Более пьянящий, чем... виски

Изначально два фестиваля — International и Fringe — как ноль и единица, из которых состояли двоичные записи-коды, фиксируют развитие сценического искусства во всей его жанровой полноте. Правда, определиться, что отмечать нулем, а что единицей — традиции или поиск, уникальное или качественно-тиражное, деструктивное или инерционное в театре, а может, и вообще в искусстве решить невозможно.

Международный Эдинбургский фестиваль в этом году в театральной части программы акцентировал пять инновационных спектаклей. Уверен, что спектакль Питера Брука, который мне не посчастливилось увидеть, не сосредоточен на технических новациях, а как всегда — демонстрирует свежесть актерских приемов и режиссерских трактовок.

О том, что изобретения в техническом обеспечении театра пьянят, но не гарантируют эмоционального восторга, я задумался благодаря семплингу дорогого шотландского виски на площадке перед входом в центральный офис Международного фестиваля. На спектаклях пришло понимание, что они могут пьянить больше, чем виски.

Национальный драматический театр Шотландии спектаклем «Середина лета» пригласил к воспоминанию о свадьбе 25-летней давности, сладковатому или горькому сразу и не решишь, как часто и с виски бывает. Главное — послевкусие. Длиннющий празднично накрытый стол становится границей между юбилярами. Муж, вспомнив неловкость первого танца молодых, вместе с длиннющей скатертью сбрасывает на пол посуду, бокалы, бутылки. Жена напевает мелодию первого танца молодых и развозит 6 столов, из которых состоял один большой, по углам сцены. В воспоминаниях о первой брачной ночи молодые дублеры пожилой пары занимаются любовью на столе, пьянеют от счастья близости. Обычно аромат любовного напитка с годами слабел. То, что воспринималось когда-то болезненно молодой парой, опытной кажется ныне смешным. Как менялась тональность столкновений, фиксировалось в фотографиях. Их, как веера, раздают зрителям, в какой-то момент просят держать перед лицом как маску, предлагая стать на чью-то сторону.

Замечательный привкус создают музыкальные воспоминания. Актеры поют по-домашнему старые песни, и в какой-то момент зрители разных возрастных категорий становятся тихо подпевающим хором. Послевкусие жизни. Каким бы оно ни было, богатство его нот и красок утверждает ценность дара жизни.

В спектакле «Перечитывая» звучит много старинных сатирических текстов о церкви, королях, которые сопровождаются демонстрацией гравюр с ироническими и сатирическими картинами быта и докарикатурными портретами. Актеры тексты читают и постепенно через пластику, манеры входят в образы высмеиваемых ими героев. Это дает защитную дистанцию в дискуссии о нынешней власти и церкви, в которую плавно переходит спектакль.

На спектакле театра «Шамп Элиссе» из Парижа «Севильский цирюльник» по Д.Россини, как когда-то давно, в театрах первой реакцией зрителей после поднятия занавеса стали Ох и Ах под бурные аплодисменты.

Казалось, едва лишь развернутый из трубочки лист с нотным станом занял всю сцену Эдинбургского фестивального центра. Полное ощущение фактуры легкой бумаги, обыгрывание его актерами как только возможно, вплоть до поверхности для катания на скейт-бордах, вызывали настоящее восхищение.

Жанр комической оперы смело доказывался мизансценами, костюмами, хмельной манерой актерской игры. Такого смеха в опере я еще никогда не слышал. Этот жанр сейчас в состоянии активной модернизации. Некоторые постановки наводят на мысль о позитивности инерции. В отличие от физики, инерция в искусстве имеет разные знаки.

Аристотель когда-то написал, что у мухи восемь ног. Два тысячелетия в это верили, пока кто-то не пересчитал, — и оказалось, что их шесть.

Кто сказал, что опера должна быть статичной, неизвестно. Когда я говорил своей бабушке, что смотрел оперу, она с досадой меня исправляла: оперу не смотрят, а слушают. Но это не о пионерах модерной оперы Джереми Рорера и Лорана Пели. Парижская опера спортивными тенорами и худенькими сопрано, свободой мизансценирования и пластикой артистов, современной образностью декораций провозглашают универсальность жанра.

А голосами Гелиума Андриуса (Фигаро), Мишель Антолини (Альмавива), Питера Калмана (Бартоло) действительно можно очароваться.

Сугубо техническое изобретение — послойный свет с огромным количеством точечных прожекторов — использовал Ф. Сайр в спектакле «Hocus Pocus» по мотивам одноименного фантастического фильма ужасов.

Сначала в раме огромного телевизора появлялись части тел, затем фигуры двух актеров, которые создавали жуткое начало простого сюжета. Овладев и усовершенствовав свои физические возможности, они становятся Икарами. Долетают до солнца, и один падает в океан. Его проглатывает огромная рыба, но за мгновение до гибели появляется верный друг.

Ожидаемое спасение приветствуется громкими аплодисментами и восторженными криками детворы, которые получили заметно большее удовольствие, чем взрослые. В действительности технический трюк разгадывается достаточно быстро, а простая история не отвлекает от наслаждения изобретательностью его использования. Уверен, очень скоро его будут использовать в спектаклях Fringe-фестиваля, которые радостно заимствуют найденное и эксплуатируют его, аж пока оно перестает удивлять.

На планете, поверхность которой истрескалась, лежит валун, а может, огромное яйцо. Над ней висит пуля, а не светило. Высохшее дерево, как скелет растительной природы, тянется ветвями вверх, но не очень, чтобы не утратить радость прислужиться вешалкой.

«В ожидании Годо» С.Беккета — одна из знаковых пьес XX века. Предлагаемый автором бесконечный калейдоскоп интерпретаций скрежещет от невозмутимости разума. Известная режиссер Гарри Хиюнес (Garry Hynes) решает спектакль в жанре немого кино: замедленные движения, красноречивые взгляды, неспешное осознание услышанного и увиденного материализуют процесс ожидания. Вместе с четырьмя великими ирландскими артистами Гарет Ломбард (Лаки), Арон Монафан (Эстрагон), Рори Нолан (Поззо), Марти Ри (Владимир) она создала, по признанию специалистов, наиболее приближенное к оригиналу прочтение. С ним « Голуэй — друид» — один из наиболее интересных театральных ансамблей мира — был желанным гостем большого количества театральных фестивалей и держит право значимого первенства в признании современного ирландского театра.

Программа Международного эдинбургского театрального фестиваля ежегодно сосредоточена на способности театра удивлять. У виски такая способность тоже есть. Один из самых дорогих, которым меня угостили, имел, мягко говоря, резкий запах и все равно не оказался более пьянящим, чем мой любимый Театр.