Что ели, что пили во времена нашего детства

Если у театрального актера не сложилась профессиональная судьба, говорят, что он не пошел дальше ролей лакея, который выходит на сцену со словами (в русскоязычной традиции) «Кушать подано, господа!» Однако в Театре на имя Жизнь приоритеты несколько другие, кулинарная сфера (и нынешние времена никоим образом не являются исключением) в большом почете. Разве что во времена СССР приоритеты были несколько другие...

 «КУШАТЬ ПОДАНО»

Скажем, в доме Ролит (Киев, улица Богдана Хмельницкого, 68, я прожил в нем четверть века), построенном у1930-ые годы специально для писателей, квартиры большие, просторные, особенно как по тем временам, а кухни — непропорционально маленькие. Знаете, почему? Потому что на первом этаже должна была быть столовая, куда всегда можно было зайти (через непарадный, так называемый черный вход) и задешево поесть-попить. То есть собственная кухня была, скорее, символической — так, чаек или кофе приготовил и побежал. Приготовление еды — это лишняя затрата времени, которое надлежит тратить на что-то боле духовное, то, что будет продвигать твою личность в светлое будущее...

Интересно, что и в «буржуинов» в чем-то подобное представление — только вместо дешевых столовых здесь рестораны и кофейни (в настоящее время и мы приблизились к западным стандартам и все чаще встречаемся  с родными и близкими не дома, а именно там). Вспоминаю, как в 1990 году в США приятельница растолковывала мне, что приготовление еды дома — это нонсенс, разве что когда на скорую руку   (и продемонстрировала чудо дивное для меня тогдашнего — замороженную курицу бросила в микроволновую печь —  туда-сюда, и уже готово).

Мы росли-вырастали в 1950—1960-х, когда абсолютному большинству советских людей приходилось решать продовольственный вопрос едва не самостоятельно. Особенно же в таких вот городах, как моя родная Александрия, что на Кировоградщине. С одной стороны, будто бы и город и немаленький, тысяч сто народу, доброго и добрейшего. А с второй — фактически село, с традиционным крестьянским укладом жизни, с приусадебными огородами и садиками, с настроенной веками машиной  обеспечения семьи съедобными энергоресурсами. На государственного дядю рассчитывать не приходилось — дядя тот больше драл и забирал, чем чем-то обеспечивал (как и в настоящее время, кстати; «декомунизируют-декомунизируют», а чиновничество расселось на всех ступенях во все той же конфигурации и с теми же функциями, только фамилии поменялись).

1950-Е. НА ФОТО СЛЕВА НАПРАВО: ВОЛОДЯ ТРИМБАЧ, СЕРГЕЙ ТРИМБАЧ И САША ПАСЕЧНЫЙ /  ФОТО ИЗ АРХИВА СЕРГЕЯ ТРИМБАЧА

Есть такая русскоязычная сентенция: «Человек есть то, что он ест». Ну, это в широком понимании — и духовная пища берется к вниманию. В настоящее время, какой телеканал не включи или интернет-сеть — немало кулинарных программ, немало советов и рецептов того, как приготовить еду или питье, как  сервировать. Трудно представить театр человеческой жизни без  этого «кушать подано».

«НЕТ ЛИ ЧЕГО-НИБУДЬ ПОКУШИНЬКАТЬ ИЛИ ХОТЯ БЫ ПОПЛЯМКОТЕТЬ?»

На протяжении нескольких лет, на рубежи 1990-х и «нулевых», Богдан Ступка играл, вместе с Лией Ахеджаковой, спектакль «Старосветские помещики». Одна из достоверностей, хотя и театральная, конечно, этого спектакля — показ того, как заготовлялась еда. Заготовлялась в количествах просто фантастических — и во времена Николая Гоголя, и во времена нашего детства. Варенье, к примеру, варилось в больших металлических чанах, а потом разливалось по банкам. Так было и в нашем детстве. Бабушка, Мария Семеновна, с утра до вечера варила «верення» (так она почему-то произносила), прежде всего, вишневое. За вишнями выезжали на село, в Песчаный Брод (6 километров от Александрии), к деду Павлу Макаровичу и бабе Марии Евдокимовне, всей семьей. Варенье варилось долго, на керогазе. Что мы любили с братом в этом действе — так это пенку, которую бабушка время от времени снимала с  поверхности. Вкуснота! Банки с тем вареньем загружались в огромную кладовку и, конечно же, поедалось оно далеко не все. Годами стояли те банки, содержимое которых превращалось во что-то сверхтвердое и уже малосъедобное. Однако же заготовлялось: пусть себе будет, мало что там будет впереди?

ОДНА ИЗ ДОСТОВЕРНОСТЕЙ (КОНЕЧНО, ТЕАТРАЛЬНАЯ) СПЕКТАКЛЯ «СТАРОСВЕТСКИЕ ПОМЕЩИКИ», ГДЕ БОГДАН СТУПКА ИГРАЛ ВМЕСТЕ С ЛИЕЙ АХЕДЖАКОВОЙ, — ПОКАЗ ТОГО, КАК ЗАГОТАВЛИВАЛИ ПИЩУ... / ФОТО ИЗ АРХИВА «Дня»

В одном из эпизодов Афанасий Иванович, которого играл Ступка, являлся ночью к Пульхерии Ивановне (Ахеджакова) с убийственно простым вопросом: «Нет ли чего-нибудь покушинькать, или хотя бы поплямкотеть?» Знал, знал, что обязательно же есть, обязательно что-то найдется, даже посреди ночи.

Ну что сказать? Кировоградщина — это же прежние Запорожские степи, культура приготовления еды здесь во многом остается неизменной. Не только в домашних условиях, но и в военно-полевых — перечитаем «Тараса Бульбу», скажем, того же таки Гоголя.   Хотя в настоящее время западные стандарты и всевозможные там пиццо-бургеры вытесняют традиционные украинские кушанья. Зря! И неправильно. Так как одно дело смаковать варениками с вишнями, другое — грызть нередко пересушенную якобы итальянскую «пицю». Как говорила наша тетя Галина Павловна, сельская учительница, «это, детки, оно, а это — не оно...».

ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫЙ ВОПРОС И УРБАНИЗАЦИЯ

Жили мы  в Александрии  в одноэтажном двухквартирном коммунальном доме на улице Семашко (сейчас ей возвращено историческое название Ярмарочная). Дом был самым обычным, без воды, канализации, газа и так далее. Был приусадебный участок — соток, видимо, восемь, два сарая, один погреб и колодец. Дом власть разделила на две квартиры, поэтому  двор и погреб семьям приходилось делить.

Коммунальный статус  дома  усложнял нашу жизнь. Сначала  власть  забрала у нас приусадебный участок, его отдали под застройку большому транспортному начальнику по фамилии Закохайло (влюбился в нашу землицу).  Потом завалился колодец. Проблему водоснабжения решали за счет своих рук и ног — ходили  к водоразборным колонкам центрального водопровода на соседние улицы.

После потери сада и огорода семья наша осталась без фруктов и овощей. Год или два для обеспечения семьи огородиной отец брал участок за городом. На предприятиях тогда предоставляли такую «услугу». На год выделяли для предприятий какие-то земли, и все желающие могли там что-то посадить и вырастить. Однако до половины урожая прибирали «добрые люди», так что наш семейный трудовой энтузиазм быстро сошел на нет, от участка отказались.

Еще в середине 1950-х  держали даже корову. А еще свинью и кур. В памяти визг свиньи, которую забивал профессиональный свинобоец.  Однако же стремительная урбанизация (новые застройки уничтожили выпасы для коров) и потеря приусадебного участка оставили нашу семью и без продукции животноводства. Своих кормов для откорма скота и птицы не стало. Некоторое время оставались еще куры, а впоследствии и они перевелись.

Однако и у других соседей в конце концов остались в основном птицы: куры, гуси, индюки. А свиней уже не было. Затраты на содержание большие, да и хранить продукцию было сложнее. Курицу зарезал, два килограмма съесть — не проблема. А 100 килограммов свинины? Или продавай избытки, или соли. А технологии консервирования тогда еще только на подходе были.

Да и село на то время стало поставлять в город больше мясной продукции, а в Александрии построили новый рынок, на котором было два крытых павильона: мясной и молочный.

Поэтому крупный и малый рогатый скот исчез с улиц города вместе с лошадями. Мы еще застали времена, когда по улицам города ездили на конной тяге (всадников, правда, уже не было). Нашей с братом обязанностью было следить за проездом лошадей по нашей улице, чтобы перехватить конский помет — он был бесценным «цементом» во время приготовления глиняного раствора для подмазывания стен дома и сарая. Дом наш обложили кирпичом только в 1963 году, а до того бабушке приходилось каждую весну латать глиняные стены. В начале 60-х одновременно с полной ликвидацией конной тяги на улицах города началась и массовое обкладывание глиняных домов кирпичом. Это называлось «обкожушиванием». В значительной степени этому способствовало и развитие строительной индустрии, к чему приложил руки и наш отец, который работал главным инженером кирпичного завода. 

Таким образом, по категории «Питание» наша семья урбанизировалась досрочно. С какого-то момента все продукты мы стали покупать, не производя ничего собственного. Какую-то часть продуктов мы получали от родственников из села, но то все-таки была только часть.

Продолжение следует...