданского развития, одна стала против двенадцати народов, которые ворвались в ее владение с огнем и мечом в руках. Все, что мы имеем на Руси, принадлежит нам самим, без участия других славянских народов, тех, что в настоящее время протягивают к нам руки и молятся о покровительстве не столько из-за братской любви, сколько исходя из мелкого и не всегда бескорыстного эгоизма».

Поэтому, очевидно, что с такой системой мышления российский панславизм в корне отличался от других, в нем ключевым является мессианизм россиян. Как пишет украинский ученый М. Возняк, Россия считала, что «была призвана стать во главе славянской расы и перестроить жизнь Европы и всего человечества на основании евангельской науки, которую Россия якобы переняла в самой чистой форме, — православия». Религия стала одним из трех китов российской идеи — «православие, самодержавие и народность». То есть в Российской империи не было и не могло быть концепции, современными словами, «единства в разнообразии». Зато была унификация — одна религия, один царь, одна народность, что в конечном итоге и стало почвой тоталитаризма.

Это очерчивает совершенно разные концепции, предложенные Кирилло-Мефодиевским обществом и Россией. Поэтому, собственно, такая идея и вызвала обеспокоенность российского правительства. Сначала считалось, что это все коварство поляков, которые подстрекают украинцев, чтобы расшатать государство и получить независимость. Однако потом стало понятно, что это инициатива самих украинцев. Для Российской империи это стало неожиданностью. Именно поэтому ликвидация Кирилло-Мефодиевского братства, как отмечает историк О.Субтельный, «дала сигнал к наступлению антиукраинской политики и ознаменовала начало длинной беспрерывной борьбы украинской интеллигенции с российским самодержавием». Кстати, аресты членов общества вызвали резонанс даже за рубежом, о них писали в австрийских, французских газетах.

Относительно заключения кирилло-мефодиевцев, в своих письмах шеф жандармов А. Орлов отмечает, что следует действовать осторожно: жестокое наказание может вызывать сильное сопротивление населения (он вспоминает, что идея об объединении славян принадлежит не только обществу, она имела много сторонников). Поэтому следует показать, что общество и его проекты не являются угрозой. В частности в силу этих обстоятельств, участники общества считали лучшим сказать, что хотели объединения славян под российским руководством.

n Возможно, это утверждение и в дальнейшем осталось бы просто вынужденным свидетельством, если бы не активное развитие российского панславизма. Эти идеи получили распространение особенно во время русско-турецкой войны 1877 — 1878 гг. Более того, они, пусть в несколько иной форме «свободной федерации славян», даже укоренились в сознании выдающихся украинских деятелей, например, того же М. Драгоманова, а позже у М. Грушевского. И даже до недавнего времени никак нельзя было избавиться от российского протектората. По-видимому, были забыты слова Н. Костомарова, который предупреждал в «Книзі буття українського народу»: «хоч який (чоловік. — М. Ч.) буде розумним, а як стане самодержавно панувати, то одуріє».

Таким образом, через тысячелетие идеи Кирилла и Мефодия стали снова актуальными, равно как и болгарское наследие в украинской истории.