Александр ГОЛОБОРОДЬКО: «Всем,что у меня есть в жизни, я обязан Крыму»

30 лет тому назад известный украинский актер Александр Голобородько, с успехом работающий в Симферопольском театре им. М. Горького, переехал в Москву и там стал очень популярной личностью.

Он начал свою российскую карьеру в Малом театре, ныне служит в Театре Моссовета, много снимается в кино, является вице-президентом Гильдии актеров кино России. Наша встреча с Александром Голобородько состоялась в Твери на недавно завершившемся ХIV Международном кинофестивале «Созвездие», президентом которого является бывший наш экс-земляк. Кстати, в этом году в конкурсной программе феста принимал участие украинский фильм «Залiзна сотня» режиссера Олега Янчука. Наша беседа с Голобородько — о кино, театре, его украинских корнях и московском водовороте, который его его кружит почти три десятилетия.

КИНОБУМ

— Сейчас в Москве очень много снимается картин, студия «Мосфильм» снова заработала во всю мощь, — рассказал А. Голобородько. — Можно говорить о неком кинобуме. Хотя это уже другое кино. Одно радует — у актеров есть работа. Я в последнее время одновременно снимался в пяти картинах, по значимости это были разные работы. Думаю, что интересная картина выйдет на экраны в январе — «Сталин. Live». Там главную роль играет Эдишер Гиоргобиани (зрителям он запомнился по легендарному фильму «Покаяние»). В фильме «Сталин. Live» прослеживается внутренняя, семейная жизнь вождя, его отношения со старшим сыном Яковом. Меня пригласили сыграть роль идейного противника Иосифа Сталина, реальную личность, военного разведчика Орлова. Мне было очень интересно сыграть человека, который ясно видел суть Сталина и воспринимал его серьезным политическим противником. Надо было передать дух непримиримого идеологического противостояния. После этой работы я смог почувствовать и понять, почему в те страшные времена люди не сломались. Хотя были и такие, которые отрекались от близких, ломая себя...

Еще одна работа была в картине моего друга Всеволода Шиловского «Полиция Хоккайдо», я там играю полковника КГБ, приличного человека. Сейчас ведь принято изображать всех работников милиции, органов какими-то подонками, нечестными, коррумпированными.

Хочу рассказать об одной интересной временной параллели. Где-то в году 1981-ом я снимался на Одесской студии в фильме «Разбег» о Сергее Королеве (о детстве и юности будущего конструктора). Я играл отчима Королева. И вот проходит 25 лет, и режиссер Юрий Кара зовет меня сниматься к себе в картину, опять о Сергее Королеве (вновь роль отчима). Вот такая произошла редкая ситуация, через 25 лет я вновь сыграл одного и того же человека. Этот фильм скоро выйдет на экраны.

— Сегодня кино другое, и принцип съемок иной…

— Конечно! Раньше для актера сняться в кино — это же событие! Раневская шутила: «Это — плюнуть в вечность». А теперь что? Сериалы быстренько снимают: ни подготовки, ни репетиций, часто идет подмена настоящего каким-то суррогатом искусства. Сниматься может кто угодно, о каком профессионализме идет речь? Поэтому и радуешься, когда выпадает случай сняться в чем-то стоящем, получить творческое, а не только материальное удовлетворение.

УКРАИНСКИЕ КОРНИ

— Расскажите о вашем детстве, юности?

— У меня украинские корни. Я родился в Днепродзержинске (бывшем Каменском). К театру меня приобщил отец. Хотя он был простым электриком, но фанатично увлекался украинской драматургией. Вообще, театр был главной целью его жизни, он переделывал известные классические пьесы, ставил спектакли на маленькой сценке сельского клуба, сам рисовал декорации, а играли в этих спектаклях моя мама и друзья родителей. А я суфлировал все их спектакли. Мне поставили на сцене небольшую будочку, и я, преисполненный чувства собственной значимости, самозабвенно помогал самодеятельным артистам. Через несколько представлений я уже подавал реплики с определенными интонациями и внутренне все проигрывал вместе с ними. Вот таким образом привык к сцене и влюбился в театр. В десятом классе решил стать артистом, потому что от мечты стать летчиком пришлось отказаться (не прошел медкомиссию в военкомате). Кстати, мама была категорически против моего увлечения театром, а отец, наоборот, радовался, что я воплощу его сокровенную мечту. И я поехал в Киев поступать в Театральный институт им. Карпенко-Карого.

— У кого вы учились?

— Набирал курс Марьян Михайлович Крушельницкий, это был первый опыт актерско-режиссерского курса. Старшим преподавателем был Александр Афанасьевич Фомин, МХАТовец, он и был моим основным учителем. На лекциях Крушельницкого мне пришлось побывать несколько раз. Это было настоящим событием, мы ведь знали его по сцене, тогда гремел его Король Лир, но потом курсы разделили, и Марьян Михайлович стал заниматься только с режиссерами. Кстати, диплом у меня подписан самим Гнатом Юрой! Мне повезло в студенческие годы увидеть лучших актеров Театра им. И. Франко, которых сейчас называют классиками. Например, Амвросия Бучму я видел в «Украденном счастье» и в «Макаре Диброве» — фантастично! Помню и печальные события — похороны Бучмы. Нас, студентов, повели в театр, на франковской сцене стоял гроб, как сейчас вижу тело Амвросия Максимилиановича в костюме в мелкую полосочку, и орден на лацкане прикреплен... Через оркестровую яму были положены мостки-дощечки, и по ним все шли, чтобы попрощаться с великим мастером. Крещатик был перекрыт, катафалк везла шестерка лошадей, впереди несли крышку, на которой лежала ветка калины, а народу — море! Похоронили любимого артиста на Байковом кладбище. Наверное тогда я понял, что значит быть настоящим актером и что такое любовь миллионов зрителей...

— Заканчивая институт вы думали о работе театре?

— У меня были дипломные работы в спектакле «Машенька» — профессор Окаемов и Егор в «Детях солнца». Вначале предполагалось, что я буду работать в труппе Театра им. И. Франко. Затем были приглашения на телевидение — диктором, там даже комнату обещали дать. Мне также предлагали на выбор театры в Херсоне, Николаеве, Симферополе. Я выбрал Симферопольский русский театр им. М. Горького. Это театр с крепкими традициями, он имел серьезный коллектив, а потом — Крым, море — что еще желать! Кстати, в Киеве позже, что называется, хватились. И в Симферополь приезжали с приказом о моем зачислении в труппу Театра им. И. Франко. Но я ставил вопрос о работе моей супруги, а так как она не знает украинского языка, а в Русской драме тогда блистала Ада Роговцева, и Свете (Шершневой) места в Киеве не было, — вот мы и остались в Крыму. Я однолюб. С 1963 года и по сей день мы со Светланой неразлучны.

ИЗВЕСТНОСТЬ ПРИШЛА РАНЬШЕ РОЛЕЙ

— Как в вашей жизни впервые появилось кино?

— Всем, что у меня есть в жизни, я обязан Крыму. В молодости я вытянул этот счастливый билет — Симферопольский театр им. М. Горького. Именно там я стал первым актером, познакомился с режиссером Яковом Бродским, который дал мне сыграть все самое значительное на сцене, раскрыл и сформировал меня как творческую личность. А еще в Симферополе состоялась встреча с режиссером Владимировым, поставившим «Ричарда Ш». Это спектакль, который стал моей «коронной ролью» и благодаря которому я попал в Москву. В ту пору натурные съемки снимались часто в Крыму, и я оказался под рукой. Приехала съемочная группа фильма «Туманность Андромеды» из Москвы и меня пригласили на небольшую роль. Получился красивый образ: я такой утонченный, стройный, светлые волосы с рыжинкой, глаза голубые — в общем, идеальный романтичный герой. На съемках побывал фотокорреспондент «Советского экрана», и через некоторое время моя фотография появляется на обложке журнала. Это имело эффект «бомбы»: меня, провинциального и никому не известного артиста, узнали во всем бывшем СССР.

С фильмом «Нейтральные воды» тоже была случайность. Театр был на гастролях в Севастополе, я играл Прохора Громова, после спектакля подходит ко мне ассистент режиссера, говорит: «Мы тут снимаем кино, хотим вас пригласить». Это была небольшая роль капитана американского фрегата. А русского командира играл Кирилл Лавров, тогда мы с ним познакомились, подружились. Интересные были съемки, а закончились они — и все! Никто больше не приглашает, сам я никуда и ни к кому не обращаюсь. У меня вообще жизненный принцип — не толкаться ни плечами, ни кулаками. Хоть и не знал тогда еще знаменитого булгаковского — «никогда и ничего не просите у тех, кто сильнее вас», но жил по этой формуле. Но закон- то действует — «сами придут, сами все дадут»! Сижу как-то я в театре и слышу, как на проходной дежурный невежливо разговаривает с посетителем, который говорит с прибалтийским акцентом. Я вышел, спросил, чем могу помочь? Это оказался художник-кинематографист из Таллинна. Он разыскивал одну нашу актрису, а она уехала на выездной спектакль. Мы вышли из театра, попили кофе, и он рассказал, что снимает фильм о длинноволосых. А это был 1968 год, и тогда понятие «длинноволосые» было синонимом свободы (кстати, я всю жизнь носил длинные волосы, меня еще из-за этого три раза в партию не принимали). Картина была о национальном герое Эстонии. Мне предложил приехать пройти кинопробы. Дорогу оплачивают, и я подумал — рискну, а не получу роль, то хотя бы Таллинн посмотрю. На студии меня приняли прохладно... В сцене нужно было фехтовать (а я — мастер спорта по фехтованию), и мы с партнером такой бой на шпагах соорудили, а когда я по стеночке взбежал метра на три вверх, сделав обратный кульбит, продолжая бой, — все были сражены! На второй дубль уже позвали директора фильма. Он меня потом и в аэропорт провожал, договариваясь о съемках. Я говорю — утвердите, вызывайте, буду как- то освобождаться в театре, на мне весь репертуар держался. Через полмесяца опять вызывают на пробы, любовные сцены посмотреть, но про любовь я тоже умел. Недаром с института за мной закрепилось прозвище Ромео. И после всего приезжает директор картины в театр и просит меня освободить на время съемок, планировалось снимать девять месяцев. А я занят во всех спектаклях, и заменить нельзя. В общем, нашли как- то общий язык, там отпуск, там будут подстраивать репертуар, там съемки. Период работы был безумный, перелеты через всю страну, на самолетах и вертолетах я успевал за 15 минут до начала спектакля. Отыгрывал спектакль и опять перекладными крыльями — на съемки. Но мне было совсем не трудно, такой запал был, я молодой, спортивный, казалось, горы сверну. А еще эмоциональный подъем, родилась дочь Ксюша, мне прямо на съемочную площадку принесли телеграмму. Я в кадре, стою привязанный к дереву, а Эва Киви, замечательная эстонская актриса, моя партнерша, говорит: «Саша, пля ши!» — Так я ж привязанный! Тут же отпраздновали, на всю группу — шампанское ящиками! Но я умудрился еще и слетать в Симферополь, чтобы забрать Свету с малышкой из роддома. Так что с «Последней реликвией» у меня связаны все главные события в жизни, и после этого фильма я уже стал настоящим киношным актером. После фильма в Эстонии даже был создан напиток — аперитив с названием «Габриэль» и «Агнес», такие две одинаковые бутылочки с этикетками, на которых были наши лица. С того момента на меня посыпались предложения играть в разных фильмах. Первым после «Реликвии» стал фильм Суламифи Цыбульник «Инспектор уголовного розыска» в Киеве. Она при знакомстве спросила: «Ты играешь только положительных красавцев? Может, сыграешь отрицательного персонажа?» Так я сыграл капитана Борейко...

МОСКОВСКИЙ ВОДОВОРОТ

— Вам так хорошо жилось и работалось в Симферополе и все-таки решили уехать в Москву?

— Представьте, что тогда значило для периферийного актера приглашение в театр, полученное от самого Михаила Царева! Малый театр, сразу квартира в Москве! Мы с женой думали о перспективе, дочь подрастала, вот и решились. А потом закрутились в водовороте московской жизни. Я перешел из Малого в Театр Моссовета, начал активно сниматься в кино. Но связей с Украиной не прерываю, часто бываю в Киеве, Крыму. Недавно ездил на юбилей своего родного Симферопольского театра им. М. Горького, несколько лет подряд принимаю участие в работе жюри Фестиваля античного искусства, который проводится в Керчи. На российские мероприятия, как, например, на фестиваль «Созвездие», приглашаю кого-нибудь из Украины. В Москве пропагандирую поэзию Шевченко, много произведений Кобзаря записывал в фонды Российского радио, обязательно читаю украинскую поэзию на своих творческих встречах.

— Чем занимается ваша дочь?

— Она ушла из актерской профессии, хотя хорошо шла в театре, много снималась. Сейчас Оксана — телевизионный продюсер, работает на канале СТС в передаче «История в деталях». Оказалось, что у нее есть к этому талант и умение организовывать сложный процесс телевизионного производства. Получается успешно, доказательство этому, что ее выдвинули на российскую премию «Тэффи». Так что ее деятельность — достойное продолжение творческой линии нашей семьи.