«А4, шариковая ручка»

Расположенная на Андреевском спуске «Карась Галерея» — одна из старейших в Киеве, с богатым опытом экспозиций и сотрудничества с ведущими украинскими художниками.

Среди прочих весьма заметен портфолио-проект «А4, шариковая ручка». Он существует с 2006 года. Суть и концепция проекта — создание искусства повседневными средствами, без использования традиционных художественных материалов. Выставки открываются под Новый год.

Мы поговорили об «А4» с его инициатором, бессменным руководителем галереи Евгением КАРАСЕМ.

***

— Как, собственно, начался проект?

— В 2006 году Николай Кривенко предложил сделать выставку «Художники рисуют на бумаге». На художественной сцене превалировала живопись, а нам хотелось поднять жанр рисунка, который не рассматривался как самостоятельный — только как почеркушки, эскизы. Мы думали, как кристаллизовать этот замысел, объединив авторов одним форматом. Оказалось, что другой художник, Винни Реунов, имел уже готовый проект на бумаге формата А4. Пришли к тому, что так и будет: шариковая ручка, офисная бумага А4, вертикальная композиция. Удачно провели пробную выставку, на следующий год затеяли еще одну, не рассчитывая на повторный интерес художников. Однако, к нашей радости, их было еще больше. Нам приятно, что «Шариковая ручка» на десятый год вышла на такой уровень, что так много профессиональных, качественных рисунков, равно как и увлеченных участников. У нас накопилось уже более 3500 работ: это самая большая коллекция рисунков ручкой в мире. Проекту становилось тесно в рамках галереи и Украины. Отвезли его на «Арт-Вильнюс», показали на «Арт-Киеве» и на «Книжном Арсенале», имеем большие международные планы.

— Вы не интересовались, насколько в целом распространена подобная техника?

— На Западе есть сообщества рисовальщиков шариковой ручкой. Но они, в основном, рисуют поп-звезд и политиков в одном-единственном стиле — гиперреализме, то есть копируют фотографическое жизнеподобие, не занимаются этим как полноправным искусством. Самая большая выставка была в Америке — 15 художников, около 60 работ. А у нас ежегодно до 200 авторов, на последней выставке — 400 рисунков, и абсолютно все стили: абстракция, концептуализм, поп-арт, сюрреализм, мейл-арт, ар-брют, наив, шансон-арт, тот же гиперреализм и другие.

— Как это, в целом, функционирует?

— Один раздел — приглашенные участники, то есть художники, с которыми мы давно работаем, а другой — конкурсная программа, куда рисунки шлют все — от детей до профессионалов, что, однако, требований к качеству не снимает. На каждую выставку присылают/приносят несколько тысяч рисунков, из которых мы отбираем 300—400. Основные ограничения — вертикальная композиция на обычной офисной бумаге и монохромная (синяя, черная, фиолетовая) ручка — именно шариковая, не гелевая. Впрочем, если художник, которого мы очень любим, предлагает горизонтальные работы цветными ручками или на старой пожелтевшей бумаге — мы отходим от правил, но исключения составляют не более 5—10%. Также проект комфортен тем, что, когда разные стили находятся рядом на стене, не возникает никаких противоречий. Мощная интеллектуальная плотность на квадратный метр. При этом «Шариковую ручку» можно показывать и на биеннале, и в детском саду. Она, условно говоря, и для интеллектуалов, и для таксистов, ведь главное послание здесь — высокое искусство примитивными средствами.

— Что вы имеете в виду?

— Зритель, когда видит картину в галерее или в музее, обычно чувствует себя отстраненно: художник находится в лучшем положении, потому что оперирует массой специализированных материалов и инструментов, рядовой аудитории недоступных. А в данном случае художник спускается с Олимпа, берет повседневные вещи — шариковую ручку (которую, кстати, многие художники не любят) и офисную бумагу, и оказывается, что искусство — это не технология, а нечто в совершенно иной плоскости. Зритель понимает, что в каждом человеке живет нераскрытый художник, или он уже сейчас художник, ведь у него тоже есть ручка, но не хватает веры в себя или чего-то еще, что он может найти на выставке.

— Вы ограничиваетесь только рисованием?

— Мы собираем ноты композиторов — в частности столь известных, как Валентин Сильвестров, Александр Щетинский, Святослав Лунев, Виктория Полевая, — вставляем их в художественный контекст, и тогда считывается другая, метафизическая эстетика партитуры. Привлекаем и литераторов — Забужко, Неборак, Жадан тоже дают нам свои рукописи. Например, Забужко предоставила текст подготовки встречи с читателями; кто-то специально написал стихотворение на листе. Эстетика изначально не закладывается, мы хотим вытащить ее из композиторского или литературного текста через почерк, логику и внутреннюю красоту сочетания букв и нот в процессе формирования произведения в другом, не изобразительном жанре. Для нас очень важно добывать эстетику из любой текстовой информации. Каждый человек с ручкой — участник проекта, его записки, письма — произведения искусства. Мы хотим самыми простыми инструментами исследовать современную жизнь.

— Как думаете развивать проект дальше?

— Есть разные идеи. Предложить художникам проиллюстрировать какую-нибудь известную, культовую книгу, например, «Маленького принца» Экзюпери. Каждый год накапливать иллюстрации, а потом собрать их в отдельное издание. Или взять номер известного международного художественного журнала наподобие Art News или Art in America, расшить его и раздать художникам для «издевательств», потом переиздать, чтобы получилась такая украинская интервенция в мировое искусство. Проект своей массой и динамикой выходит за рамки галереи, наши коллеги помогают нам вывести его в международный контекст. Каждый год мы издаем альбомы тиражом до двух тысяч экземпляров, и они все расходятся. Таким образом, у нас есть уже несколько десятков тысяч аудитории, а мы хотим довести до миллиона. Очень много различных маршрутов открывается.

— Не думали о том, что, возможно, придется создавать музей?

— Заняться этим придется, когда наберется 10 тысяч рисунков. В какой форме — еще не знаю. Но считаю, что такой музей будет обязательно.

— Впрочем, для этого нужно, чтобы у вас здесь и сейчас все было в порядке, потому мой последний вопрос — внехудожественный. Не так давно на галереи Андреевского спуска, в том числе и на вашу, производились рейдерские атаки. Каково положение дел сегодня?

— Здесь ситуация неоригинальная: общество изменилось, а власть — нет. Но рейдерские атаки удалось отбить. Мы десять лет судились и, наконец, часть галереи в соседнем помещении вернули в коммунальную собственность. Знающие люди могут представить, скольких денег и сил это стоит. Может быть, это вообще единственный прецедент на Андреевском, когда общественные активисты за свои деньги вернули недвижимость городу. Но в этом бизнесе легко никогда не было и не будет. 60% наших усилий затрачивается не на искусство, а на заключение договоров аренды, на ремонты, коммунальные заботы. Мы устаем, но у нас все равно получается постоянно делать что-то интересное — всем вместе, на протяжении уже 25 лет, — в галерее и на других площадках — художникам и теоретикам, коллегам, зрителям и друзьям, которым мы очень благодарны.