75 лет одиночества

Мастеру исполнилось бы 75. Однако уже почти тридцать лет его нет среди нас в этом тленном мире... Зато он есть на экране нации. Сознание миллионов людей озарены его талантом, его взглядом на мир людей, а собственно, на все, что создано волей Божьей. Хотя не скажешь, что Миколайчука украинцы знают сегодня так хорошо. Сегодня в героях нации у нас политики — весь эфир заполонен ими, и только ими. Нагло и бесцеремонно они требуют у народа, чтобы только их смотрели, слушали и слушались...

«ВАВИЛОН, БРАТ, ВАВИЛОН!»

Иван Миколайчук не просто любил народ, его слово и его искусство. Он жил им. Он слышал его, умел выходить на контакт. Не ссорить, не давать нагоняи, заняв довольно традиционную для украинских интеллектуалов позу миссионера или мессии.

В своем режиссерском дебюте «Вавилон ХХ» Миколайчук столкнул, в диалоге, коммунистическую утопию и взгляд на нее собственно народа. И утопия стала смешной и диковатой. Кто бы снял сегодня «Вавилон ХХІ»? О новых политических утопиях, о новых нагоняях народу с политических колоколен, с которых мы, простые люди, кажемся им этакими «крысами» (как это было с Голохвастым из «За двумя зайцами»), управляемыми тараканчиками... Однако же  народ есть, скорее, многоголосым Вавилонским царством, где господствуют законы, полностью согласованные с Природой, где главное зачать, выносить и родить ребенка, создать окружающую среду, в которой все растет и вырастает, где люди просто живут и просто любят...

ФОТО С САЙТА WIKIPEDIA.ORG

Миколайчук рассказывал, что, когда один из руководителей Госкино СССР узнал о появлении «Вавилона ХХ», сказал: фильм с таким названием можете в Москву даже не везти. Чего боялся чиновный бонза? Прозрачного намека на то, что Советский Союз является непрочным Вавилоном, который вот-вот падет, поскольку построен на фальши и ненависти. Кто бы мог знать тогда, в 1980-м, что коммунистической империи осталось жить какой-то десяток лет? А Миколайчук что-то об этом знал. Собственно, он знал свой народ, в котором идеологии никак не прививаются и  не приживаются, в котором они умирают, не родившись.

Впрочем, нет здесь, у Миколайчука, и милования и замыливания. Так как вместе с остальными плохо прививается и идеология независимости нации, свободной и незакабаленной жизни в ансамбле мировых народов. Сколько стона и мук в словах украинских проводников — от Тараса Шевченко, Василия Стефаника, Александра Довженко: народ, проснись! А в ответ молчание — «бо благоденствує» этот народ, под лукавым присмотром царедворцев всех мастей. Или, что точнее, научился изображать то, что нужно. Хохла простоватого, которому все без разницы. Нужен ключ к нередко наглухо закрытой, замурованной народной душе. Наученной горьким опытом многолетнего рабства и холопского пренебрежения.

Однако же не случайно, что во времена борьбы Народного движения за Независимость его гимном стал Запорожский марш из «Пропавшей грамоты». И на экране всякий раз появлялся казак Василий Миколайчука, мчавшийся на коне в свободное будущее. Да и сегодня, когда на кону наша свобода, опять образы, созданные мастером, живут-оживают...

«ОН НЕ КРЕСТИЛСЯ, ОН — МОЛИЛСЯ!»

Тот ключ к народной душе Миколайчук искал в самой душе. Прежде всего своей, поскольку был мощным оргАном той души. Слышал в себе великую традицию национальной культуры, национального миропонимания. Не случайно же он начал с роли Тараса Шевченко в «Сне» Владимира Денисенко. И одновременно Иван Палийчук в «Тенях...». Их феноменальность в том, что заговорил до того безъязыкий народ. Языком обрядов, ритуальных действ, ярмарочных трагифарсов. Позже, в «Пропавшей грамоте» по Гоголю, сделанной Борисом Ивченко при активном участии Миколайчука-актера и Миколайчука-концептуалиста, удастся выразить тот же ярмарочный смех, который покрывал всю плоскость жизни Российской империи, — от народного низа до имперского верха.

Свободный, «непокріпачений» смех — он не воспринимался и не принимался. Василий Васильевич Цвиркунов, который был тогда, на время завершения фильма, в 1972-м, директором Довженковской студии, рассказывал, что во время «сдачи-приемки» картины в Госкино СССР чиновники сначала посмеивались. Пока Василь Миколайчука не въехал в царские палаты... Здесь смешки и закончились, фильм в Украине решили не показывать. Логика в том была: имперское начальство еще иногда можно было покритиковать, особенно «задним числом». А вот смеяться... Да еще «хохлам» — ни-ка-да!

Вспоминается, как Юрий Ильенко рассказывал об Ивановой кинопробе на роль в «Тенях забытых предков». «Он не крестился, он — молился! Сразу стало понятно, что он из того культурного, мировоззренческого слоя, о котором должны были снимать фильм». В том-то и дело: чтобы это снять, мало кинокамеры и хороших актеров. Нужно, чтобы люди говорили на том же языке, на котором общаются их герои в жизни, в реальности. Иначе на пленке останется только поверхность явления, хоть и блестящая, даже красивая.

Сейчас наследие Миколайчука снова актуализируется. Не только кинематографическое, но и литературное; да и его опыт использования в кино народного музыкально хорового пения не стоит забывать. Актуализируется практика работы с материалом народной культуры и, следовательно, поиска коммуникации с массовой аудиторией. Прежде всего отечественной, так как вряд ли можно смириться с тем, что новые украинские киноленты в прокате имеют более чем скромные показатели. Что-то не так, не может наше кино существовать в таком себе «культурном гетто». Миколайчук такой способ существования не принял бы, тем более что его самого в это «гетто» загоняли не раз.

К ИВАНУ В ГОСТИ

Центром юбилея Ивана Миколайчука уже традиционно является его малая (она же большая) Родина — Буковина. Черновцы, Выжницкий, Глыбоцкий, Сторожинецкий и другие районы принимают гостей из Киева, кинематографистов. Среди них и побратимы Миколайчука —  кинооператоры Юрий Гармаш, Виталий Зимовец,  художник Анатолий Мамонтов, композитор Владимир Губа... Я принимаю участие в таких всенародных действах уже не один год и могу сказать: буковинцы действительно любят Миколайчука, для них он воплощение народной души, взлелеянной в мечтах Украины.

Была у художника такая наивно-фантазийная мечта: от Киева до родного села Черторыя выстроить мост, сплошь из столов с угощениями, с музыкантами и, наверное, пенснями. И чтоб сел за те столы благословенный украинский род и народ, и единой своей душой полетел к самому Богу на исповедь душевную.

Когда на рубеже 1980—1990-х, уже после смерти Миколайчука, украинцы выстраивались  в ряд, держась за руки, творя всеукраинскую цепь, вспоминался великий художник и его мечта. Которая отчасти все же сбылась.

Хотя сколько еще того, что мечтается, а не реализуется. Само здание украинского кино, которое в сейчас в лесах. Однако именно гордое, веселое и вдохновенное имя Ивана Миколайчука является залогом того, что мы непременно будем, непременно победим.