Три храма перед Лицом Господним

(Продолжение. Начало читайте в «Дне» № 82—83)

Прорвавшись в Иерусалим через разбитые крепостные стены, римляне пробрались в храм через башню Антония в тот момент, когда сами израильцы уже поджигали портики святыни. Чтобы отогнать поджигателей (потому что император приказал во что бы то ни стало сохранить храм), римляне использовали заготовленные для жертвенника поленья дров. Они были сухие и сразу загорались. Пламя быстро охватило все здание — и храм рухнул. Погибли многочисленные храмные сокровища. От одного из лучших храмов древней эры осталось жалкое пепелище — следствие тяжелых грехов когда-то избранного Богом народа. Шестьдесят шесть лет здесь была глухая пустошь, в сорняках которой выли шакалы. Только в 136 году, словно издеваясь, римский император Адриан велел на этом самом месте построить языческий «храм» Юпитера. Евреям было запрещено входить в отстроенный римлянами Иерусалим, их всех изгнали в рассеяние по миру. С происхождением государства Израиль в 40-х годах XX века главы иудейской религии при поддержке государства разработали детальный план восстановления последнего так называемого Иродова храма. Изготовлен макет, американский автор Рэндалл Прайс написал книгу «Храм и библейское пророчество: Окончательный взгляд на это в прошлом, нынешнем и будущем», он же издал альбом «Путеводитель по храму», где представлены проекты-макеты всех трех Иерусалимских храмов в прошлом. Можно понять большое желание разных поколений верующих евреев построить четвертый храм на том месте в Иерусалиме, где стояли в прошлые века и тысячелетия три предыдущих храма, но это сегодня выглядит фантастическим проектом, ведь на «террасе скалы» (то есть камне, где праотец Авраам собирался принести в жертву Богу своего единородного сына Исаака), где стояли предыдущие храмы, сейчас мусульманский сектор Иерусалима, на территории которого мусульмане создали площадь Харам-эш-Шериф (Священный двор), а на этой площади, после захвата Иерусалима арабами в 637 году, построена крупнейшая святыня мусульман всего мира — мечеть Омара, накрытая огромным куполом из чистого золота. Посягательство на эту мечеть угрожает войной мирового масштаба.

Созерцая, изучая, исследуя знаковые храмы мира, надо помнить грустную историю трех Иерусалимских храмов. На их сооружение была, как видим, воля Божья, но грешные люди превращали их в вертепы разбойников. Иисус Христос при своей земной жизни оплакивал судьбу храма и всего города Иерусалима, в котором Он хотел собрать праведных людей, как наседка собирает цыплят. «Но вы не захотели», — с сожалением констатирует Господь, зная, что Иерусалим с храмом были обречены. Еврей Иосиф Флавий, который был свидетелем безумия своих земляков и вынужден был перейти на позицию римлян, тоже не без сожаления подытожил свое виденье судьбы города и храма в нем в своей хронике «Иудейская война»: «Ни древность города, ни невероятное его богатство, ни распространенное по всей земле знание о народе, ни большая слава богослужения, происходившего здесь, не смогли спасти его от падения. Таков был конец иерусалимского окружения».

• Теперь обратимся к истории другого знакового храма, который имел в свое время мировую славу: к собору Премудрости Божьей — Святой Софии в столице Византии Константинополе. В ряде моментов можем наблюдать совпадения и аналогии между историями храма в Иерусалиме и храма в Константинополе. Хотя первый принадлежит к иудейской религии, а второй — к христианской. Так, тот и другой храм прошли три этапа сооружения, и каждый из трех этапов заканчивался руиной. Эти храмы строились не по инициативе религиозных глав, а светских царей. Все отличались величием архитектуры и пышной красотой внутреннего и внешнего убранства с использованием самых дорогих материалов. Все торжественно освящались, но из-за неправды, преступлений и грехов народа приходили в упадок во время войн, восстаний и народных волнений. Сегодня территории этих храмов — в руках чужестранцев, и ни один не имеет перспектив на восстановление в будущем в былой красоте и славе. Эпохи разные, религии разные, а причина упадка одна — грех.

Константинопольская Святая София появилась через 256 лет после уничтожения последнего — Иродова — Иерусалимского храма. В 313 году после Рождества Христова византийский император Константин І (с титулом «Великий») легализует христианство, законодательно («Миланским эдиктом») запрещает преследование язычниками христиан, уравнивает христианство с другими религиями Римской империи, впоследствии сам крестится и на двадцатом году своего царствования (а царствовал с 306-го до смерти в 337 году), то есть в 326 году, строит в основанной им новой столице (Византиуме при его жизни, Константинополе после его смерти, Новом Риме в терминологии простонародья) храм Святой Софии в европейской части города, на берегу пролива Босфор. Это был храм из элитарных пород дерева, привезенных из теплых стран (вспомним, что и Соломон завозил ценные строительные и отделочные материалы для строительства храма из Финикии, Египта и других стран). Над последующим расширением и украшением Святой Софии работал сын Константина — Констанций, император Теодосий. Но в 404 году повстанцы подожгли храм, он сгорел. Его восстановил в виде каменного храма в 404—408 гг. император Аркадий. Второй храм Святой Софии простоял 124 года, пока его до основания  не разрушили повстанцы в 532 году — повстанцы против императора Юстиниана, который тоже, кстати, имел приставку «Великий». Тогда в Константинополе образовались две взаимно враждебные партии — «голубые» и «зеленые». На ипподроме во время конных скачек они затеяли взаимную драку, которая вскоре перекинулась на весь город, превратившись в неистовую резню. Молодой император Юстиниан уже собирался покинуть столицу, но его от этого шага удержала решительная жена, а также многочисленные придворные: они потребовали от императора применить предоставленную ему власть. Храм уже был в руинах, когда один из военных начальников Велизарий «во главе преданного императору отряда воинов ворвался на ипподром, где совершил настоящую резню среди участников бунта. Ужасная расправа, жертвой которой стали тысячи людей, положила конец беспорядкам. В этом столкновении автократической власти с институцией народного представительства, которую олицетворяли демы (избранные народом представители простонародья. — Д. С.), победила византийская автократия».

• Подавление восстания открыло Юстиниану путь к положению абсолютистской монархии. В стране и мире прививалась мысль, что власть царя идет непосредственно от Бога. Уже и церковники объявили, что «ничего нельзя делать в нашей Святой Церкви без согласия и приказа императора». Теологи-греки тоже согласились, что «императору дано руководить миром от Бога, как глаз дан для тела руководить им; императору нужен для этого только Бог, и между ним и Богом нет никакого посредника». Сказочная красота и богатство столицы словно отвечали такому поведению честолюбивого монарха. Посетив столицу и увидев Царьград собственными глазами, король остготов Аларих воскликнул: «Теперь я вижу собственными глазами этот знаменитый город, о котором я так часто слышал, но не верил. Несомненно, император — это земной Бог, и кто осмелится решиться на войну с ним, тот сам будет виноват в кровопролитии!» Согласно словам очевидцев (правда, с явным преувеличением), в Константинополе были «две трети всех сокровищ мира и столько церквей, сколько в одном году дней и ночей».

ФРАГМЕНТ ДЕИСУСА. ХРИСТОС. СОБОР СВ. СОФИИ, КОНСТАНТИНОПОЛЬ, МОЗАИКА ЮЖНОЙ ГАЛЕРЕИ. ВТОРАЯ ЧЕТВЕРТЬ XII В.

Самым главным средоточием этой красоты столицы стал третий храм Святой Софии, построенный над Босфором на месте предыдущих двух — храмов Константина и Аркадия. Строительство его достаточно детально описано в византологической литературе. И древние, и современные авторы констатируют, что новый храм начал строиться сразу после кровавого подавления народного восстания «Ника» и разрушения второго храма Святой Софии Аркадия. То есть они фактически признают, что грандиозное строительное зрелище — это «храм на крови» и в этом заключается его обреченность: через 916 лет после освящения (537 год) Святая София Константинопольская Юстиниана (третья) преобразована в 1453 году из православного храма в мусульманскую мечеть! А ныне это популярный музей в турецком Стамбуле, который без лишних слов свидетельствует, что Бог допустил развенчание здания как Дома Божьего за такие же грехи византийцев (если еще не худшие), как и за грехи иудеев допустил сжигание, разрушение трех иерусалимских храмов.

• Юстиниан правил Византией 38 лет (527—565). Из труса, который планировал бежать от гнева повстанцев «Ника», он вскоре превратился в поверившего в свою почти божескую миссию и положил начало такому явлению, как цезарепапизм — сращивание ипостасей царя и высшего духовника (папы) в своем лице. Поэтому неизвестно, что было в замысле Юстиниана перед началом построения нового грандиозного храма Святой Софии: прославить Бога или себя? Чтобы ускорить строительство, он выдал закон, согласно которому сооружение должно было продолжаться не больше пяти лет: с 532-го по 537 год. Были призваны два лучших архитектора той поры — Анфимий из города Трали и Исидор из Милета. И хотя на строительстве работало около 10 тысяч квалифицированных каменщиков и других специалистов, строительство продолжалось немного дольше пяти лет, а именно: 5 лет, 11 месяцев и 10 дней! Для истории строительств раннего Средневековья это был неслыханный, уникальный рекорд!

Новый храм нуждался в месте в несколько раз больше того, которое занимали два предыдущих храма. Пришлось сносить расположенные рядом дома, предварительно выкупив их за большие деньги. В преданиях о построении храма есть история о том, как женщина по имени Анна отказалась продать свой дом под снесение, выпросив взамен право быть похороненной в хранилище сосудов (то есть сосудов с драгоценным миром, елеем в подвалах нового храма. — Д. С.). Для того, чтобы сделать этот храм сооружением невиданного блеска, Юстиниан, согласно более поздней традиции, приказал наместникам провинций послать в столицу лучшие части древних архитектурных памятников. Огромное количество мрамора разных цветов и оттенков было привезено в столицу из самых богатых мест добычи мрамора в Египте. Серебро, золото, слоновая кость и драгоценные камни были привезены для того, чтобы усилить великолепие нового храма».

• Юстиниан решил построить храм на века, сделать его частью осуществления своей политической доктрины. Он не жалел средств, постоянно был при архитекторах Анфимии и Исидоре, поощрял каменщиков работать даже по ночам при свете факелов. На строительство была потрачена колоссальная сумма денег — около ста тонн золота! Храм, над которым трудилась вся империя, стал одним из самых ошеломляющих сооружений в мире. Он был возведен из камня и обожженного плоского кирпича-плинфы, внутри много украшен мрамором и мозаикой, изображавшей символы христианской веры и растительные узоры. На создание алтаря было потрачено 40 тысяч фунтов серебра, то есть почти 13 тысяч килограммов! Несравненная ночная иллюминация, блеск разноцветных мраморов, утонченная резьба капителей огромных колонн, прекрасные мозаичные панно, мерцание драгоценной утвари, сияние множества лампад создавали ошеломляющее впечатление. Очень странно, что не было среди этой обворожительности образа Иисуса Христа, Богородицы, апостолов, ни одного святого! Только одни растительные орнаменты — очень красивые, о которых тогдашний придворный поэт Павел Силенциарий в панегирической поэме «Экфрасис храма святой Софии» писал: «Все здесь дышит красотой, всему будет удивляться глаз твой. Но рассказать, каким светосиятельным лучом храм окутан по ночам, — слово бессильно. Ты скажешь: какой-то ночной Фаэтон этот блеск пролил на святыню!».

Красотой восхищались, но за эту красоту называли собор оранжереей, потому что засилье изображений экзотических деревьев, цветов, кустов, букетов совсем вытеснило евангельское установочное и поучительное назначение собора. Поддавшись ошибочной трактовке Второй заповеди Божьей о недопущении сотворения кумиров, главный ктитор и донатор храма святой Софии император Юстиниан, как и его советники, пошел на компромисс с иудеями, монофизитами и, возможно, другими еретиками, чтобы не раздражать их изображениями в храме людей. Если правдивая христианская духовность воплощалась в мозаиках Равенны в живые и исторически правдивые образы людей, святых христианства, то показная духовность монофизитов требовала символов, аллегорий, знаков с переносными образами ягнят, пальм, лавра, оливок, виноградных лоз, роз, лилий и т. п. Похоже на то, что, придавая собору в Константинополе внутренний вид оранжереи из мозаик и фресок, Юстиниан и вся творческая артель, которая прорабатывала богословско-эстетичную концепцию собора святой Софии, действовали, учитывая то, что скажут иудеи в империи и за ее пределами; а также монофизиты внутри византийского христианства. А они похвалили императора, который сделал из христианского храма оранжерею, где каждый цветок, листок, стебель на что-то намекали, — кто как эти намеки воспринимал, — но, чтобы подальше от святого Евангелия. Позже, когда в IX веке правдивое христианство преодолело ересь иконоборцев, растительно-символическая и орнаментальная красивость собора была заменена образами Иисуса Христа, Богородицы, святых христианства, а также ктиторов, донаторов. Человеческие образы на иконах и в монументальных росписях стен были признаны как обязательный церковный канон. Фрагменты этих мозаик сохранились в соборе святой Софии — теперь уже в турецком городе Стамбуле — и сегодня.

• Император Юстиниан І стремился превзойти новым храмом славу и величие прославленного Иерусалимского храма, построенного, по сказанию, Веселеилом — архитектором знаменитого библейского древнееврейского царя Соломона, и это ему, возможно, удалось. Ромейские историки рассказывают, что когда он вошел в новый замечательный храм, то, опередив сопровождающих, поднял руки и провозгласил: «Честь и слава Всевышнему, который считал меня достойным сделать такое дело! О Соломон, я превзошел тебя!» Уже только то, что храм выдержал полторы тысячи лет существования, вызывает удивление и восхищение. Построенный на высоком холме, неподалеку от грандиозного комплекса большого императорского дворца и ипподрома, заметный издалека с моря или с суши, храм Святой Софии стал не только главной церковью империи, демонстрацией ее величия, символом отношений христианского императора с Богом, но и главной святыней всего православного Востока, храмом храмов, подобием Вселенной, как ее представляли ромеи.

Он долгое время оставался недосягаемой достопримечательностью-образцом, сказочным шедевром для многих народов средневековой Европы и Азии; побывав в нем, они говорили, что оказались словно на небесах. Кроме прочего, храм Святой Софии играл первостепенную роль на протяжении всей истории Византийского государства. Здесь хранились государственные регалии власти — символы императорского сана, в том числе царский венец, который возлагал на голову нового самодержца Константинопольский патриарх.

• В Большой церкви было специальное помещение — митаторий, где император облачался перед богослужением в драгоценные одежды и где стояло высокое седалище, на котором он восседал. На высоких галереях дома, так называемых катехуменах, не раз происходили важнейшие заседания высших духовных и светских лиц. Здесь же находилась скамья императрицы. В храм Святой Софии можно было попасть через двухэтажные крытые переходы непосредственно из большого императорского дворца, тайно минуя самые людные места византийской столицы.

Именно сюда направлялись многочисленные узурпаторы, оппозиционеры. А их сторонники длинной жердью доставали высоко подвешенный императорский венец, заставляли патриарха выйти из покоев и короновать своего претендента на царство. Сюда убегали разного рода государственные преступники и искали в Большой церкви пристанище и защиту от преследователей. Ведь никому не позволялось силой вытащить человека, который припал к алтарю и молит о спасении. Считалось, что любой беглец, укрывавшийся в Айя-Софии, находился под защитой патриарха и самого Бога».