Драйвовая Богдана

Пролетели два с половиной года с того момента, как заслуженная артистка Украины Богдана Пивненко стала заведующей кафедрой скрипки Национальной музыкальной академии Украины, и теперь учебный процесс отнимает много творческого времени блестящей исполнительницы. Но... Два года тому назад они с пианисткой Анной Хмарой поехали на конкурс «Ibla Grand Prize», который проводится в городе Раґуза на Сицилии, где завоевали первую премию. Это по-нашему, по-украински!

Дальше — больше. Как победительницу «Ибла Гранд Прайз» пригласили принять участие в концерте лауреатов в Зале камерной музыки (Weill Recital Hall) знаменитого комплекса «Carnegie Hall» в Нью-Йорке. И два года назад, 9 мая 2017, Богдана Пивненко и Анна Хмара летали в Нью-Йорк, где сыграли свою программу. К чему это все?

Она из тех мастеров, которые не хотят останавливаться —   учиться и учить. До конца жизни, потому что в этом и заключается ее наибольший «The Pivnenko Experience». Потому что главное в жизни — постоянно открывать что-то новое и чаще играть для слушателя современную украинскую музыку.

— В Киеве вас, Богдана, не просто застать. Это так реализуется отцовская философия, жизненный принцип известного художника Ивана Марчука: собрал сумку и поехал?

— Это раньше он так реализовывался. Но последние два с половиной года, когда я возглавила кафедру скрипки Национальной музыкальной академии Украины, ситуация изменилась. Поэтому последнее время выезжать с концертами я начала гораздо меньше.

— Ностальгию испытываете по былым временам путешествующей скрипачки?

— На самом деле, есть немного. Потому люблю путешествовать, люблю играть на концертах, встречаться с публикой. До сих пор исполнительская деятельность меня увлекает. Но это немножко по-другому, чем педагогика.

— В чем отличие?

Два или три раза в неделю ты приходишь на занятия, где тебя ждут студенты и дети-воспитанники. Во времени это растянутый процесс, и вдруг наступает момент, когда хочется вырваться, чтобы путешествовать и не учить музыке, а самой играть.

— Значит вы — большой взрослый ребенок в дуалистическом мире... Богдана, а где и когда вы крайний концерт играли?

— Это был просто фантастический опыт, когда 13-го, 14-го и 15 июня я играла в Бельгии... Это огромное цистерцианское аббатство Виллер-ла-Виль, неподалеку от Брюсселя. Полуразрушенный памятник архитектуры XV века не только привели в порядок, но и построили сцену и амфитеатр на тысячу мест, чтобы проводить концерты классической музыки. Три вечера подряд мы играли по приглашению местного театрального продюсера Патрика Леву. В первом отделении в сопровождении бельгийского оркестра «La Passione», которым дирижировал Юрий Яковенко, я исполняла концерт для скрипки ре мажор Петра Чайковского, а во втором — звучала «Carmina Burana» Карла Орфа с участием хора и балетной труппы Харьковского национального академического театра оперы и балета.

— Невероятно!

— Знаете, что меня больше всего поразило?

— Свет, звук?

— Все с технической точки зрения просто безупречно работало. Три вечера подряд — аншлаги, заранее билеты были проданы, а на заключительный концерт организаторы приставляли стулья, чтобы разместить всех желающих. Вот что поражало: чтобы послушать классику, обеспеченная публика ехала тридцать километров из Брюсселя, добираясь более получаса на авто... Такое отношение радовало душу.

«СУЩЕСТВУЮЩИЕ ЖАНРЫ ПОСТОЯННО СМЕШИВАЮТСЯ И ВИДОИЗМЕНЯЮТСЯ»

— На картинах вашего отца, обратил внимание, часто изображена разбитая скрипка. Возможно, в свое время Иван Степанович мечтал стать музыкантом, рисовал инструмент, а свой не воплощенный в жизнь душевный запрос подсознательно реализовал в дочери?

— Насколько мне известно, стремления стать музыкантом у отца не было. Но знаю об интересном факте. На одной из первых персональных выставок, организованных тогда в Москве, к папе подошел кто-то из публики и заявил: «Когда смотришь на ваши картины, чувствуешь, что у вас фундаментальное музыкальное образование»...

— Да, и у меня впечатление, что полотна Ивана Марчука структурированные...

— Действительно, они структурированные, они держат ритм, иногда в сюжеты вплетены музыкальные инструменты. И эту родовую связь усиливают даже названия — «Цветные прелюдии», «Утихшая мелодия», «Реквием», «Оборванные струны» и другие. На мой взгляд, скрипка на папиных картинах — это голос души, это, скорее, метафора, а не изображенная мечта. Что-то очень личное...

— Под таким углом зрения, как считаете, скрипка к любому музыкальному жанру подходит? Или есть жанровые пространства, куда вы не ступаете?

— В мире доминирует тенденция, при которой существующие жанры постоянно смешиваются и видоизменяются. Все, что в конце прошлого века считалось несовместимым — классическая музыка и поп-культура — неоднократно объединены. Теперь есть немало академических музыкантов, которые делают аранжировки для скрипки в составе самых разных ансамблей. Например, основатель фьюжн-группы «Papa Duke» скрипач Василий Попадюк или немец Дэвид Гарретт, который недавно в Киеве гастролировал...

— Многие скрипачи сегодня развивают жанр кроссовер. Почему?

— Они пошли в более массовую аудиторию с менее сложным, иногда сознательно упрощенным репертуаром. Между тем я — более академический концертант. Но и они, и я рады — каждый по-своему — тому факту, что у современного слушателя увеличивается популярность скрипки как музыкального инструмента.

— Есть ли у вас, как у скрипачки, жанровое табу?

— У меня был прекрасный опыт совместного выступления с киевским ансамблем «Ars Nova» («Новое искусство». — А.Р.), одной из основных идей которого стал синтез несовместимого.

— Это знаменитая группа ударных инструментов!

— Как-то их художественный руководитель, лауреат международных конкурсов, профессор Георгий Черненко пригласил меня принять участие в фестивальном концерте. Мы исполнили «Гуцульскую рапсодию» для скрипки с ударными инструментами Георгия Черненко. Конечно, при наличии десяти барабанщиков на сцене акустическую скрипку никто бы не услышал, поэтому в тот вечер я играла на электрическом инструменте...

— Значит вы теперь не только «Паганини в юбке», как вас назвали журналисты, но и «Жан-Люк Понти в юбке»!

— Да. Имел место необычно интересный опыт. Потому что с «Ars Nova» игралось драйвово! И публика нас хорошо восприняла...

«ХОЧУ ЖИТЬ ТОЛЬКО В КИЕВЕ»

— Лично меня поразил один из трех выдающихся композиторов современности Валентин Сильвестров. О вас он сказал: «У Богданы есть мера, есть вкус, есть глубина, поэтому она выглядит не как бассейн в бетонных стенах, а как река среди живой зелени...»

— Интересно, не слышала такого сравнения!

— А с какой рекой вы себя ассоциируете?

— Днепр, конечно... С мамой не один раз я приезжала в Киев, но запомнился визит в 1989-ом или 1990 годах. Происходило это в мае, когда город на семи холмах просто прекрасен. Утром я, девушка-подросток, вышла на улицу, прогулялась и навсегда влюбилась в город на Днепре. Именно тогда я решила: «Хочу жить только в Киеве!». Таким было осознание: вот твой город на всю жизнь.

— Прошло почти тридцать лет. Ничего не изменилось?

— В моем отношении к Киеву — нет. Свою жизнь, собственное творчество я вижу только здесь.

— Когда за рубежом длительное время находитесь, Киев снится?

— Нет, я быстренько домой возвращаюсь.

— Неоднократно вы участвовали в премьерном исполнении произведений современных украинских композиторов, некоторые из них даже вам посвящены. Какая теперь у вас самая фамильная реликвия?

— Что вам ответить...

— Партитура, автограф, милая безделушка?

— Кроме семьи, мужа и сына, самое дорогое, что у меня есть, — это коллекция моих скрипок и картины отца. Знаете, я не создаю себе никаких реликвий.

— Сколько учеников и кто именно играет сегодня на скрипках из вашей частной коллекции?

— Тем мальчикам и девочкам, которые у меня учатся, я даю свои инструменты для игры.

— Дмитрий Удовиченко тоже играет?

— Нет, он уже зрелый исполнитель — собственную скрипку имеет, ведь занял второе место на Международном конкурсе скрипачей имени Йозефа Иоахима (Ганновер, Германия), получил Приз зрительских симпатий и Приз аудитории зала, что произошло впервые за всю историю конкурса. Победитель там получает пятьдесят тысяч евро, а Дмитрию дали на три года скрипку Ґваданини из коллекции... Так талант усилил инструмент.

«ЖИЗНЬ В ЗВУКЕ»

— Коснусь трагической и болезненной лично для вас темы... Презентация первых семи дисков «Антологии современной украинской музыки», реализованной вами как продюсером и исполнительницей, состоялась 21 марта 2008 года, а через пять дней ваш первый муж Владимир Шульга при странных обстоятельствах умер в помещении Шевченковского райотдела милиции... Откуда взялись силы, чтобы вернуться к музыке?

— Было тяжело... Первый год меня все поддерживали, пытались развеять печаль. Вокруг оказалось много хороших людей. Особенно я благодарна украинскому пианисту и дирижеру Валерию Матюхину. Он всегда мной занимался, после моего педагога Богодара Которовича, который стал вторым важным в моей жизни человеком. В далеком 20000-ом году именно он открыл для меня мир украинской современной музыки. Благодаря Валерию Матюхину я познакомилась и начала сотрудничать со всеми выдающимися отечественными композиторами.

— Значит, именно Валерий Матюхин способствовал становлению музыканта нового уровня Богданы Пивненко, которого теперь знает украинская публика?

— Именно так! С тех пор я переиграла много произведений современных украинских композиторов и дала им жизнь в звуке. Вместе с Валерием Александровичем мы выпустили фантастическую серию из двенадцати дисков — «Антологии современной украинской музыки». Смогли бы больше, если бы не внезапная смерть Володи...

— Как такая смелая идея родилась: не один диск, а целая антология?

— Сначала меня, как солистку, и Валерия Матюхина, как художественного руководителя ансамбля солистов «Киевская камерата», пригласили в Черновцы в филиал так называемого мейджорлейбла «Universal Records». По заказу американских продюсеров, мы записали диск Евгения Станковича, который выбрал для записи собственные произведения для скрипки с камерным оркестром. «Киевская камерата» записала по их заказу диск из произведений Сильвестрова.

— Записывали все в Черновцах?

— Нет, в Киеве, в Доме звукозаписи Национальной радиокомпании Украины, а в Черновцах соединяли. Это был золотой час Валерия Матюхина, и радовался уважаемый человек как маленький ребенок. Ведь в свое время большинство произведений именно Валерий Александрович заказывал авторам, а теперь появилась возможность реализовать в звукозаписи.

— О чем еще было мечтать?

— Было о чем... Однажды я спросила: «Валерий Александрович, а почему мы сидим и ждем, когда нам что-то закажут записывать?» Он спрашивает: «Что ты имеешь в виду?». А я отвечаю: «Давайте сами все это сделаем: запишем, выпустим, спродюсируем» ...

— Представляю, как Валерий Матюхин загорелся!

— Даже не представляете... А я тогда была беременна сыном Богданом, и мы спешили без спешки. Когда фиксировали диск композитора и баяниста Владимира Зубицкого, Валерий Александрович боялся, что ему еще и роды придется принимать... Было забавно. Но мы составили план из сорока CD, выстроили очередность выпуска, даже учли те альбомы, где я не буду играть как скрипач — современная украинская музыка имеет очень разнообразные виды и жанры. Есть, например, двойной альбом с музыкой Олега Кивы, составленный из удивительно красивых камерных кантат, в исполнении пяти украинских певцов: Ирины Семененко, Людмилы Войнаровской, Нины Матвиенко, Валерия Буймистера и Дениса Вишни. Этот диск — настоящий шедевр. Не только современной украинской, а и мировой музыки. Как Нина Матвиенко там поет произведения на стихи Тараса Шевченко и Павла Тычины!..

— А при каких условиях такая революционная идея родилась: самим все делать?

— Однажды возвращались мы из Дома звукозаписи и договорились до Идеи! Безгранично благодарна Валерию Матюхину за этот путь. Действительно, он мне открыл мир нашей национальной музыки, которую, к сожалению, не все знают. Что там остальные, я сама музыку Мирослава Скорика открыла в девятом классе, когда из Львова по обмену к нам, юным харьковчанам, приехали ученики из Львовской средней специальной музыкальной школы-интерната. Потом Богодар Которович приехал со своими киевскими учениками, Боже, какое это было открытие — музыка Скорика! Мы тогда о нем ничего в Харькове не знали...

— Неужели?

— На национальном уровне творчество современных украинских композиторов не пропагандировалось. Существовала академическая программа, хрестоматийно выписанная в Москве, — и все. Но даже сегодня ситуация коренным образом не изменилась.

— Почему так считаете?

— Потому что отсутствует государственная программа содействия национальной культуре вообще и национальной музыке в частности, чтобы она звучала в мире.

— Может быть, наша музыка за границей и не будет восприниматься?

— Еще как будет восприниматься! Не так давно мы выступали на одном музыкальном фестивале в Италии с великолепной пианисткой Ириной Стародуб. Сыграли обычную украинскую программу, а после концерта к нам стали заходить слушатели и спрашивать: «Почему такая красивая музыка по радио не звучит? Почему передают только Чайковского, Рахманинова, Бетховена?». Все диски, которые мы с собой привезли, моментально раскупили! Мы видим, как работают государственные культурные центры Германии и Франции — вот на что следует равняться. Мир давно и активно продвигает свою национальную культуру.

— Большое вам спасибо за то, что, несмотря на проблемы, вы популяризируете музыку современных украинских композиторов. Это касается академической музыки. И почему вы до сих пор не записали диск типа «The Pivnenko Experience» — с камерными обработками, скажем, песен Тараса Петриненко или группы «Onuka»?

— Для этого нужно иметь желание. Если мне это не приходит в голову, значит это не мое поле деятельности...

— А с кем бы хотели записать такой проект?

— Ни с кем! Я люблю играть оригинальные произведения! У нас с Валерием Матюхиным и «Киевской камератой» почти готов новый диск под названием «От Щедрика до Танго» из произведений украинских композиторов, но необходимо дописать еще одно произведение и, возможно, осенью мы его представим.

— Неужели в современной украинской поп-музыке нет ни одного исполнителя, который заинтересовал бы Богдану Пивненко?

— Я переформулирую вопрос: «Какую музыку вы слушаете?» Вот, например, уже упоминавшийся двойной альбом с музыкой Олега Киви у меня в авто играл нон-стоп. Если бы моего сына в четыре года спросили: «Богданчик, а какой твой любимый композитор?» — он бы однозначно ответил: «Олег Кива». Ему нравилась камерная кантата №3 на стихи Павла Тычины — особенно 2 часть «Открывайте двери» в исполнении Нины Матвиенко. В частности, та часть с финальными словами: «Всі шляхи в крові / Незриданними сльозами / Тьмами / Дощ». И действительно, Нина Матвиенко там божественно поет! Скрипка никогда не сможет быть такой убедительной, как ее голос: надо отдать должное. Или есть музыка Гии Канчели, альбом, где представлена ??авторская музыка к кинофильмам. Там есть пьеса «Sevda», посвященная всем детям-жертвам Второй Мировой войны. Произведение также невероятно долго звучало у нас в машине, а Богдан слушал, затаив дыхание.

— То есть вы считаете, то, что родителями музыкально программируется в ребенке, во взрослой жизни и определит его вкус?

— Да! Я рассказывала, какую мы музыку слушали, потому что она была любимой. Надо тактично формировать вкус у ребенка! Моя мама, искусствовед Алла Пивненко, уделяла «формированию вкуса» большое внимание, водила на концерты, в Оперный театр, на выставки, возила по музеям и обсуждала со мной мои впечатления и наставляла...

— Осталось ли что-то в музыке, чего вы никогда не пробовали, но хотели бы? Например, индийская рага, или ближневосточная мизрахи, или японская хоґаку.

— Нет, я буду играть то, что у меня хорошо получается, а другие пусть исполняют то, что у них хорошо получается. Все виды музыки имеют право на жизнь.