Украина в сплетении государств

Политическая карта Европы в конце XVII — начале XVIII в. была очень пестрой, не совпадала с современной, а количество независимых или полузависимых государств, нанесенных на нее, было достаточно значительным. Так, в северо-восточной Европе существовала Трансильвания (иначе Семигород — по количеству основных исторических крепостей) — в настоящее время центральная часть Румынии. Сегодня она больше всего известна как родина литературного вампира графа Дракулы, но настоящий Влад Цепеш (Дракул)  был владельцем Мультянии, другого региона Румынии. На протяжении XV—XVII вв. Трансильвания был объектом дипломатических и военных споров между Австрией и Турцией.

Основу населения края составляли венгры, саксы и секлеры (народ тюркских корней, а также валахи, славяне, преимущественно украинцы. После поражения Венгерского королевства в войне с османами в XVI в. Трансильвания стала венгерским княжеством под верховенством Оттоманской империи (1541). Семигородом последовательно правили представители известных венгерских родов Заполья, Батори, самой яркой фигурой среди которых был Стефан Баторий, выдающийся полководец и король Речи Посполитой (1576—1586). С XVIІ в. эту эстафету переняли роды Бетленов и Ракоци. Семигородские князья удачно пользовались противостоянием Стамбула и Вены, поэтому Трансильвания приобрела значение центра возрождения венгерской независимости от Габсбургов. Кроме того, Семигород прославился как оплот протестантизма на Востоке Европы, ведь османы были подчеркнуто толерантными к кальвинизму и лютеранству в противовес католицизму.

Австрия после победы над турками под Веной в 1683 г. начала оккупацию Трансильвании, в конечном итоге совсем упразднила здешнее княжество, лишенное защиты Турции. Однако в начале XVIІІ в. вспыхнуло народное восстание против Габсбургов, которое впоследствии возглавил наследственный князь Семигорода Ференц ІІ Ракоци, сын предыдущего правителя Ференца І Ракоци. Перед тем, преследуемый венским двором за участие в антигабсбургском заговоре, Ракоци был заключен в крепости Винер-Нойштадт, но в 1701 г. бежал в Польшу. Там беглец завел нужные связи среди польской элиты. Пользуясь отсутствием в Венгрии главных военных сил австрийцев, с 1703 г. задействованных в войне за испанское наследие (1701—1714), он вернулся в родовой замок Паланок в Мукачево, стал во главе повстанцев-куруцев. Ракоци сформировал регулярную армию, которая в 1703—1704 годах освободила практически всю Венгрию по Дунай, Трансильванию, Закарпатье. В 1704 году он был избран князем Трансильвании, а впоследствии — правителем всего восстановленного Венгерского государства.

В сложных хитросплетениях европейской дипломатии начала XVIII в., как, в конечном итоге, и сегодня, судьба нового государства зависела от поддержки главных политических игроков. Ракоци сделал ставку на Францию, которая традиционно поддерживала протестантов в немецких землях Священной Римской империи. Но Франция находилась далеко от Трансильвании, к тому же вела жестокую борьбу за испанское наследие против целого альянса государств, окружавших ее со всех сторон: Англии, Голландии, Австрии и немецких католических княжеств. Поэтому больше реальной помощи мог предоставить шведский король Карл ХІІ, который с сильным и, казалось, непобедимым войском с 1701 г. оперировал на территории Речи Посполитой. Его появление в центрально-восточной Европе было вызвано неспровоцированной агрессией трех ситуативных союзников: московского царя Петра І, короля Речи Посполитой и саксонского курфюрста Августа ІІ (Фридриха-Августа Веттина), датского короля Фридерика IV, каждый из которых пытался вырвать кусок шведских владений. Однако юный шведский король, дедовское наследство которого планировали разделить между собой Дания, Речь Посполитая, Саксония и Московское царство, проявил неожиданные военные таланты, последовательно разбив всех противников. Классической стала десантная операция шведов под Копенгаген осенью 1700 г., завершившаяся Травендальским миром и выходом Дании из Северного союза. Самым чувствительным было поражение царя под Нарвой в ноябре в 1700 г., в результате которого практически прекратила существование старая московская армия. Петр был в отчаянии, в любой момент ожидал непобедимых шведов под Новгородом или Псковом, а то и Москвой. Однако Карл, очевидно считая Московское царство самым слабым звеном антишведского альянса, недостойным большого внимания, сосредоточился на борьбе с королем Речи Посполитой и саксонским курфюрстом. С того времени Карл на несколько лет увяз в Польше.

Московский царь пытался наиболее полно использовать невнимание своего противника. Больше всего Петр уповал на международную ситуацию, которая отвлекала практически всех основных мировых игроков от северо-востока Европы. В 1701 г. началась война за испанское наследие между двумя коалициями: Франции, Испании, Баварии, Мантуи, с одной стороны, Англии, Австрии, Голландии, Португалии, Савойи, Дании и немецких княжеств — с другой. Царь очень радовался по этому поводу, высказавшись 5 июня 1702 г. в письме адмиралу Ф. Апраксину: «Война общая началась; дай боже, чтобы протянулась: хуже нам не будет».

Именно из таких соображений Петр І в период триумфа Ференца Ракоци неожиданно заинтересовался венгерским вопросам. Он представлял, очевидно, интерес для московского самодержца лишь с одной стороны — как еще один повод отвлечь внимание мировых игроков от Московского царства. Поэтому он давал задание: «Изволте проведывать с своей стороны, а здесь весть есть (хотя еще и не подлинная), будто в Венграх начинаютца бунты».

Тот очевидный факт, что Петр не считался с освободительными устремлениями венгерского народа или лично Ференца Ракоци, подтверждает его предложение австрийскому цесарю Леопольду, сделанное по дипломатическим каналам в январе 1705 г. Как свидетельствовал руководитель московского внешнеполитического ведомства канцлер Ф.Головин, царь пообещал цесарю за помощь в склонении датского и прусского королей на борьбу с шведами военную помощь в подавлении венгерских беспорядков («и тогда обещаетъ его царское величество ему въ Венгры и Семиградскую землю толикимъ числомъ и такими войски вспомогать, како онъ желати будетъ»). Характерно, что в это время Петр раздавал такие обещания направо и налево: московские отряды разной численности были обещаны датскому и прусскому королям, Англии и Голландии; впоследствии — даже Франции. А в Речи Посполитой и Саксонии  действительно находилось царское вспомогательное войско. Все это делалось с одной целью — любой ценой удержать шведов подальше от московских границ. Царь пытался воевать с Карлом если не чужими руками, то, по крайней мере, на чужой земле.

Идея участия московского войска в подавлении венгерского восстания существовала и годом позже, о чем писал московский агент в Варшаве князь В.Долгорукий светлейшему князю А.Меньшикову в сентябре 1706 р.: «На то вымислили способъ, чтобъ сию войну скоряя прекратить такимъ образомъ: естли царское величество соизволитъ, чтобъ трактовать съ цесаремъ, чтобъ войскамъ царского величества вступить въ Венгры и утолить бы бунты, и цесарь и ево союзники за то допустили бъ вступить Дацкого короля въ войну противъ Шведа, чтобъ выставить флотъ, и совокупя бъ съ флотомъ царского величества воевать на море...». Следовательно, уже речь шла не просто о выделении вспомогательного корпуса, а о непосредственной операции московского войска в интересах австрийского цесаря на территории Венгрии. Вспомним, что именно так поступил в середине ХІХ в. другой царь — Николай І, подавив своей армией Венгерскую национальную революцию 1848—1849 гг.

Петр справедливо подозревал Ракоци в расположении к шведам, ведь в начале XVIII в. Карл стал самым могучим протестантским властителем и неформальным лидером антикатолического движения. Поэтому восстание в Венгрии и Трансильвании рассматривалось царем в контексте войны за испанское наследие и Великой северной войны как акция, направленная в поддержку Франции и Швеции. Царь поручил послу А. Матвееву убеждать Англию и Голландию в том, что вторжение шведов в Саксонию в 1706 г. означало усиление французского блока, на который уже явно работал Карл ХІІ: «понеже то всемъ явно, что онъ весма Француской факцыи (фракції, тобто орієнтації. — Г. П.) и ни для чего иного ныне, не обвестя имъ, союзнымъ, противно всехъ своихъ обещаний, своеволно во империю вступилъ и самовластно въ Саксонии поступаетъ и оную до основания разоряетъ, какъ для сочинения темъ отдуху Французу въ нынешнемъ его упадке и для потпоры бунту Венгерского, какъ то и по тому знатно, что передъ вступлениемъ в Саксонию Швецкой король съ Рагоцыемъ виделся, якоже о томъ изъ многихъ местъ писали...». Действительно ли состоялась такая историческая встреча двух протестантских властителей, точно не известно. Но их взаимная симпатия стала решающим фактором, который определял внешнеполитические приоритеты Ракоци. Рисуя надежды, которые возлагали протестанты Священной Римской империи на Карла, стоит вспомнить дипломатическую миссию словацкого пастора Д.Крмана. Евангельский Синод в 1707 г. отправил его к шведскому королю, чтобы побудить последнего активнее защищать в борьбе права протестантов центрально-восточной Европы. Миссия не имела последствий, ведь в то время король двинулся вглубь московских владений, но оставила глубокий след в историографии: дневник «Initerarium» 1708—1709 гг., в котором Крман описал великий восточный поход шведов и их поражение.

Начало. Окончание читайте в следующем выпуске страницы «История и Я»