«Блатная музыка» украинского языка

В прошлом году увидел свет энциклопедический двухтомник «Язык блатных. Язык мафиози» — плод тридцатилетнего кропотливого труда известного украинского журналиста и писателя Олега Борисовича Хоменко. Этот труд — своеобразный срез нашей эпохи с ее пестрыми реалиями, которые, как это не парадоксально, находят адекватное языковое воплощение в первую очередь в сфере «вне закона», а впоследствии с молниеносной скоростью распространяются в речи законопослушных граждан. Находим здесь толкование таких слов и изречений, которые уже давно вошли в широкий обиход: «бонза», «бомж», «бич», «сексот», «совок», «стукач», «рвач», «салага», «кравчучка», «челнок», «расслабиться», «сбагрить», «упакованный», «харэ», «тип-топ», «я с тебя не слезу», «прийти на бровях», «устроить фестиваль», «не суетись под клиентом». Читая эти изречения, лишний раз убеждаешься, что ирония, заложенная в жаргоне, лаконично и на удивление метко ставит вещи на свои места. Эта же ирония прочитывается в народных прозвищах бывших и нынешних вождей: Брежнев — танкист, Кучма — чебурашка, тяни-толкай (припоминаете раньше: Владимир Красное солнышко, Ярослав Мудрый...).

«Блатной язык» — это выдающееся достижение интернационализма — в Украине, как и в бывшем СССР, бытовал исключительно в русскоязычном варианте, поэтому и не удивительно, что издана эта студия также русскоязычной. Но украинские слова активно проникали в русскоязычный «блатняк». Так, «базлать» (скандалить) родственно с болтать, «шмотки» — со «шматтям»; находим здесь такие украинские слова, как «дыбать» (идти), «шкандыбать» (идти медленно), «кандыба» (безногий), «тямить» (понимать), «чимчикуй» (скройся), «гамузом» (группой). Слово «кандьор» — родная пшонка или гречневая каша — переходит в речь блатных в значении «суп», слово «доба» («сутки») означает «время». Есть и весьма сочные изречения, адаптированные к эмоциональным потребностям преступного мира: «дала жаба цыцьки» (говорят об умершем), «родиться на свет» (освободиться из ИТУ). Некоторые украинские слова, пропущенные через общественное дно, приобрели язвительное, однако парадоксально точное содержание: толстого человека называют «салом», украинца — «галушкой», буфет на вокзале — «корчмой», дружинника — «гайдамакой».

Если во времена тоталитарной системы лелеялся идеал «языковой дисциплины» в ее сомнамбулическом суконно-партийном варианте, то в конце ХХ века произошел настоящий «жаргонный взрыв» не только на страницах газет и журналов, но и в высокой литературе: «І голуби, сполохані й лякливі — Блакитні душі вмерлих тут бомжів» (С. Жадан), «— Гей, заткайтесь, мудодзвони! Усі слухають! — ...виголошує один із присутніх священиків» (Ю. Андрухович), « Ні чорта собі — фраєрнулась. Устругнула, бач, телеграмку: Зустрічай, повернулась»... (Оксана Забужко).

«Язык блатных. Язык мафиози» является одним из многих ориентиров для сотрудников Института украинского языка, которые работают над «Словарем жаргонной лексики конца ХХ — начала ХХI века». Ведь жаргон — неотъемлемая часть украинского языка. Он разрушает не только сугубо языковые затасканные стереотипы «калиновости», «сопилковости», но и общественные комплексы, мифы, зашоренность. Согласитесь, красивая музикальная фраза как-то не очень точно передает эмоции и чувства человека, погруженного в водоворот нашей, мягко говоря, не всегда красивой современности.