«Дом, в котором Украина не умирала...»

Двухэтажный кирпичный дом в Киеве на Печерске, на улице Январского восстания. Сюда на протяжении 1960—1990 гг. приезжало много людей со всей Украины и не только. Дом был на двух хозяев. На одной его половине с 1959 года по июнь 1993-го жил известный скульптор, художник, этнограф и общественный деятель Иван Макарович Гончар. Там же находился и его знаменитый домашний музей украинской народной культуры. Большинство экспонатов хозяин собрал сам во время своих многочисленных поездок по Украине, по ее городам и селам, но многое дарили ему люди: «У вас таки сохранится...».

Недавно на прилавках книжных магазинов появилась книга с символическим названием «Во вселенной Ивана Гончара». Ее автор — известная поэтесса и журналист Наталия Поклад.

— Домашний музей был тогда не только у Ивана Макаровича — свои, причем достаточно ценные, коллекции имели и другие достойные люди в Украине. Почему же именно дом Гончара стал таким сенсационным?

— Прежде всего, очевидно, благодаря количеству своих экспонатов, которые к тому же не были спрятаны под стеклом, а были открыты для посетителей, «говорили» с ними. Кроме того, хозяин, зная роль и ценность национального искусства в развитии общества (а власть тогда взяла курс на унификацию и отрицала все национальное), отважно проводил с посетителями большую просветительскую работу. Вспомним хотя бы его записанное на магнитофон «Вступительное слово», в котором он давал, так сказать, определенные установки — и относительно понимания произведений народного искусства, и относительно истории Украины и ее героев. То есть он открывал глаза на роль национальной, в частности народной, культуры в развитии и продолжении нашей нации, на ее значение и миссию среди других культур мира. Поэтому именно в доме Гончара многие люди прозрели духовно, стали патриотами. А еще Иван Гончар использовал свое собрание как образец для создания собственных скульптур и картин. В частности, можно вспомнить его интересную серию этнографических полотен и уникальный многотомный альбом «Украина и украинцы».

— Вы пишете, что после 1972 года Гончара «заблокировали как творца»: запретили принимать посетителей, не давали работать... А вы не боялись с ним общаться?

— До конца лета 1976 года я жила на улице Степана Ковнира, это недалеко от дома Гончара. Следовательно, заходила или по-соседски, или за какой-нибудь книжкой — потому что еще училась в университете, или за советом — потому что над всем украинским в те страшные годы глумились беспощадно, поэтому временами душа не выдерживала того прессинга и не знала, как и что делать, или просто навестить — потому что Ивану Макаровичу и Адели Петровне было невероятно трудно и морально, и материально... Да, все знали, что вокруг усадьбы кружат стукачи, поэтому временами, чтобы лишний раз не попадаться им на глаза, мы проникали во двор не через калитку, а через дыру в заборе... Да и впоследствии, когда я поселилась на Оболони, потому что нашу улицу ликвидировали (строился музей войны, и нас, запечерцев, расселили по всему Киеву), наведывалась часто. Гончар был и остается моим самым большим учителем.

— Наталия, почему вы взялись за эту книгу?

— Чувствовала долг перед учителем и его памятью. А случилось так, что, переезжая на другую квартиру в 2003 году и пакуя старые бумаги, нашла некоторые свои заметки (ведь вести дневники мы тогда боялись: не дай Бог попадут в недобрые руки — берегись тогда своей откровенности; поэтому заметки-впечатления я писала где попало). Вот и стала искать по своим архивным папкам да записным книжкам и систематизировать то, что отыскала. Материал оказался и интересным, и ценным: в нем не только появился неотлакированный образ Ивана Гончара (хоть его, кажется, и невозможно отлакировать), но и заговорила минувшая эпоха и люди в ней...

— А как возникли сами дневниковые заметки?

— В настоящий момент трудно вспомнить, какая была самая первая запись. Помню разве что свое отчаянное и острое — как прозрение — ощущение могикана: мы вот еще слышим Гончара, общаемся с ним, боготворим его — за отвагу, за человечность, за великую душу творца... А что будет завтра? Что будут знать о нем и о нашем времени наши, в частности мои, дети? Где почерпнуть тот дух, те знания, которые он передает нам, — а они, стыдно сказать, временами и забываются?.. В те годы вовсе не верилось, что доживем до независимой Украины. Главное тогда было, по крайней мере для меня, — сохранить непроданной и не до конца истоптанной душу, а также собрать и сохранить знания о нашей идентичности: именно они придавали уверенность и силу противостоять натиску... Как бы то ни было, первая найденная моя запись была сделана 30 октября 1983 года. На ту пору мы были знакомы с Иваном Макаровичем уже тринадцать лет — вот такое запоздалое мое прозрение...

— Недавно в одной радиопередаче кто-то из художников заметил, что «в доме Гончара Украина воскресла раньше всего».

— Я бы сказала иначе: в доме Ивана Макаровича Украина не умирала. Там она жила даже тогда, когда вокруг нее день и ночь кричали и трещали о «едином советском народе» и о том, что все национальное — это не только лишнее для процветания этого народа, но и враждебное для него (непременно «буржуазный национализм»!), а потому должно обязательно погибнуть. С другой же стороны, думаю, и сам Иван Гончар выжил в те удушливые годы лишь потому, что Украина в его доме не только жила, но и боролась — и тем держала его. И мы к ней с такой жаждой тянулись...

— Обложкой вашей книги стала одна из работ Ивана Гончара?

— Да, это из его серии этнографических полотен (темпера). Обобщенный образ Украины.

— Говорят, что и поныне очень интересной остается так называемая «Книга запису вражінь» (именно так он ее подписал), которую Иван Гончар демократично завел, чтобы посетители могли оставлять свои отзывы о посещении его музея?

— Да, те 12 томов чрезвычайно ценные. Там можно встретить немало известных в настоящее время имен; среди записей есть эмоциональные, призывные, даже бунтарские, а есть мудрые и рассудительные; море благодарностей и пожеланий хозяину, восторг при ознакомлении с его подвижническим трудом; некоторые записи без подписей, а то и совсем стертые — вероятно, кто-то в порыве эмоций написал, а затем испугался и соскреб (особенно в те шестнадцать лет принудительного отсутствия Ивана Макаровича в культурном пространстве Украины)... Возможно, когда-нибудь Музей Ивана Гончара и сможет издать это богатство. Хотя в первую очередь нужно было бы обнародовать дневники Ивана Макаровича: там вся правда о том времени и его действующих лицах.

— Дом Ивана Гончара был в годы советского тоталитаризма плацдармом движения сопротивления, и вам выпало приобщиться к нему...

— Действительно, дом Ивана Макаровича был форпостом национальной памяти и, следовательно, бельмом на глазах системы. Хозяина третировали как могли. Обструкция, клевета, угрозы физического уничтожения — и коллекции, и самого художника.

Но когда приезжал кто-то из-за границы и власть по-фарисейски хотела показать, как она заботится об украинском народе и как расцветает его культура, то обязательно тех иностранцев приводили к Гончару: мол, вот художник «с национальным лицом»... А относительно меня не преувеличивайте. Единственное, возможно, что я тогда смогла и в чем мне Бог помог, — это не продаться. Конечно, такая победа дорого мне стоила — как, в конечном итоге, многим... Да еще вырастила сама двух детей, которыми горжусь. Хотя и в этом есть определенная заслуга Ивана Макаровича: он посеял в душах дочери и сына здоровые живительные зерна...

— Для какого читателя вы написали книгу?

— В небольшом вступлении я рассказываю о перипетиях тех времен. Ведь современному читателю трудно представить, что тогда было. Потом идут собственно дневниковые заметки — от 30 октября 1983 года до 7 декабря 1992-го, когда я в последний раз записала разговор с Гончаром. А потом суета закрутила, ведь то были бурные годы и надежд, и труда, чтобы, наконец, обрести независимость. Также приведены отрывки некоторых моих статей, печатавшихся в прессе, о жизни и творчестве Мастера — народного художника Украины, заслуженного деятеля искусств, лауреата Национальной премии имени Т. Г. Шевченко. Не сомневаюсь: из тех тысяч посетителей, которые побывали в доме-музее Ивана Гончара и прозрели там, причастившись красотой родной земли, кто-то, очевидно, тоже смог бы написать или еще все-таки напишет свои воспоминания или впечатления. Даже я, по прошествии времени, написала бы сегодня что-то совсем другое. И это были бы действительно воспоминания. А эти дневниковые заметки (я оставила их такими, какими они тогда сложились) имеют, конечно, свои изъяны, ведь немало из того, о чем в них идет речь как об открытии, сегодня уже хорошо известно. Но в тот период для меня это была terra incognita. Для кого эта книга? Прежде всего, для тех, кто умеет помнить и помнит.