Адмирал музыки

В списке великих украинцев, рядом с политиками и общественными деятелями, философами, поэтами, учеными, находится место и для музыкантов. Музыкальная одаренность украинского народа едва ли не наиболее ярко проявилась в пении и в песне. Всем известны имена легендарной Маруси Чурай, кобзаря Остапа Вересая, композиторов-песенников Платона Майбороды, Игоря Шамо, Александра Билаша, выдающихся мастеров оперной сцены Бориса Гмыри, Ивана Козловского, Анатолия Соловьяненко, Евгении Мирошниченко.

Уникальной среди музыкальных профессий является профессия дирижера. Дирижер, который стоит за пультом симфонического оркестра, руководит оперным или балетным представлением, уподобляется адмиралу морской флотилии или командующему армией с разветвленной внутренней структурой — своими батальонами, ротами, командирами частей, офицерами и рядовыми солдатами. Современный симфонический оркестр имеет в составе до ста музыкантов, разделенных на разные группы инструментов — струнных, деревянных духовых, медных, ударных. Во главе каждой группы стоит концертмейстер как наиболее опытный специалист и «старший по званию». В опере к этому добавляются хор со своим руководителем, ведущие солисты и исполнители маленьких ролей. Прежде чем их выпустить на сцену, с ними работают сначала концертмейстеры, потом режиссер, потом идут прогонки и генеральные репетиции. Однако когда наступает время премьеры и дальше каждый вечер, когда выключается свет в зале и начинается представление, главным человеком, от которого зависит его ход, является дирижер. Он не только направляет коллективные усилия и превращает всех участников концерта или представления в единый организм, но и зажигает своим чутьем музыки, раскрывает все малейшие линии и переплетения голосов, образные контрасты, движение эмоций и изменения настроений.

Искусство талантливого дирижера и магия его личности могут оказывать влияние на слушателей такое же сильное и так же запечатлеваться в памяти, как и искусство знаменитых пианистов-виртуозов, скрипачей, «звездных» певцов. Таким дирижером был незабвенный Стефан Турчак, которому 28 февраля могло бы исполниться семьдесят пять лет.

КОМЕТА

Имя его еще при жизни превратилось в легенду. Он ворвался в мир музыки, словно комета, преодолевая все преграды, покорив ярким буйством своего таланта сначала учителей, которые взялись этот самобытный талант отшлифовывать. Во Львовское музыкально-педагогическое училище имени Филарета Колессы скромно одетый сельский мальчик пришел из школьной самодеятельности, не имея надлежащей музыкальной и теоретической подготовки. Начиная с этого первого шага, он будет всегда пробивать себе дорогу только собственным талантом. Но на каждом шагу его молниеносной карьеры найдутся рядом люди, которые поймут уникальность его одаренности и будут его поддерживать.

Стефан Турчак был знатоком  голоса, который буквально боготворил. Значительная часть его работы над оперными представлениями уделялась вокалистам

Во Львовской музыкальной академии (тогда еще консерватории) он попадет в класс дирижирования великого музыканта и педагога Николая Колессы. Ученик и учитель имели две абсолютно контрастные судьбы и условия формирования. Николай Колесса — широко образованный эрудит, воспитанный в творческой атмосфере интеллигентной украинской семьи, выпускник известной в Европе Пражской консерватории, талантливый композитор, основатель собственной дирижерской школы. А его одаренному ученику приходилось ускоренными темпами, перепрыгивая через ступеньки, наверстывать отсутствие раннего музыкального образования и систематического воспитания. Он рано понял свое настоящее призвание именно как дирижера, и ему посчастливилось еще на студенческой скамье провести несколько оперных и балетных спектаклей Львовского оперного театра, а на выпускном экзамене исполнить с оркестром самое сложное произведение мировой музыкальной литературы — Шестую симфонию П. Чаковского. Обычно к этой преисполненной трагизма партитуре музыканты приходят в зрелом возрасте. Стефан Турчак покорил эту вершину, когда ему едва исполнилось двадцать пять лет.

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

Я вспоминаю свою первую встречу с молодым Турчаком в начале его творческого содружества с моим мужем, тогда тоже совсем молодым композитором Виталием Губаренко. Они познакомились и сразу подружились. Стефан Турчак по окончании консерватории переехал в Киев и был назначен ассистентом любимца киевлян, знаменитого дирижера Натана Рахлина. Рахлин включил в одну из программ Заслуженного академического симфонического оркестра Украины, которым тогда руководил, только что написанную Первую симфонию В. Губаренко и поручил предварительную работу над этим произведением своему помощнику. Мы с мужем жили тогда в Харькове, на сам концерт я не поехала, но после возвращения мужа домой услышала от него восторженные отзывы о новом знакомом, с которым у них сразу оказалось много общих музыкальных вкусов. И вот я приезжаю по делам в Киев и по рекомендации мужа останавливаюсь в небольшой двухкомнатной квартирке на бульваре Тараса Шевченко, где жил тогда Турчак с женой и маленькой дочерью Оксаной. Весь незабываемый вечер нашего первого знакомства Стефан с партитурой Шестой симфонии Чайковского в руках рассказывал мне о своем понимании этой музыки, говорил о предложенном им характере фразировки, подходе к динамическим оттенкам и распределению темпов. Он ссылался на записи других исполнителей и высказывал свои критические замечания. Сразу стало понятно, что предо мной человек, который живет музыкой и буквально одержим ею, к тому же охватывает все сложное произведение внутренним слухом.

И через многие годы после этой встречи, когда Стефан Турчак, уже прославленный и знаменитый, стоял во главе флагмана украинской музыкально-театральной культуры — Киевского театра оперы и балета имени Т. Г.Шевченко, такой же незабываемый разговор с ним я имела относительно оперы М. Глинки «Иван Сусанин». Я посмотрела этот спектакль накануне, Турчак был его дирижером-постановщиком. Мне было интересно проверить собственные наблюдения, касающиеся его подхода к этому знаковому произведению русской оперной классики. Я была поражена тем, насколько сознательным и продуманным был этот подход. Ведь за пультом Турчак покорял своей импульсивностью, взрывным темпераментом, динамическим направлением музыкального развития. Он, безусловно, был великим музыкантом-драматургом. Однако могло показаться, что все прозрения, которых он достигал, были по большей части результатом его гениальной музыкальной интуиции. Наш разговор о произведении М. Глинки показал, что при подготовке спектакля он не только тщательно изучает партитуру, но и знакомится с литературой о творчестве композитора и с историческими материалами, самостоятельно их осмысливает. Дирижируя «Иваном Сусаниным», он подчеркнул сурово-героическую атмосферу произведения М. Глинки и его прочную архитектоническую основу, сознательно стремился показать общие черты образного строя оперы с монументальными ораториями Г. Генделя и Девятой симфонией Л. Бетховена.

«ЭПОХА ТУРЧАКА»

Стефан Турчак был знатоком голоса, который буквально боготворил. Значительная часть его работы над оперными представлениями уделялась вокалистам. Поэтому «эпоха Турчака» стала для киевской оперной сцены одновременно периодом наивысшего расцвета украинской вокальной школы. Турчак любил крепкие и полнозвучные голоса драматичной окраски. Он работал над спецификой интонирования той или иной вокальной партии во время своих знаменитых «Співанок». На одну из них я однажды с его разрешения попала. Шла репетиция под рояль сцен из оперы М. Мусоргского «Борис Годунов». Какими интересными были сделанные певцам замечания Стефана о характерном музыкальном языке русского композитора и его неповторимом колорите, во всем отличающемся от манеры звукопостроения в итальянских операх!

А какими звездными были спектакли, где маэстро Турчак выступал в ансамбле с близкими ему по духу талантливыми вокалистами. Среди высших образцов такого качества мне запомнился «Отелло» Дж. Верди с Василием Третьяком в главной роли и с замечательной Дездемоной — Гизелой Циполой. А в опере Дж. Пуччини «Тоска» Г. Ципола господствовала как настоящая примадонна, а дирижер с таким тактом и пониманием вел ее за собой, что, казалось, пронес на собственных руках от начала и до конца. Не приходится удивляться, что такой уникальный творческий союз перерос в союз семейный. Прославленная певица, Гизела с удовлетворением превращалась в домашнюю хозяйку, чтобы создать для мужа уютный и красивый быт. Она заботилась о его комфорте и отдыхе от изнурительной театральной работы.

Мне запомнились не только оперные и балетные спектакли, но и концертные выступления Турчака. В его деятельности значительную роль играла пропаганда творчества современных украинских композиторов. На гастролях в Харькове он блестяще провел авторский концерт Георгия Майбороды. Виталий Губаренко считал его единомышленником и настоящим соавтором своих ранних симфонических, оперных и балетных произведений. Позже судьба свела моего мужа со многими другими талантливыми дирижерами, в том числе с яркими представителями мощной российской дирижерской школы. Но он всегда повторял, что такого взаимопонимания, которое сразу возникало со Стефаном Турчаком при разучивании нового произведения, с другими дирижерами иногда приходилось достигать путем дискуссии и столкновения точек зрения. По его утверждению, Турчак играл его музыку так, словно сам ее написал. Никогда не возникало расхождений в понимании темпов, образного содержания, общего построения произведения. Под руководством Стефана Турчака были записаны на пластинку и изданы фирмой «Мелодия» такие произведения Виталия Губаренко, как опера «Гибель эскадры», моноопера «Письма любви», две сюиты из балета «Каменный властелин». Благодаря Турчаку, который какое-то время возглавлял главный симфонический оркестр Украины и провел с ним гастрольное турне по разным городам бывшего Советского Союза, слушатели за пределами Украины познакомились с такими яркими образцами украинского симфонического творчества, как Третья симфония Бориса Лятошинского и только что написанная Вторая симфония Виталия Губаренко. Последнее произведение композитор посвятил его первому исполнителю Стефану Турчаку.

Интересное объяснение давал дирижер, почему его красивое украинское имя в какой-то момент стали менять на афишах и в общении на Степана. По его признанию, одному из тогдашних партийных идеологов, которые тогда руководили искусством, его настоящее имя показалось «иностранным» и поэтому подозрительным. Как огня, такие идеологические надсмотрщики пугались в те времена так называемого украинского буржуазного национализма. Вот и предложили Стефану стать Степаном.

В свою работу Стефан вкладывал колоссальный запал и огромные энергетические затраты. По окончании концертов и спектаклей долго не мог уснуть. Один раз я стала свидетелем этого, когда поехала с ним в Ленинград. Здесь 18 июня 1965 года в знаменитом Большом зале Ленинградской филармонии состоялся концерт из произведений украинских композиторов, который провел Турчак, став во главе прославленного коллектива — Симфонического оркестра Ленинградской филармонии. И оркестр, и публика тепло приветствовали посланца Украины, дали одобрительную оценку исполненным произведениям, в том числе концерту-поэме для виолончели с оркестром Виталия Губаренко, солистом в котором выступил талантливый московский виолончелист, бывший харьковчанин Валентин Фейгин. Обворожительный красавец с открытой доброй улыбкой, Турчак сразу стал центром внимания и завоевал благосклонность восхищенных его талантом молодых девушек. После концерта они его окружили и долго не отпускали, а затем, когда мы уже вернулись в гостиницу, оказалось, что двое из них напросились в гости в большой номер, где дирижер жил и куда еще до этого пригласил нас с Валентином и его женой Галиной, чтобы отпраздновать яркое событие. Я увидела, какой Стефан уставший и изможденный, однако о том, чтобы ложиться спать, не было даже речи. Где-то через пару часов, когда я уже стала мечтать поскорее попасть в собственный номер, усталость словно полностью с него сошла, он был готов общаться и дальше, говорить о музыке, вспоминать снова и снова высокий уровень оркестра, находиться под чарами ленинградских белых ночей.

«СОЛНЕЧНЫЙ МАЭСТРО»

В общение Стефан был легким и открытым. Его трудно было назвать слишком красноречивым, часто вместо ответа собеседник использовал милую улыбку. Однако за пультом и во время репетиций становился будто бы другим человеком. Он добивался совершенства и высокого качества исполнения, не жалея собственных сил, и с такой же требовательностью относился к музыкантам, с которыми работал, мог быть даже резким, когда делал замечание. Не всем нравился такой жесткий стиль. За четверть века интенсивной творческой жизни ему приходилось переживать и всплески, и разочарования, попадать в конфликтные ситуации. В последние годы, когда, казалось, уже ничто не могло подорвать его авторитет и воспрепятствовать смелым творческим планам, появились симптомы тяжелой болезни — опухоли мозга. А люди не понимали его состояния, могли обижаться, когда он забывал о своих обещаниях. Один из таких досадных случаев произошел и с нами. Стефан пригласил нас с мужем на спектакль. Это была осуществленная им постановка оперы К. В. Глюка «Орфей». Мы договорились, что придем за полчаса до начала представления, позвоним по телефону с проходной в его кабинет и так попадем в театр. Однако в назначенное время его в театре не было, к тому же оказалось, что этот спектакль проводит в тот вечер другой дирижер. Звоним по телефону домой. Гизела поднимает трубку и говорит, что Стефан подойти к телефону не может, а о назначенной нам встрече он ничего не говорил. Можно было бы сказать, что на такой грустной ноте закончилось плодотворное и яркое сотрудничество и дружеское общение двух украинских музыкантов, принадлежавших к одному поколению и вместе начинавших свой путь в искусстве. Однако случилось еще одно событие, которое все расставило на свои места.

В честь пятидесятилетия со дня своего рождения Стефан Турчак провел незабываемый концерт в Национальной филармонии Украины. На этот вечер и на банкет после его окончания была приглашена музыкальная общественность, друзья, коллеги, в том числе и мы с мужем. Взволнованный атмосферой в зале, Стефан Турчак (все знали, что он пережил уже две тяжелые операции) обратился к собравшимся и признался, перед кем он виноват и какие произведения еще обязательно хочет исполнить. Среди названных имен он вспомнил и Виталия Губаренко. Жаль, что судьба не предоставила дирижеру возможности осуществить эти мечты и замыслы.

Встреча с Турчаком становилась важным событием в творческой биографии многих людей. Но дело сохранения памяти о великом сыне Украине и уникальном музыканте взял на себя один человек. Владимиру Ивановичу Рожку посчастливилось определенное время работать со Стефаном Турчаком плечом к плечу в столичном оперном в театре. Это живое общение оставило след и дало возможность впоследствии написать серьезный научный труд о творчестве дирижера и его вкладе в развитие украинского искусства. Впоследствии на его основе была написана монография «Солнечный маэстро», а к нынешней юбилейной дате в серии «Украинская книга» выпущено в свет иллюстрированное новое издание монографии, расширенное и дополненное, подготовленное издательством «Либідь» по заказу Государственного комитета телевидения и радиовещание Украины. Целый ряд инициатив Владимира Ивановича способствовали тому, что дело Турчака получило свое продолжение. В Киеве появилась музыкальная школа имени Стефана Турчака, в музее которой хранятся ценные документы из его личного архива. Заложенные выдающимся дирижером в музыкально-исполнительском искусстве традиции утверждаются и развиваются благодаря Международному конкурсу дирижеров его имени, который так же был основан по инициативе и ходатайству и проводится уже много лет при непосредственном участии Владимира Ивановича Рожка, ныне — ректора Национальной музыкальной академии имени П. Чайковского, народного артиста Украины, профессора.