Земля и воля

Начало. Окончание читайте в следующем  выпуске страницы «История и  «Я»

Единственный понятный крестьянству лозунг — земля. Что касается воли — они почему-то утратили веру, но землю им подай всю.

Гетман Павел Скоропадский. Воспоминания.

Земля — это  жизненное пространство украинского и вообще любого  народа. Независимо от того, какая политическая сила находится у власти в тот или иной период. И от того,  живет украинец в  современном   мегаполисе, небольшом местечке или в селе — ведь асфальт не прокормит.

Во все эпохи — начиная с древней Руси-Украины, через польско-литовский период, времена Казацкого государства,  имперской России, освободительной борьбы 1918—1921 годов, господства советского тоталитаризма, и, безусловно, уже при независимой Украине — острые социальные противоречия между интересами крупных и особенно крупных земельных  владельцев (феодалов, магнатов — часто иностранного происхождения, дворян-латифундистов),  с одной стороны, и основной массы средних и мелких землевладельцев, с другой, не раз — слишком часто! — вступали в роковой, непримиримый конфликт. Это пагубный образом отражалось на консолидации украинцев, разрушало возможность социального компромисса между  консервативным и радикальным сегментами общества, и, следовательно, наносило страшный удар по украинской государственности.

Думается, именно учитывая названные обстоятельства, просто невозможно переоценить всю колоссальную важность правильного  воплощения концепта «Земли и Воли» в украинских реалиях настоящего. Начнем с того, что понятие «Земля» (а это — и конкретный участок, и страна, государство в целом, и твердая опора под  ногами) и концепт «Воля» (об этом вообще можно и нужно писать сотни томов) — являются очень тесно взаимно связанными друг с другом, что и подтверждает вся наша история. Более того — речь идет о сакральных,  магических, еще дохристианского происхождения вещах  в украинском сознании. «Земля — мать» (именно об этом писал Франко), за землю лишали жизни, даже брат брата (Кобылянская), во владении землей и есть смысл жизни, однако  часто дальше этого  зрение человека не проникало (Коцюбинский, Нечуй-Левицкий, Панас Мирный, Стефаник) — словом, вся украинская классическая литература предостерегает: аграрная проблема — это не  вопрос экономической   эффективности и прибыли, нет, это вопрос духовный, вопрос сознания, и, бесспорно, основной по всем политическим (именно политическим)  вопросам.

Вспомним хотя бы старые украинские пословицы: «Чоловік без землі — як піна на воді», «Народ без свободи — як безплідна земля», «Земля дає все і забирає все». Есть серьезные опасения, что эти предостережения пройдут мимо внимания тех правительственных чиновников, которые сейчас напряженно работают над разными проектами открытия рынка земли (еще и, заметим, в условиях жесткого внешнего давления, а это нельзя игнорировать!). Может, в кабинетах считают, что ментальность  украинцев 3-го тысячелетия уже коренным  образом изменилась, и земля является для общества лишь объектом покупки-продажи, и не более того? Исторический  опыт ярко доказывает, чего могут стоить Украине просчеты в этой сфере (потому что речь идет о настоящей «игре с огнем»). Особенно   опыт 100-летней давности, времен Гетманата Павла Скоропадского и УНР. Вот об этом и поговорим.

Противоречия между консервативным и радикальным течениями в подходе к аграрной реформе (или — принципиально — к аграрной революции!) четко проявились еще до провозглашения УНР, в середине 1917 года. (Следует снова подчеркнуть, что эти противоречия имели объективный характер,  потому что отражали  разные социальные интересы сторон). Так, в резолюции учредительного съезда Украинской партии социалистов-революционеров (УПСР — именно эта партия заявляла, что защищает интересы целого украинского крестьянства) в апреле  1917 года отстаивалась идея создания Украинского земельного фонда, пользование которым  должно было бы осуществляться «на основе трудового принципа», а также отмечалось, что основы аграрной реформы должны быть одобрены будущим Всеукраинским Учредительным собранием (которое фактически так никогда и не начало работу). Кроме того, ввиду специфики   крестьянского землевладения, УПСР, хоть и считала «конечным  идеалом полную социализацию земли» (давняя эсеровская идея!), однако заявила, что стремится осуществить аграрную реформу,  исходя из реальных интересов украинского крестьянства как таковых. Мы увидим, что  весьма скоро подходы украинских социалистов-революционеров существенно изменились. Именно такие,  достаточно абстрактные и крайне  противоречивые заявления, влияли на политику социалистов Центральной Рады.

С другой же стороны, уже тогда, в мае 1917 года, провела учредительный съезд Українська демократично-хліборобська партія, в будущем — важная союзница  Гетмана Павла Скоропадского, которая, напротив,  выступала за  однозначное сохранение частной  собственности на землю и за решение  земельного дела будущим украинским парламентом на основе парцелляции за выкуп. Итак, две совсем разных стратегии уже весьма четко очерчивались.

...Конец 1917 — начало 1918 года. Трагическое, трудное для Украины время.  Крестьянство, увлеченное разделом помещичьей земли (следует признать, что в большинстве своем это крестьянство поддерживало на то время Центральную Раду) «не заметило»  агрессии большевиков — за что последовала жестокая  расплата. Именно в  этот момент главы УНР и Центральной Рады приступили к решению проблемы  Земли. Ясно, что они делали это спешно, под давлением «текущего момента» и с левых (иногда — крайне левых, приближенных уже к большевистским) позиций. Так, уже через неделю после провозглашения ІІІ Универсала (ноябрь 1917 года) Генеральный Секретариат от имени  Центральной Рады распространил официальное сообщение  к настоящему документу, из которого вытекало, что «отмена частной  собственности на землю и переход ее к трудовому народу следует понимать так: право собственности на эти земли переходит к народу Украинской Республики». Поэтому со  дня опубликования ІІІ Универсала бывшим владельцам запрещалось продавать, покупать, дарить или передавать кому-либо в собственность землю, поскольку эти земли «признаются Украинской Центральной Радой  принадлежащими не отдельным личностям  или институтам, а всему трудящемуся народу».

Настоящим документом определялось, что земля имеет особую ценность и является  общеобщественной собственностью. Однако собственность на землю до 50 десятин  не отменялась (вынужденный компромисс!). Следует добавить, и это очень показательно, что  великий украинский историк, глава Центральной Рады Михаил Сергеевич Грушевский вообще решительно выступал против  самого понятия «святость прав на землю». Особенное отрицание  вызывала у него идея частной собственности  на землю. Михаил Сергеевич надеялся, что наступит время, когда «собственность на землю, торговля землей» будут считаться явлением таким же  ненормальным, как «собственность на человека-раба» (заметим, что Кремль вскоре внес ясность относительно этого, и как раз отменив навсегда частную собственность на землю, большевики поистине превратили украинских крестьян в рабов!). Справедливости ради отметим,  что среди правительственных чиновников периода Центральной Рады были и такие, которые не разделяли  мнения об отмене земельной собственности (что в тех конкретных условиях приводило к насильственному захвату помещичьих земель, их хаотическому разделению, а следовательно, и к хаосу в государстве). Например, такой позиции придерживался Борис Мартос.

На основании ІІІ Универсала 18 января 1918 года был принят Временный земельный  закон, который состоял из 3 разделов и 33 параграфов. Декларировалась отмена  права собственности «на все земли с их водами,  надземными и подземными богатствами», так как отныне  все это переходило в собственность народа УНР. Право пользования землей имели все  граждане, без ограничений вероисповедания, пола и национальности (но, следует понимать, именно граждане Украины!), но они  имели и обязанность придерживаться правил данного Закона. Плата за использование  земель не взималась. В соответствии со статьей 4 Закона, городские земли были переданы в распоряжение местному самоуправлению, а другие — сельским общинам, волостным, уездному и губернскому земельному комитетам в пределах  их компетенции (между прочим, первое, что  сделал Гетман Скоропадский, придя к власти, — это распустил эти комитеты). По желанию граждан указанные органы должны были обеспечивать их право на пользование землями. Земли предоставлялись под застройку отдельным личностям, обществам, общественным учреждениям для размещения торговых и промышленных предприятий, а также частных хозяйств.  В случае неиспользования земель по назначению они переходили в подчинение общин и земельных комитетов. При смене хозяев тех или иных  наделов земли все начатые предыдущим хозяином и не использованные земельные улучшения (мелиорация в том числе) платились его основным хозяином.

* * *

Ясно, что закон в такой редакции еще больше обострил конфликты в обществе. Рассмотрим теперь, как отнесся к решению земельной проблемы Гетман Павел Скоропадский — человек с диаметрально противоположными взглядами на этот вопрос.