Алена ДЕМЬЯНЕНКО: «Я выросла во Львове, где царит дух свободы»

Фанни Ефимовну Каплан (при рождении Фейгу Хаимовну Ройтблат) убили почти сто лет назад. По обвинению в покушении на жизнь Владимира Ильича Ленина. Ей было 28 лет. Об этом я узнала в нежном возрасте, мне было очень жалко тогда  вождя мирового пролетариата.  Кажется, даже плакала, когда заболела и  не смогла прийти на торжественную линейку, где нас принимали в октябрята и вручали значки с изображением златокудрого Володи Ульянова.   Иллюзии продлились недолго, но имя Фанни Каплан врезалось в память на всю жизнь. Как и у всех моих ровесников, думаю. А вот младшие поколения (даже тридцатилетние), оказывается, уже не знают, почему вошла в историю молодая женщина, которая носила это имя: моя коллега не смогла пойти на премьеру уже нашумевшей картины и, расстроенная, пожаловалась об этом сыну.  «А кто такая Фанни Каплан?», — спросил он.

Об этой девушке, ее жизни и любви, эпохе больших перемен  сделала фильм режиссер Алена Демьяненко. Называется он «Моя бабушка Фанни Каплан», Минувшим летом картина участвовала в Национальном конкурсе  Одесского международного кинофестиваля. Имела оглушительный успех, а исполнитель роли Дмитрия Ульянова известный  режиссер Мирослав Слабошпицкий  получил приз за «Лучшую актерскую работу».

Недавно фильм вышел в отечественный кинопрокат, перед тем «покатавшись» по разным международным кинофестивалям, и итогом этих странствий стал приз за «Лучший иностранный фильм» престижного форума Crystal Palace International Film Festival  в Лондоне.

«НАЧАЛО XX СТОЛЕТИЯ НЕ ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ»

— Алена, действие фильма «Моя бабушка Фанни Каплан» происходит в 1918-м. В твоей творческой биографии есть мини-сериал «Казароза» — криминальная драма о событиях  1920-х прошлого века. Ты была со-режиссером Дмитрия Томашпольского на картине «Маяковский. Два дня» — тот же исторический период. Чем тебя манит начало ХХ столетия?

— Мы не ищем легких путей!  «Казароза» — экранизация романа Леонида Абрамовича Юзефовича. Он же был и автором сценария. А Юзефович — не только очень хороший писатель, но и профессиональный историк. Произошло полное погружение в то время — 20-е годы прошлого века. Потом, как ты вспомнила, случился  проект «Маяковский. Два дня». И у меня появилось ощущение того, как работать с этим историческим материалом.

Начало прошлого столетия очень привлекает меня, потому что не кажется особо отличающимся от сегодняшнего дня. Если, допустим, до событий последних лет в Украине, мы могли говорить об Октябрьской революции, гражданской войне в России 1918—1920-х как о далеком прошлом, известном нам лишь по книгам и фильмам, домысливать ситуации, психологию поступков героев, то в настоящий момент все обстоит абсолютно по-другому. Меня потрясло, когда во время Майдана мы зашли в арт-бар «Бактерия», и там сидели художники, писатели — они отдыхали, разговаривали, рядом грузили патроны, и кто-то из присутствующих сказал: «Вот до революции...», имея в виду наше время. Я подумала —  это же просто «Белая гвардия»!  Мы, сегодняшние, перенеслись в те, казалось, далекие и навсегда ушедшие дни... История вместе с войной вошла в нашу жизнь и стала актуальной.

Когда мы начинали работу над фильмом,  говорили о более общих вещах:  что такое миф, а что — историческая правда, как  разобраться в этих понятиях, если в течение одной человеческой жизни трактовка события может переписываться многократно. Поэтому не думаю, что это я выбирала то время. Оно само выбрало нас. И «накрыло», к сожалению.

— Как ты определяешь жанр фильма «Моя бабушка Фанни Каплан»»? В «Казарозе», сюжет которой строится   в  тех же исторических декорациях, существует жанровая чистота. Это криминальная драма. На данной  картине, несмотря на серьезность и документальность темы, в зале часто смеются, особенно, глядя на плывущих зайцев (которые, как известно, не умеют плавать),   обозначена четкая   мелодраматическая линия?

— Начнем с того, что сериал «Казароза» был снят  для российского телевидения (мы тогда работали в Москве), а у них с форматами сильно не поиграешь. «Моя бабушка Фанни Каплан», конечно же,  неформат. Но очень завуалированный. Потому что внешне там есть все признаки определенного жанра —  история любви,  героини. А дальше — кто что сможет взять для себя, потому что начинается игра со зрителем — в фильме много иронии, самоиронии.  На удивление,  некоторые спорные вещи в картине зрители воспринимают очень спокойно, не пытаясь по этому поводу рефлексировать. Понимают, что линия отношений Каплан (Екатерина Молчанова) с анархистом Виктором  Гарским (Иван Бровин) показана такой, какой ее видит Фанни. Поэтому облегченная сказочная форма и применима к данным эпизодам. Заметь, история Фанни  Каплан и Дмитрия Ульянова (Мирослав Слабошпицкий) рассказана уже более сложным киноязыком, нежели фантазии девочки, которая увидела Гарского, услышада его голос и  пропала. И даже после расставания, предательства романтическая сказка живет в ней.

— В картине много ролей играют непрофессиональные актеры, но известные киевлянам (кинематографистам, в первую очередь) личности — Мирослав Слабошпицкий, Влад Троицкий, Геннадий  Кофман, Роман Ширман, Иван Войтюк, Виктория Трофименко.  Почему ты решилась на такой эксперимент?

— В какой-то момент мы поняли, что, во-первых, нам в кадре необходимы личности, а во-вторых, нужно, чтобы они существовали на экране максимально органично. Вроде бы ничего и не играли. А самого хорошего актера переучить  сложно. Да и не нужно, и неправильно.

— Пошли по пути Отара Иоселиани?

— Мы пошли своим путем (смеется), поскольку еще во время проб поймали, почувствовали интонацию фильма, и затем уже она сама повела нас за собой. Ведь это только кажется, что мы снимаем кино, в какой момент оно само себя начинает снимать, а мы лишь обслуживаем его.

—  Роль Ленина гротескно сыграл хороший, но мало известный украинским  зрителям,  российский актер Алексей  Девотченко, который трагически погиб во время съемок фильма.  Как вы нашли его?

— Да, беда случилось, когда была еще не отснята одна сцена с Алексеем, но мы смогли выйти из создавшегося положения. А  познакомились  на съемках фильма Димы (Дмитрий Томашпольский — муж и режиссер А.Д. — Авт.)  об Анне Ахматовой «Луна в зените», Девотченко пробовался на одну из ролей. Тогда что-то не сложилось по срокам, но мы подружились, и когда возник «Маяковский. Два дня», он с удовольствием откликнулся на предложение сыграть роль Велимира Хлебникова. Это было очень нервно, очень здорово. Потому, когда  приступили к работе над  проектом  «Моя бабушка Фанни Каплан», уже знали, кто должен играть Ленина. Кроме того, мы с Алексеем одинаково относимся к этой личности.

«СУДЯ ПО МУЗЕЯМ, КАПЛАН 25 РАЗ  СТРЕЛЯЛА В ЛЕНИНА»

—  А как вы относитесь?

— Я считаю, что его нужно срочно закопать, и буду очень рада, если это случится при моей жизни.

—  В Мавзолее,  кстати,  была когда-нибудь?

— Нет, некрофилов люблю только как течение в кинематографе! (Смеется.) Понимаешь, я росла во Львове, в очень своеобразной среде. Ее даже нельзя было назвать антисоветской. Она просто была не советской. Там царил культ свободы. Был, например, один замечательный дом — интеллектуала Саши Королева. Для меня — просто человека эпохи Возрождения, выдающегося врача, интеллектуала. У него, по сути, круглосуточно тусовались музыканты, художники, — Александр Аксинин, Кузя из «Брати Гадюкини». Мне тогда было 14 лет, и  я   пропадала в этом доме.

— Родители не волновались?

— Они  были спокойны: ничем плохим я там не занималась — книжки читала, музыку слушала, общалась с интересными людьми. Это было замечательно, потому что мне всегда было куда сбегать из школы. Благодаря дому Саши Королева  я могла позволить себе относиться к всей совковой  бессмыслице, как к плохой погоде —  она ведь  не страшна, если  есть крыша, под которой можно спрятаться. У меня такая крыша была. Поэтому у меня не произошло кардинального изменения мировоззрения: мол,  всю жизнь думала, что дедушка Ленин хороший, а он оказался плохим. Правда, вспоминаю, сильно смеялась, когда прочитала  историю о  Ленине  в журнале «Огонек».  Приехали двое британских ученых в разваливающийся перестроечный Советский Союз и стали путешествовать по ленинским местам. А потом написали  забавный обзор. Посетили они, наверное, 25 музеев Ленина (у нас ведь тогда в каждом селе был  музей Ленина),  и пришли к выводу, что Ленин, Владимир Ильич, очевидно, лет с четырех точно знал, что станет вождем мирового пролетариата, потому что никогда ничего не выбрасывал. В стране насчитали десятки табелей за все его школьные годы, прописи, детские ботиночки, ползунки, игрушки, паровозики. К тому же, гардероб Ленина насчитывал, видимо, 25 пальто, и в него 25 раз стреляла Каплан, поскольку в каждом музее было пальто с дырками от пуль! Британских ученых тогда это очень поразило, а меня невероятно рассмешило!

— Так стреляла все-таки Фанни Каплан в Ленина или нет? К какому выводу ты сама пришла, делая фильм?

— Понимаешь,  у нас из всего этого официального дела, которое было вывезено генерал-майором КГБ Олегом Кулагиным в США с пачкой других документов, есть в фильме прямая цитата. Эту фразу произносит следователь, который ведет дело Каплан. Он говорит: «Каплан стояла под фонарем, в одной руке у нее был саквояж, а в другой — зонтик. Как она тогда стреляла?» В 90-е годы прошлого века группа энтузиастов  пыталась  официально, через суд, реабилитировать Фанни Каплан, но не получилось. Собственно, кино ведь не об этом...

— Однако существуют разные версии. И наверняка у зрителей возникнет вопрос — да или нет?

— То, что такой вопрос возникает, и является сверхзадачей.  Потому что часто случается обратное: меня там не было, но я точно знаю, как все произошло — по телевизору показывали, в газете прочитал, сосед рассказал, потому  уверен на 100 процентов. Ответ: «Я не знаю, я думаю», — тот, что должен вытеснить категорические высказывания.

«ФИНАЛ «ГУЦУЛКИ КСЕНИ» — НАЧАЛО  АННЕКСИИ ЗАПАДНОЙ УКРАИНЫ»

— Уходящий  високосный год  для вашей творческой группы был   успешным. Вы закончили долгую работу над картиной «Моя бабушка Фанни Каплан». Фильм недавно вышел в прокат, но уже имеет престижные награды. У картины впереди еще долгая фестивальная история, а вы уже заключили договор с Государственным агентством Украины по вопросам кино на производство следующего проекта — причем, мюзикла. Это было неожиданно. Любишь рисковать и экспериментировать?

—  Мы действительно делаем ставку на яркий зрительский  фильм. Здесь не будет никакой игры в жанры, все по-честному.

— История происходит в наши дни?

— Нет, это 1939-й. Мы выкупили права на оперетту Ярослава Барнича «Гуцулка Ксеня». Действие происходит в селе Говерла, в Ворохте. Туда приезжают американцы, эмигранты из Украины, чтобы найти невесту для молодого Яро. Парень родился уже в Америке, и его отец озадачен тем, что в сыне мало украинского духа. Он оставляет Яро в наследство миллион долларов, которые тот сможет получить, если в течение года женится на «свідомій українці». Год подходит к концу, и последняя надежда — эта самая Ворохта, потому что там живет легендарная красавица «гуцулка Ксеня»...

Это жанровое, веселое кино. Действие фильма заканчивается  накануне аннексии Западной Украины — как раз там, где-то в районе Говерлы,  проходила линия раздела. То есть, события  происходят на территории, которая будет потом  присоединена к Советам. Куда ни ткни пальцем — история повторяется...

«ЧУВСТВО СОБСТВЕННОГО ДОСТОИНСТВА НЕОБХОДИМО ДЛЯ ВЫЖИВАНИЯ»

— Ты ведь и сама из Галычины, однако  долго работала в Москве. Отношение с коллегами, работодателями были равноправными, или чувствовалась  рука «старшего брата»?

— Скажу тебе, наверное, неожиданную вещь. В Москве я никогда не ощущала  снисходительного  отношения к себе.  А вот дома,  в Украине меня уже давно поражали некоторые моменты.  Как пример: однажды перед Новым годом мы с украинскими певцами и артистами снимали клип на песню, которая должна была  идти в эфире после поздравления президента Кучмы. Работали двое суток в ледяном павильоне за скромный гонорар. А вскоре наша страна заказала за безумные деньги  клип на гимн Украины... в Москве. Мне кажется, чувство собственного достоинства необходимо человеку для выживания. У меня не было никаких проблем в России из-за того, что я украинка, а в Украине  часто чувствовала подобострастие — готовность сдать своих  ради того, чтобы москвичи погладили тебя по головке. Достоинство и самодостаточность — краеугольный камень полноценности человека.  И тогда никто не сможет относиться к тебе свысока.

О ДИМЕ, АЛЕНЕ И НАЙДЕНЫШЕ ЭЛЛИ

— А в вашем тандеме с Димой Томашпольским есть ведущий и ведомый?

— Мы всегда снимали фильмы отдельно. Совместная режиссерская  практика — лишь два проекта: «Маяковский. Два дня», он был гигантский по объему, один режиссер просто бы не справился, и «F 63,9 Болезнь любви». На всех других фильмах (даже если работаем вместе) четко делим обязанности: кто — продюсер, кто — режиссер.

— Конфликтуете?

— Да нет. Наши творческие отношения существуют уже столько лет потому, что каждый  позволяет существовать другому, быть самостоятельной личностью. Это очень важно. Мы — не братья Васильевы. Скорее, тандем по жизни, а потому относимся к проектам другого как к своим собственным.

— Уже решили, как будете встречать Новый год?

— Любим встречать Новый год вдвоем, потому что считаем его семейным праздником. В нынешнем  году нас будет трое, потому что в доме  появился котенок: он пришел из лесу в дом  друзей и залез в птичью кормушку. Его подобрали, вылечили и передали нам в Киев.

— Как назвали найденыша?

—  Найденыш оказался барышней (ей сейчас два с половиной месяца,  растет на глазах). Назвали...  Фейга.  Забавное  ласкательное имя получилось — Фегуся.  Но нашей кошке оно категорически не понравилось. Не хотела отзываться на него, пришлось переименовать (у реальной Фейги, кстати,  тоже было несколько имен — Фанни, Фани, Дора). Теперь кошку  зовут Элли. Имя пришлось ей по душе. Думаю, на нем и  остановимся. Вот такой маленькой дружной компанией мы и хотим  встретить Новый 2017-й год.

Фото из личного архива Алены Демьяненко