«Для того, чтобы прожить на гонорары, надо печататься в России» Владимир ПУЗИЙ:

— Владимир, как ты попал в литературу?

— Любая деятельность начинается с определенного наследования чего-то. Где-то в классе восьмом я, прочитав кучу книжек — это было время, когда начали массово издавать фантастику, впервые у нас напечатали трилогию Толкиена «Володар кілець» — и себе начал что-то такое писать. Во-вторых, именно тогда появились книги Генри Лайона Олди, и если говорить о каком-то учительстве или литературном наследовании, то собственно книги этих харьковских писателей (Дмитрий Громов и Олег Ладыженский — И.О. ) и подтолкнули меня: был определенный внутренний резонанс по тематике, стилистике.

— Представляешь ли ты свою дальнейшую жизнь без писательского труда?

— Теоретически я могу себе это представить, но это будет смесь антиутопии и романа ужасов. Я не знаю, что должно произойти, чтобы я перестал писать. Вот Борхес, даже будучи слепым все равно работал. В этом есть внутренняя потребность, хотя иногда бывает тяжело и на физическом, и на эмоциональном уровне, но не делать это невозможно. Именно поэтому я и пишу.

— А не боишься ли, что повзрослев, где-то лет после сорока, тебе надоест писать ту же фантастику, которая считается «несерьезным» жанром?

— Я не очень люблю какие-то условные вещи и поэтому не проникаюсь вероятными ситуациями. Просто это нецелесообразно. Больше беспокоюсь о том, чтобы реализовать все те замыслы, которые у меня есть сейчас. Вот перечитывал файл «Идеи», где фразами или даже одним словом отмечены будущие проекты, и подумал, что если бы написалось хотя бы треть, было бы совсем неплохо.

К тому же со временем мы меняемся, меняются наши взгляды. Когда-то у меня была самая большая в Украине частная коллекция экзотических животных и насекомых. Я этим очень серьезно увлекался и достиг хороших результатов. И если бы мне тогда сказали, что придется бросить это занятие — это было бы ужасно. Но так случилось, нужно было делать выбор: или хобби, или писать. Я выбрал второе, а на хобби не осталось времени. Но это был естественный переход. И сейчас я не исключаю каких-то перемен в жизни, скажем, поездку в Тибет или переход на чисто педагогическую деятельность.

— Можно ли в сегодняшних украинских реалиях прожить на писательские гонорары, ведь даже в развитых странах это может позволить себе не каждый текстотворец?

— Насколько я знаю, в развитых странах как раз можно. Там есть такое понятие, как «постоянно действующий писатель». После выхода нескольких книг у него уже есть определенный круг читателей, и издателю есть смысл далее издавать этого автора, часто несмотря даже на то, насколько качественно он пишет. Книга или две в год — и можно прилично прожить.

У нас с этим немного труднее, особенно на первых порах. Этот промежуток времени между тем, когда ты начинаешь писать и тем, когда это дает реальную прибыль, намного больше, чем в упомянутых странах. К тому же у нас почти нет журналов, которые бы печатали рассказы. Издатель сразу требует роман. Роман — это довольно трудная форма, особенно вначале. И когда у человека еще не выработан стиль, он не чувствует гармоничности, определенной ритмики текста... Все это легче создавать на малой форме. Кстати, это одна из причин того, почему сегодня много дебютов являются откровенно слабыми.

Для того, чтобы прожить на гонорары, нужно печататься в России, поскольку украинское книгоиздательство только сейчас начало понемногу поднимать голову. Издаваясь в Украине жить на гонорары невозможно. Можно существовать, но заработать деньги легче, скажем, в той же журналистике, чем написанием книг.

— Как складываются твои взаимоотношения с издателями?

— Это довольно интересная хроника. В Харькове существует творческая мастерская «Второй блин», которую опекает упоминавшийся Олди, она помогает молодым авторам издаваться. Собственно, «Блин» и помог мне заключить первый контракт с издательством «Эксмо» в 1998 году. У них была серия «Абсолютная магия», которую благодаря августовскому экономическому кризису успешно закрыли. Но сразу после этого другое издательство «Альфа-книга», при содействии того же «Блина», заключило со мной контракт уже на три тома, ибо я писал несмотря на издательские трудности и за это время сделал несколько романов. Книги вышли в серии «Фантастический боевик», хотя к фантастическому боевику они не имеют никакого отношения.

Интересно и то, что фамилию Пузий российский издатель считал некоммерческой и неблагозвучной и меня попросили подобрать псевдоним. Из предложенных вариантов выбрали тот, который имеет «русское» звучание, лишенное национальных нюансов. Насколько я знаю, такая ситуация широко практикуется: если автор не печатался и имеет нерусскую фамилию, могут требовать взять соответствующий псевдоним.

— А как же Дяченко?

— Они были уже давно известными. Это была торговая марка, которую не захотели менять. У меня, например, другая проблема: свести две читательских аудитории. Дело в том, что я «печатал» свои произведения в Интернете и в журналах под настоящей фамилией, а теперь у меня псевдоним: нужно как-то объяснить людям, что это одно лицо.

— Как человек, который печатал свои книги в России, чтобы ты посоветовал отечественным издателям, так сказать, в порядке «обмена опытом»?

— Я не так часто сталкивался с нашим издателем, но знаю, что сумма гонорара здесь намного меньше, чем ее предлагают россияне. Может, на это есть объективные причины — налоги и прочее. То же самое можно сказать об авторских правах: срок эксклюзива в Украине в несколько раз больше, потому что не выработана схема распространения книг. Там это мощная индустрия. Книга выходит и сразу имеет рекламу, есть раскрученные серии, широкая сеть распространения, не только в крупных городах, но и на периферии. Треть тиража идет сюда, в Украину. Существуют Интернет-магазины, используется весь спектр маркетинга. Там огромная рыночная территория, ведь они работают на Россию, Украину, Беларусь, другие страны СНГ.

У нас это даже не вся Украина. Есть города, где не слышали о той же Забужко. Не издается массовая литература, существует стереотип, что это некачественный продукт. Но и Булгаков относится к массовой литературе. Другое дело насколько понимают все его литературные и мифологические аллюзии.

В направлении издания маслитературы что-то пытается сделать «Кальвария». Если это будет далее развиваться, то, возможно, со временем, переманив украинских писателей на свою сторону, отечественные издатели изменят ситуацию. Скажем, я готов потерять даже какие-то финансовые моменты и время, чтобы моя книга издавалась здесь на украинском языке.

— Видишь ли ты, во всяком случае, гипотетически, ситуацию, в которой украинские русскоязычные писатели пошли бы на такие «жертвы»?

— Большинство наших писателей пишут на русском языке не потому, что хотят только заработать деньги, а потому что так они лучше передают свой замысел, это более органично для них. Однако, мне кажется, что какие-то шаги навстречу исправлению ситуации они бы делали. Во всяком случае, мне так кажется. Но первый шаг здесь должны сделать все-таки издатели. Писатели в этой ситуации — это люди, имеющие определенный авторитет в читательских кругах, наконец, они же не будут как мальчики бегать и искать издателей: мы согласны на все, только издавайте нас на украинском...

— В этом году ты получил международную немецко-украинскую литературную премию им. Олеся Гончара. Что изменилось в твоей жизни?

— Телевизор купил... Если серьезно, мне было очень приятно, что хотя печататься я начал в Москве, но первую премию дали в Украине. Для меня это очень важно. Возможно, прибавило немного уверенности, ведь признание авторитетным жюри убеждает в правильности пути и качестве твоей работы. Думаю, это для каждого важно. Ибо когда человек говорит, что он пишет только для себя, мне кажется, что он лукавит.

— В Украине довольно много литературных конкурсов различного уровня. Их целесообразность с точки зрения практикующего писателя?

— Цель каждого писателя издать книгу. И если ты уже имеешь изданные произведения, конкурсы отходят на другой план. Если брать наши конкурсы, они не всегда выполняют то, что обещали в отношении издания книг. Как конструктивная критика они безусловно необходимы.

— Кто составляет твою аудиторию?

— Наверное, нет такого четко очерченного контингента, но большинство писем приходит от студентов. Они пишут, что некоторые вещи читают их родители, спорят с ними. Другие указывают, что мои романы держат в напряжении без каких-либо драк, количественно немотивированных убийств и тому подобное.

— Как складываются твои взаимоотношения со старшими коллегами по перу как в Украине, так и за ее пределами?

— В любом кругу людей будут существовать и конкуренция, и зависть, и поддержка. Для меня очень важно, что я имею возможность в одних временно-пространственных координатах общаться с такими людьми как Дяченко, Олди, Валентинов... Эти люди и поддерживают, и побуждают к творчеству.

— Что для тебя есть табу?

— Жизнь и творчество у меня неразрывно связаны, и табу также, наверное, одинаковы. Я уже говорил, что если ты влияешь своим творчеством на определенный круг людей, нужно быть прежде всего ответственным. Особенно это касается детской литературы, потребителям которой недостает критического мышления. Вообще, нужно, чтобы люди не воспринимали убийство на страницах или экранах как что-то обычное и нормальное. Смерть должна быть оправданной, а не происходить по схеме компьютерных игрушек.

Например, я очень люблю творчество Высоцкого и Розенбаума. Но совсем не воспринимаю их так называемые блатные песни. И если Высоцкий в позднейший период уже почти не баловался такими вещами, то много тем Розенбаума представляются просто конъюнктурными. Да, главное понятие — это ответственность.

— Я знаю, что ты сейчас работаешь над очень интересным проектом. Приоткрой, пожалуйста, завесу таинственности.

— Да, это довольно оригинальный проект, аналогов которому не было не только у нас, но и в ближнем зарубежье. Подобную идею разрабатывали только в Америке в 30-х годах. Это книга-игра, суть которой заключается в том, чтобы, прочитав произведение, за определенными фразами-маячками отгадать — где на территории Украины спрятано сокровище. Эта книга является составляющей всеукраинского шоу. Главным героем является казак-характерник (казак-колдун), который идет в монастырь, но здесь ему попадается таинственный человек, которому он когда-то давно задолжал. Казак должен отвезти сундук с сокровищем в какое-то тайное место...

Что интересно, никем до сих пор не разработан этот мощный мифологически-демонологический пласт средневековой Украины. Вся Европа тогда была двоеверующей, но в Украине это больше всего проявлялось, ибо здесь очень сильны языческие традиции. Немного об этом писал Гоголь, частично в романе «Рубеж» затронули Валентинов, Дяченко, Олди, и хотя действие там происходит в Малороссии гоголевских времен, но их космогония построена на древней традиции кабаллы.

Наша акция запланирована где-то на осень. При этом я пытаюсь сделать так, чтобы книга была самоценной — если читатель не хочет искать сокровище, он просто получит наслаждение от прочтения романа.

— Как думаешь, найдут и откопают?

— Откопают, почему же нет...

СПРАВКА «Дня»

Владимир Пузий — писатель-фантаст, публицист. Живет и работает в Киеве, печатается под псевдонимом Владимир Аренев. Автор книг «Отчаяние драконов», «Охота на героя», «Правила игры» (украинский вариант «Усе наше життя»), «Книгоед. Сказка для детей с крепкими нервами» (в соавторстве с Ю. Никитинским). Все вышло в издательстве «Альфа-книга», Москва. Публиковался в журналах «Одноклассник», «Порог» (Украина), «Империя» (Литва), «Уральский следопыт» (Россия) и сборнике рассказов «Слепой василиск». За роман «Усе наше життя» получил международную украинско-немецкую премию им. Олеся Гончара (апрель 2001 г.).