Украина как пространство души

Многие из нас помнят замечательные слова Антуана де Сент-Экзюпери: «Откуда я? Я — из моего детства». Здесь кроется поистине общечеловеческая истина, и эта мысль справедлива независимо от того, идет речь о личностях исторического масштаба или о так называемом «рядовом» человеке (таким может стать и таким является любой индивидуум с ограниченной, убогой системой ценностей, независимо от «социального статуса»!). Можно сказать, что действительно счастливое, хотя бы полноценное детство является непременным условием счастья каждой личности, тем солнцем, вокруг которого вращается, сознательно или поневоле, вся последующая жизнь человека.

Среди великих украинцев в наибольшей степени подтверждает правильность такого сравнения детство Леси Украинки — да и вся последующая биография гениальной художницы слова. Но если образ детства как «Солнца», что освещает весь жизненный человеческий путь, имеет определенные основания, то вспомним и то, что солнечный свет является результатом (итогом, «конечным продуктом») очень сложных, недоступных для «невооруженного» глаза исследователя процессов — причем колоссально длительных во времени. Если угодно, речь идет о многовековых «энергетических» реакциях, в чем-то, может, подобных тем, которые происходят в нашей Звезде. Этими «энергетическими» реакциями в нашем случае, если говорить о Ларисе Петровне Косач, были предки Леси, была ее родословная (зеркало, в котором очень четко отразилась драматичная, жестокая история Восточной Европы ХV-ХVIII веков), идеалы которой, образы которой сознательно или подсознательно влияли на пространство души Леси — на Украину — и определяли ее судьбу. Поэтому сначала поговорим о предках.

Кого только не было среди пращуров Леси — и в роду Косачей (отцовская ветвь), и в роду Драгомановых (ветвь матери)! Декабрист-юнкер и балканский (боснийский) властительный герцог, польский шляхтич и достаточно успешные представители казацкой старшины, переводчик (эмигрант из Греции) при Войске Запорожском во времена Богдана Хмельницкого и «успешные», хозяйственные помещики на украинских землях. Не было в этих семьях только рабов! Юрий Косач, сын младшего брата Леси Украинки Николая и его жены Натальи Дробыш, известный общественный деятель украинской диаспоры, писатель, издатель, писал о предках Леси так: «Следовательно, не одинока она, крупнейшая поэтесса Украины: за ней гроздь рыцарей, которые смотрят сурово с портретных рам, в парчовых жупанах, в кунтушах и в литых панцирях рыцарских гетманов Полуботка и Апостола, за ней гроздь воинов с пудовыми косами и эполетами, моряков с десницей на кортике, бравых конников-рубак, за ней целая гроздь ветреных, шершавых, но честных кавалеров и джентльменов украинских. А иногда мелькнет среди них лукавых профиль псевдоклассического поэта Лобисевича и провинциального литератора Псела... Меч и перо, два символа рода Косачей, рода военных и литераторов».

Юрий Косач обстоятельно и профессионально много лет изучал историю семей Косачей и Драгомановых. И он нашел меткую, «снайперскую» формулу: «честные кавалеры и джентльмены украинские»! Речь идет о той же украинской шляхте, которая много десятилетий была носителем идей национальной суверенности, рыцарства и чести (конечно, с поправкой на то, как все это воспринималось в те далекие времена), той шляхте, русификация или уничтожение которой нанесла колоссальный вред делу украинской свободы и нашей государственности. Однако эти «джентльмены украинские» прошли времена застенков Петра и подкупа Екатерины (не только грубо — деньгами и землей, но и «дарственными», и «жалованными грамотами» дворянству!) — чтобы остаться рыцарями, для которых рабство или верноподданичество (хотя они служили польским королям или петербуржским властителям, но: «Служить бы рад, прислуживаться тошно!»), равно как и рабский стон, рабские слезы были наибольшим позором. Вот почему то мировосприятие, которое произвели в себе обе «ветви» предков Леси, является животворным и для нас сегодня, через 100 лет после смерти гениальной Украинки. Вот почему это — не только предмет абстрактных исторических «студий».

РОД КОСАЧЕЙ

Все исследователи (а об истории этой семьи писали Юрий Косач и Ольга Косач-Кривинюк, А. Лазаревский и М. Мороз, в более близкие к нам времена — А. Костенко и М. Кармазина) соглашаются с тем, что эта семья, история которой достигает глубины веков, имеет корни в Герцеговине на Балканах; там еще в ХІV ст. жили люди с фамилией Косач. Рассказывают, что во времена распада королевства Тврдка Первого (начало ХV ст.) уважаемый уже тогда род воинов Косачей смог сохранить за собой округ Захулмья. Позже, в 1444 году, властелин Захулмья Стефан Косач был удостоен немецким императором Фридрихом титул герцога, для себя и своей семьи, и именно с тех пор весь его округ стали называть «Герцеговиной» (ныне эта территория, вместе с Боснией, является составляющей государственного образования сербов, хорватов и мусульман). Вскоре Герцеговина была завоевана турками — османами и вошла в состав их новосозданной империи.

А вот Юрий Косач (журнал «Наши дни», Львов, 1943 г.) утверждал, что происхождение рода Косачей — сербское и одним из первых славных воинов-рыцарей этого роде был князь Степан Косач, который погиб в 1389 году как герой в знаменитой битве на Косовом поле; о нем, по словам Ю. Косача, «до сих пор поют песни в Черногории». Как бы то ни было, захват этих южнославянских земель турками оставлял местным христианским жителям (как и дворянам, воинам, священникам) не очень богатый выбор: принять ислам, эмигрировать или быть казненными. Косачи выбрали второй вариант.

Хроника сохранила имя Петра Косача — польской короны шляхтича — который отличился службой в войске короля Яна Собеского и, по некоторым сведениям, активно участвовал в битвах против турок под Хотином (1673 г.) и под Веной (1683 г.), а затем перебрался в Украину, где стал сотником Стародубского полка на Черниговщине (ныне Стародуб — это Брянская область России). Сын Петра и его внук служили там же. А некоторые историки вспоминают и о том, что еще в начале ХVII ст. потомки того знаменитого Степана Косача перебрались на вольное Запорожье, и в реестре казаков с начала восстания под руководством Богдана Хмельницкого уже упоминаются три Косача. Кроме Петра Косача и его потомков, которые несли военную службу на порубежье с Московским государством, источники первой половины и середины ХVIIІ ст. вспоминают еще многих других представителей этого рода — сотников, бунчуковых товарищей, есаулов, полковых писарей, которые «находились в своих дворах» в Стародубе, Мглине, Погари, Лизогубовке, Бобках, Борках (это все — крайний север Украины).

Исследовательница жизни и творчества Леси Украинки Мария Кармазина пишет: «Предки Леси на протяжении ХVIIІ ст. прикупали землю, села, суетились, хозяйничали, судились, тягались за чуприны, активно участвовали в общественной жизни и имели почет и уважение. Они достигали почтенных чинов на службе, настойчиво обогащались, добросовестно исполняли возложенные на них служебные обязанности, принимали участие в походах, которые осуществляло российское правительство и куда мобилизовалось украинское казачество. Через брачные узы Косачи породнились с разными известными родами Черниговщины: Скоропадскими, Ракушками-Романовскими, Валькевичами, Дублянскими, Лишнями, Плишками, Родзянками, Рубцами, Рославцами».

Прадед Леси, Григорий (родился в 1764 году) поселился в местечке Мглин (теперь — Брянская область РФ, а в то время — крайний север казацкой Черниговщины). Этот Григорий Матвеевич Косач был сыном Матвея Косача (1740 года рождения), губернского секретаря, и перенял именно эту отцову «службу». Лесин дед, Антон Григорьевич Косач (появился на свет в 1814 году), жил тоже в Мглине, как вспоминали о нем, был человеком умным от природы, добрым, честным и одновременно ужасно вспыльчивым. От его брака с Марией Чернявской (1841 г.) родилось семеро детей; старшим среди них был будущий отец великой поэтессы — Петр Косач. Семья была, как видим, достаточно большой, а имение — совсем небольшим (к тому же в ноябре 1848 г. умирает мать маленького Петра). Поэтому дети, как только подросли, должны были пробивать себе дорогу собственными силами. Петр Косач смог получить неплохое образование, сначала — пансион в Мглине, впоследствии — Черниговская гимназия, позже — Петербуржский университет, но за активное участие в студенческом движении должен был его оставить и перевестись в Киевский университет им. Святого Владимира, где изучал юриспруденцию. По окончании университета Петр был «причислен» к Министерству юстиции, работал в Киевской палате криминального суда кандидатом на должность судебного следователя, вскоре был утвержден «в степени кандидата законоведения», а через несколько месяцев (1865 г.) был переведен на службу в канцелярию Киевского губернатора. И в августе 1866 года молодой Косач был утвержден на должности главы Новоград-Волынского мирового съезда; в круг его обязанностей входило: регулировать земельные и имущественные споры на селе, устанавливать или пересматривать, в случае необходимости, выкупную плату за землю, справедливо решать конфликты между крестьянами и помещиками. Человек честный и совестливый, Петр Антонович получил себе искреннее уважение во всей округе.

И после получения должности в Новограде-Волынском (старое название города — Звягель) Лесин отец часто бывал в Киеве. Не только по служебным делам, но и (как он говорил знакомым), чтобы навестить друзей из Старого (Киевского) Общества: Михаила Старицкого, Николая Лысенко, Павла Житецкого, Владимира Антоновича, Михаила Драгоманова. Однако, говоря откровенно, основная причина здесь была другая, неполитическая: молодой Петр Косач познакомился с юной, 17-летней сестрой Михаила Драгоманова Ольгой и влюбился в нее. Девушка ответила взаимностью. Вскоре, 28 августа 1868 года, в церкви села Пирогова близ Киева Петр Косач и Ольга Драгоманова обвенчались. Через два с половиной года, 13 февраля 1871, в Звягеле, в доме «старого пана Окружка», у молодых супругов родилась девочка, названная Ларисой, по-домашнему Лесей.

РОД ДРАГОМАНОВЫХ

Никто из историков не отрицает того, что корни этого рода — греческие; это подтверждается и семейными сказаниями. Так, рассказывали, что в первой половине ХVII века судьба привела в Украину некоего «пришельца из Греции» — человека молодого, храброго и образованного. Мать Леси, Олена Пчилка, вспоминая о своем брате Михаиле и об истории своих предков в целом, писала так: «В нашей драгомановской семье сохранилась память о том, что предок нашего рода был пришелец из Греччины, по национальному происхождению грек; служил он драгоманом при гетманском правительстве, при гетмане Богдане Хмельницком в Чигирине. Как известно, слово «драгоман» и в нашем языке издавна имело значение названия общего, а не имени собственного; слово это по своему начальному содержанию значит — переводчик; возможно, что означало оно вообще название какого-то правительственного чиновника при чужеземном государстве; а так как и украинское правительство имело разные взаимоотношения с правительствами чужеземными, то и при правительстве гетманском были драгоманы — переводчики или вообще люди, причастные к какой-то миссии, посольству... чиновники для дел дипломатических. Через какое-то время название это могло стать и именем собственным, как произошло с фамилией рода драгомановского, наподобие Коваль, Коваленко, Ковальчук, Кобзарь, Кобзаренко и т. д.».

Дальнейшая история рода, который дал миру выдающегося мыслителя, первого украинского политолога Михаила Драгоманова, лаконично говоря, была такой. Лесин прапрадед, Стефан Драгоман, «значковый товарищ» (на более современном языке прапорщик, говоря условно), в 1756 году, «яко человек зауный и достойный», был избран переяславским старшиной (между прочим он еще писал свое имя и фамилию греческими буквами), а вскоре, по приглашению тогдашнего гетмана Кирилла Разумовского, переехал в Гадяч на Полтавщине, где женился на дочке казацкого чиновника, военного обозного Колодяжинского (по другим сведениями, в брак вступил тогда не Стефан Драгоман, а его сын, Яким, или, «по-московскому», Аким). Как бы там ни было в действительности, Драгомановы унаследовали от Колодяжинских земельное имение и обширную усадьбу при селе Будищи Монастырские. Эти земли и стали, собственно, «родовым гнездом» Драгомановых на долгие десятилетия. В жизни Ларисы Косач это гнездо тоже оставит неизгладимый след.

Младшие дети Якима Драгоманова, Яков (1801 г. рождения) и Петр (Лесин дед по матери, на год младший Якова), поехали в Петербург учиться, а затем — служить. Петр решил стать юристом, а Яков — военным. Яков Драгоманов был фигурой незаурядной, принадлежал к декабристскому движению (к «Обществу объединенных славян»), был заточен в Петропавловскую крепость, а затем — заслан на Север, в Староингерманландский полк (кто-то из исследователей подметил: у рода Косачей и Драгомановых чем ближе к Лесе — тем больше бунтарей), писал душевные, искренние стихотворения на русском языке:

«Здесь хлеб мне насущный,

как яд, нездоров;

Здесь воздух чужой не навеет

прохлады,

Здесь волю купи и дыханье купи -

Я чахну, прикован, как пес,

на цепи».

Его жизнь не была долгой —

только 38 лет.

Что же касается младшего брата Якова Петра Драгоманова, то он получил хорошее образование, знал несколько иностранных языков, тоже печатал, как и брат, стихотворения и рассказы на русском в разных журналах, служил юристом при военном министерстве, но в 1838 году вернулся на Полтавщину и женился на дочери помещика Ивана Цяцьки, своего соседа — Елизавете (по линии матери — из семьи гадячских помещиков Стишевских). Дети от этого брака крепко вошли в историю украинской культуры — сын Михаил Петрович Драгоманов и дочь Ольга Драгоманова, в будущем — известная писательница, общественный деятель, публицист, писавшая под псевдонимом Олена Пчилка. Избранница и жена Петра Косача. Мать великой нашей Леси. Кстати, перед наследием и памятью этой удивительной женщины наша гуманитарная наука в неоплатном долгу: издана только крайне небольшая часть ее произведений, статьи, письма, театральные рецензии не систематизированы, не проработаны, даже не найдены. А речь ведь идет о той, кто в большой степени (хотя в любом случае нельзя забывать и о роли отца, Петра Антоновича) сделала все, чтобы дочь Лариса стала украинкой сердцем и духом. Впоследствии -гениальной поэтессой.

И здесь мы вплотную, читатель (вы уже знакомы с предками и родословной Леси), подходим к вопросу: как же эти два рода, Косачей и Драгомановых, где была кровь не только украинская (и даже, может, не столько!), но боснийско-сербская, греческая, весьма возможно, польская, объединившись, дали миру ту, чьим духовным пространством, мгновенным «воздухом» была Украина (взятая, и это главное, никоим образом не в хуторянско-»шароварном», а во всемирно-историческом контексте)? Как это случилось? Ответ — в детстве Леси. Об этом поговорим в следующий раз.

(Начало. Окончание читайте в следующем выпуске страницы «История и Я»)