Украинский Моисей. «Триада Свободы» Франко: идеал и реальность

1. Компонент первый. Франко-социалист . Вот именно на этой составляющей мировоззрения Ивана Яковлевича десятилетиями (и небезуспешно!) спекулировала советская пропаганда. «Несгибаемый борец за свободу и счастье пролетариата», «Гениальный предсказатель будущей революции» и тому подобные «железобетонные» клише стали неизменным спутником восприятия образа Франко вплоть до 90-х годов ХХ века.

Были ли основания анализировать наследство великого гуманиста именно так? Безусловно. Ведь нельзя же игнорировать тот факт, что Франко с огромным уважением относился к корифеям социалистического движения, называл Карла Маркса «великим социалистом», перевел 24-й раздел 1-го тома «Капитала» на украинский язык; возглавлял (вместе с Михаилом Павлыком) левое, действительно довольно близкое к социалистическому движению крыло Украинско-русской радикальной партии (создана в 1890 году). «Мета соціалізму – зробити рівновагу між поступом багатства, знання і штуки (искусства. — И.С. ), і зростом добробуту і розвою всієї народної маси» — так определял Франко свое понимание этого учения в фундаментальном труде «Що таке поступ?» (1903 г.). Потому что не могут не мешать развитию общества «величезні багатства, з одного боку, зібрані в немногих руках, і страшенна бідність, з другого боку, що душить мільйони народу».

Но следует откровенно и четко сказать: были две принципиально важных позиции, в отношении которых Франко вел жесткую и открытую полемику с деятелями социалистического движения тех лет (в частности, с Фридрихом Энгельсом и его единомышленниками из Социал- демократической партии Германии). Первая — это концепция «диктатуры пролетариата» с последующим ее превращением в «народное государство». Несмотря на большую привлекательность этой теории для многих левых, Иван Яковлевич писал еще в 1903 году: «Держава – розуміється, будуща, народна держава – має стати всевладною панею над життєм усіх горожан... Та всеможна сила держави полягла би страшенним тягаром на життє кождого поодинокого чоловіка. Власна воля і власна думка кождого чоловіка мусили б щезнути, бо а ну ж держава признає її шкідливою, непотрібною? Народна держава стала б величезною народною тюрмою» . И далее идут пророческие слова Франко (помните: 1903 год — это как раз время возникновения большевизма!): «А хто були б її (цієї держави. — И.С. ) сторожі? ...Сього соціал–демократи не говорять виразно, та в усякім разі ті люди мали би в своїх руках таку величезну власть над життєм і долею мільйонів своїх товаришів, якої ніколи не мали найбільші деспоти. І стара біда – нерівність, вигнана дверима, вернула би вікном: не було би визиску робітників через капіталістів, але була би всевладність керманичів – усе одно, чи родовитих, чи вибираних... А маючи в руках таку необмежену власть хоч би лише на короткий час, як легко могли би ті керманичі захопити її на завсігди!» .

Пророчество в комментариях не нуждается. Отметим только два аспекта. Во-первых, Франко до конца жизни относился с огромным уважением к вопросам социальной справедливости (упрек тем из нас, кто позволяет цинично игнорировать эту проблему), но относил себя к сторонникам не так называемого «научного», а «этического» социализма. И во-вторых. Замечания Ивана Яковлевича касаются не только одной конкретной партии, а любой политической силы, которая обещает людям «рай земной», лишая их свободы.

Была еще одна очень важная тема дискуссий Франко с социалистами. Это национальный вопрос. И мы переходим ко второму компоненту триады: Франко- националист . Наш Моисей был глубоко убежден, что «ідеали національної самостійності не можна прикривати ідеалами соціальної рівності і політичної волі. Лише ідеал національної самостійності може дати тим двом ідеалам поле до повного розвою». И более того, утверждал пламенный патриот Украины, — «все, що йде поза рами нації, се або фарисейство людей, що інтернаціональними ідеалами раді б прикрити свої змагання до панування однієї нації над другою, або хворобливий сентименталізм фантастів, що раді би широкими і вселюдськими фразами прикрити своє духовне відчуження від рідної нації».

Эти идеи Иван Яковлевич широко и постоянно пропагандировал, особенно после 1895 года, когда молодые галицкие патриоты опубликовали брошюру «Ukraina irredenta», где впервые был четко сформулирован лозунг государственной независимости Украины. Франко недвусмысленно поддержал этот призыв в статье «Поза межами можливого»; известен и другой факт: в 1899 году, именно из-за расхождения во взглядах с Радикальной партией в вопросе будущей украинской государственности, Франко сблизился с Национально-демократической партией, стоявшей на значительно более четких государственнических позициях.

Но вот парадокс: подобно тому, как этот гениальный мыслитель и творец был не совсем социалистическим социалистом — он оказался и не совсем националистическим националистом. Потому что он понимал, что дело национального возрождения должно быть рассчитано на годы и десятилетия конструктивного труда, а не на «момент взрыва». Кроме того, для Франко было полностью ясно, что нет народов «низших» и «высших»: все равны и имеют равное право на свободное развитие. А нация, которая подавляет и задерживает в свободном развитии другую нацию, «риє могилу сама собі і тій державі, якій нібито служить це гноблення». Идеалом Франко было и оставалось «найтісніше збратання людей з людьми і народів з народами як вільних з вільними і рівних з рівними через зниження всякої політичної залежності, всякого уярмлення одного народу іншим».

Третий по порядку, но не по значению компонент свободы, по Франко — это свобода личности. Для Франко гражданские права сами по себе являются самодостаточной ценностью, за них нужно бороться, опираясь в первую очередь на общественное мнение (и в то же время формируя его — синхронный процесс!). Вот почему «революционер» Франко весьма резко осуждает теракт русских народовольцев — убийство царя Александра II 1 марта 1881 года. Монарх за два часа до гибели подписал первую в России конституцию (пусть ограниченную!), а после своей смерти «мовчазливий імператор... помстився на своїх убійцях далеко тяжче, ніж робив це за життя, бо вість про конституцію, підписану царем і ударемнену революціонерами, за одним замахом відібрала сим останнім ті симпатії суспільності, що досі становили головну їх силу в боротьбі з урядом» (статья «Лорис-Меликовська конституція», 1893 г.).

И далее: «При браку яких–небудь серйозних гарантій свободи особи, товариств. сходин, друку і сумління, при адміністративній самоволі... – що й говорити про конституцію!» Франко, будучи мудрым политиком, понимал, что «конституція – це тільки грунт, гірше або краще оброблений, який сам, без пильної праці і боротьби, не дасть хліба» (статья «Дещо про українсько-польські відносини», 1896 г.).

Сказанное отнюдь не умаляет то огромное значение, которое Иван Яковлевич придавал правам человека (в том числе и в либеральном понимании этого слова; недаром известный украинский историк Иван Лисяк- Рудницкий причислял Франко к либералам!). Но он был нестандартным, нелиберальным либералом; в частности, никогда не соглашался с тем, что социальное неравенство — это благотворный, необходимый стимул для развития общества (в работе «Що таке поступ? есть блестящая формула: «Скілько нерівності – стілько зависті» ), вместо этого задавал вопрос: уверены ли вы, что в условиях неравенства богатеют лучшие?

Гении, даже если их канонизировать, а портрет вставить в рамочку, не поддаются никакому выравниванию... А что касается Франко, то на ум приходит известная притча о слоне и трех слепцах: каждый из них наощупь «исследовал» какой-то участок тела животного (хобот, хвост, туловище), а потом «делал выводы» о слоне в целом.

Так и «триаду свободы» Франко нельзя разбивать на отдельные части; он, одновременно социалист, государственник и либерал, несравненно шире упрощенных трактовок. Сочетая в своих мыслях и творчестве идеалы общеевропейские и национальные, великий украинец, с гордостью заявляя о себе: «Я є мужик, пролог, не епілог!», подчеркивал: «Я прибічник поміркованості, але тільки в засобах, в способах діяти й говорити, але ніколи не в суті справи, там, де поміркованість... просто маскує відсутність сталих принципів або запалу до справи, визнаної слушною і святою». Веря, зная, что настоящее открытие Ивана Яковлевича Франко еще впереди, будем же помнить эти его слова!