Барочные забавы

«Барочные забавы» — такое название имеет одна из работ, которая как будто звучит камертоном ко всей экспозиции, выставленной в Национальном художественном музее Украины. Однако забавы серьезного и глубокообразованного человека — необычны.

А начиналось все с детства, когда любовался природой Сумщины, с первого знакомства с книгами и напевностью. Увидев, как умело десятилетний мальчик перерисовал иллюстрацию И. Ижакевича к стихотворению Т. Шевченко «Мені тринадцятий минало...», отец удивился и начал всячески поддерживать будущего художника, несмотря на жизненные трудности. Преодолевать же их приходилось художнику не один раз в течение долгой творческой жизни.

Успешное окончание Одесского художественного училища, Киевского государственного художественного института, даже начало преподавательской работы, не смогли защитить талантливого художника от гонений тогдашних властных структур. Уволенный с должности преподавателя «за формализм» в 1961 году, он только спустя двенадцать лет опять вернулся к преподавательской работе. С тех пор мастерская Стороженко выпустила в большой свет целую плеяду известных художников, и воспитывает ныне. Все они разные, с яркой индивидуальностью, но общими чертами, бесспорно, есть свободное мышление, высокая требовательность к себе, трудолюбие, что ведет к постоянному повышению профессионализма, и любовь к экспериментам, — все, что в полной мере присуще учителю.

Годы без заказов, постоянной работы и другие испытания, укрепили те творческие позиции, которые выработал в поисках Николай Стороженко. Живописец по образованию, он пытается возродить в Украине старинные монументальные традиционные техники, усовершенствовав современными материалами и даже сконструировав оригинальные устройства. Знаменитые Софийские мозаики служили прообразом тех монументальных работ, которые были выполнены в стенах института теоретической физики Академии наук Украины. Мечта о возрождении Украины как могучего государства вдохновляла художника к созданию галереи величественных фигур Сковороды, Беринды, Прокоповича, Березовского, которые вошли в композиции «Киево-Могилянская академия ХVII—XVIII веков», «Львовское Ставропигийское братство ХVI—XVIII вв.» и других (замыслы «Запорожская Сечь», «Маруся Чурай» и «Конашевич- Сагайдачный» так и остались только на картоне, не разрешенные цензурой). Введение к мозаикам изречений философов на украинском языке было наказано тем, что многие годы художнику не давали возможности работать в монументальном жанре. Стоит напомнить одно из тех «крамольных» изречений, чтобы понять тяжелые условия того времени: «Щоб рід наш не був безсловесний, наче без навченості». Просветительскую идею мастер продолжил только спустя десять лет, создав в другом институте физики АНУ двадцать восемь портретов всемирно известных ученых от Архимеда и Аристотеля до Эйнштейна и Бора.

Во время «монументального застоя» Н. Стороженко работал в «миниатюрном» жанре — книжной иллюстрации, достигнув и здесь значительных высот. В 1988 году Н. Стороженко был удостоен Национальной премии им. Т. Г. Шевченко за иллюстрации к «Українським народним казкам» (издательство «Веселка»).

Масштабные контрасты увлекают мастера и сейчас. С 1994 года Николай Андреевич возглавляет созданную им мастерскую монументальной живописи и храмовой культуры в НАОМА. Выполняя росписи церкви Николая Прытыска, за которые он награжден Золотой медалью Академии Искусств Украины, Н. Стороженко осуществил и свою старую мечту — проиллюстрировать любимый «Кобзар». Только что издательство «Дніпро» выпустило в свет новый (сорок седьмой), самый полный, вариант культовой книги всех украинцев, прокомментированный и дополненный учеными отдела шевченковедения Института литературы АНУ. Иллюстрации Николая Стороженко чистыми рисунками назвать нельзя, поскольку они выполнены в сложной авторской технике, где использована акварель, темпера, энкаустика (на основании пчелиного воска) и тому подобное.

«У Шевченко все говорит со всем, все проговаривает, звучит и двигается. Такую поэзию в реальную форму не втиснешь», — говорит художник, личность которого, легкая и динамичная, также почти никогда не знает статики. Не удивительно, что по своим предпочтениям он из всех известных стилей отдает преимущество барокко: «Тот дух барокко бурлил на целом континенте, и я через два и более веков ему открыл душу, потому что думаю: то, что было, живет и во времена компьютерных технологий».

Безусловно, старый стиль не может быть просто так перенесен в другое время, из него выбраны только те черты, которые приемлемы в современности. К тому же, они в произвольной форме согласовываются с другими: византийским, иконописным, ренессансным и другими... Главный аспект, который выбирает Николай Андреевич из различных стилей, это возможность сочетания земного и небесного, телесного и духовного, полнота передачи поэтического (словно потустороннего) мира, в котором отражаются человеческие драмы, взлеты и падения, рождение и смерть, постижение всего через призму мировосприятия поэта и художника. Работы, кажется, переполняют изображения людей, животных, грешных, святых и других одухотворенных существ, изображаемые события проходят в присутствии или хора, или ангелов, или толпы, во всяком случае, не в пустоте, а в какой-то живой, бурлящей среде. В этом насквозь креативном мире нет ни земного притяжения, ни воздуха и пейзажной перспективы, ведь он построен по другим принципам. Осознав их, начинаешь видеть только существенное, то, на что хотел обратить внимание художник при прочтении поэзии Тараса Шевченко. Акцент на креативности усиливается всегда изображаемыми младенцами, детьми, не только по сюжетам («Наймичка», «Катерина» и др.), но и для передачи особого состояния. Даже фигура Прометея («Кавказ») — не взрослая, а детская — преисполнена растущей силы, которая разрывает кандалы.

В интерпретации известных сюжетов, над которыми автор работал несколько десятилетий, исправляя и споря с самим собой, в конечном итоге, по-видимому, так и нет окончательного решения. И как только зритель это осознает, становится как будто соавтором не только художника, но и поэта, погружаясь в глубины творческого процесса. Так возникает главная мысль о поэзии Шевченко: она движется во времени, живет и обогащается любыми пластичными метаморфозами.