Если массовое зрелище — священнодействие, значит режиссер-постановщик — жрец

Имя Василя Вовкуна моментально стало известно широкому кругу украинских граждан после того, как он стал режиссером инаугурации Президента Украины. О чем, разумеется, писалось во многих СМИ, в том числе и в нашей газете. Но за этим историческим событием отодвинулось на второй план, то что Вовкун уже на протяжении многих лет является одним из лидирующих режиссеров в области массовых зрелищ. Он поставил великое множество фестивалей и концертов. Из 250 его постановок можно выделить несколько: опера-оратория «Царь Эдип» (1996, Славутич, стадион; 1998, Киев, майдан Незалежности); шоу-мистерия «Золотые ворота тысячелетий», Киев, парк на Оболони); музыкальная светоинсталляция «Жертвам голодомора» (2003, Киев, Михайловская площадь); опера «Бал-маскарад» (2005, Львов, Оперный театр).

Человек, ставящий такие масштабные проекты, безусловно, влияет на подсознание (на сознание — само собой) тысяч людей.

Во время нашего разговора мы пытались выяснить, что для него как для художника является основной темой, проходящей через все его творчество. И как влияют современные события на задачи, которые он перед собой ставит?

«ДЛЯ ХУДОЖНИКА НИКОГДА НЕ БЫВАЕТ АБСОЛЮТНО БЛАГОПРИЯТНЫХ УСЛОВИЙ»

— Вы как режиссер массовых зрелищ создаете определенные модели, которыми хотите вызвать какие-то эмоции. Возможно, это все связано с мифами. Тем не менее, всегда есть что-то личностное во всех, даже массовых, постановках. Какая линия проходит через все ваши шоу и спектакли?

— Знаете, таких вопросов мне никто не задавал... Давайте разберемся. Самому интересно. Начнем с начала. Я работал актером драматического театра четырнадцать лет. Театр в принципе — продукт совокупный. Это и сценография, и музыка, и хореография. И даже если ты актер, ты, разумеется, тоже ведешь какую-то свою линию. С 1994-го я серьезно занимаюсь режиссурой. Когда я стал известным, мне делали предложения такого рода: «Идем в нашу партию». Я отвечал: «У меня своя партия — партия искусства».

Конечно, я использовал свой арсенал средств, чтобы влиять на подсознание зрителей. О разных методах такого рода воздействия говорится в прекрасном двухтомнике Товстоногова.

Художник создает некое священнодействие. Мои спектакли-представления — ближе к религии. Там своя знаковая система, символы, подтекст и направленность. Все мои режиссерские работы включают в себя две составляющие: светскую и религиозную.

Начинал я в Киеве свободным художником, организовав агентство «Арт Велес». Мне сказали: не выживешь. В творческом уставе у меня было задекларировано: основа — украинская культура. А деятельность построена на четырех принципах: первый — профессионализм, второй — современность, третий — индивидуальность, четвертый — национальное самоопределение. Украинское искусство очень многих форм не имело, но это был и вызов — создать их самому.

— По-моему, национальность, этнос — первый уровень для художника, его корни. А потом надо расти дальше — в небо.

— Конечно, не нужно останавливаться на этом. Так или иначе после Советского Союза в знаковой системе независимой Украины ничего не изменилось. Многие свободные художники действительно быстро пропадали, остались единицы. Для художника никогда не бывает абсолютно благоприятных условий. Может, препятствия (и борьба с ними) и способствуют выработке собственного стиля.

Мой первый крупный проект — «Царь Эдип» Стравинского. Этот спектакль ставился после первого срока правления Леонида Даниловича. Какова была историческая и политическая ситуация на тот момент? На территориях бывших советских республик укоренилось множество президентов. Они вцепились в свои кресла и расставаться с ними не желали. Кравчук не исключение. Кравчук сыграл свою, достаточно хитрую игру.

Сюжет оперы «Царь Эдип» — о покаянии власти. Когда Эдип снимал дрожащими руками свою корону, артиста, его играющего, поднимали на 30-метровую высоту. Он чуть не потерял голос: днем на репетиции — это одно, а ночью во время выступления — совсем другое.

Были разные отзывы на эту оперу. Приехали мои друзья из Санкт-Петербурга и Москвы. В лифте отеля «Козацький» слышу диалог двух москвичей: «Ты вчера был на Майдане?» — «Нет, а что?» — «Там была какая-то фигня, но я простоял от начала до конца — полтора часа». Я не выдержал — засмеялся... Было много рецензий в прессе. Один корреспондент написал: «Непонятно, почему опера шла на языке соседнего государства». Вообще-то она исполняется на латыни. Сложно сказать, какое государство он имел в виду. Однако основная мысль — о покаянии власти — адресовалась лично Кучме. Можно было ему напрямую сказать: «Леонид Данилович, не выдвигайтесь на второй срок». Я это сделал посредством оперы. Надеялся ли я таким способом повлиять на общественное мнение? Вряд ли. Опера рассчитана в первую очередь на интеллектуальную, элитную публику. Единственное, чего я добился, — это шоу не было дешевкой.

— По-моему, политики такого рода ассоциативные намеки вообще не способны понять.

— Конечно. Поэтому и задача — работать не только для них. Но мне интересно исторический материал насытить сегодняшним днем.

— То есть древние мифы пересказать современным языком.

— Да. Я как-то проехал по нескольким странам. Последней была Куба. И там у меня родилась мысль — сделать шоу, которое бы идентифицировалось у иностранцев с Украиной. Создать узнаваемый национальный продукт, вроде корриды у испанцев. На Кубе, в частности, таким было танцевальное шоу в стиле самбы.

В конце концов эта идея была воплощена в шоу-мистерии «Золотые ворота тысячелетий» на Оболони. Центральный персонаж — Змей: он был сделан из алюминия, шевелил лапами.

ЗАПАДНЫЙ ДРАКОН ИЗВЕРГАЕТ ОГОНЬ, ВОСТОЧНЫЙ — ВОДУ, УКРАИНСКИЙ — ДЫМИТ

— Описанный вами змей похож, скорее, на дракона. Интересно, что драконы на Западе ассоциируются с чем-то плохим, а на Востоке — с позитивным. Но западные драконы «начинены» огнем, а восточные — водой.

— А наш, украинский, сделанный на студии имени Довженко, — дымил.

— Вот так попадание: Украина как раз между Западом и Востоком.

— По сценарию действо начиналось с момента основания Киева. Затем последовательный ряд событий заканчивался сегодняшним днем.

Но тогда, в 1999-м, ничего, достойного воплощения в настоящем, я не видел. Тогда я обратился к будущему. Талантливая художница-декоратор сделала эскизы некоей Космической Эры. Но я хотел, чтобы персонажи, спустившиеся с небес, олицетворяли не гуманоидов (которых мы видим в кино и мультфильмах), а души предков. Которые спускаются с небес, чтобы посмотреть, что мы тут натворили.

— Эта ваша идея близка к индийскому понятию аватары — нисхождению (буквальный перевод с санскрита) богов на землю в чьем-то облике. Для свершения новых дел на Земле.

— Похоже. Художница сделала костюмы и яркими, и маскарадными. Но в то же время в этих образах чувствовалось милосердное отношение к людям. Эта девушка черпала вдохновение, побывав в церквях Киева...

Шоу просуществовало недолго. Оно не было четко рассчитано на определенную аудиторию: то ли для семейного отдыха, то ли для интуристов, которых у нас недостаточно. Реклама была неплохая, но место, где все это происходило, было довольно далеко от центра.

— Какую главную мысль вы пытались донести своей мистерией?

— Гармония, добро.

— Это звучит слишком абстрактно. Какие сюжеты действительно вас беспокоят, которые вы показываете раз за разом? Какая основная идея?

— Рассмотрим мои корни. Я — уроженец села. У меня не было большой библиотеки. И все время, когда я учился в студии Заньковецкой, что бы я ни делал — большого интереса не вызывало. Нас было двое из Тернопольской области — я и еще один парень. Мое самолюбие было задето.

В советские времена всегда кто-то за кем- то стоял. Оказывается, и в эту студию просто так не поступали. Там витал определенный дух снобизма.

А вы знаете, для воскрешения моих внутренних сил мне много дала Москва. Поступая в тамошние театральные заведения, я везде доходил до третьего тура. Это было Щукинское училище, ВГИК и ГИТИС. Преподаватели указывали, что у меня неисправимая мелодика украинской речи. Но отнюдь не ставили на мне крест. Эти педагоги искренне мной интересовались и советовали учиться в Киеве. А в той студии я чувствовал полное равнодушие.

Но эти испытания заставляли меня искать и вытаскивать на свет собственную индивидуальность. Индивидуальность — это не только место рождения, не количество прочитанных книг. Это все вместе...

КОГДА МОЛЧАНИЕ СТАНОВИТСЯ КРАСНОРЕЧИВЫМ...

— Вы говорите о взаимном влиянии личности и обстоятельств. Но все-таки, что является вашим внутренним двигателем, что вас толкало, что вы хотели выразить?

— Ну вы — хирург!.. Если я скажу «красоту» — это звучит так же банально как и «добро». Хорошо, можно отметить, что почти во всех моих вещах присутствует огонь. О чем это говорит? Может, у меня склонность к ритуальности? Ту же инаугурацию я сам называл обрядом... Кроме огня, часто использую барабаны.

— Барабаны — один самых древних способов ритуального воздействия.

— Да, во время оранжевой революции много людей колотили по барабанам. И по бочкам. Кстати, во время предвыборной кампании и революции я создал политический вертеп. И был координатором этих представлений. Вертепы были от Киево-Могилянской академии. Надо прийти, сыграть за десять минут и этим дать зрителям определенный посыл. Те люди, например, которые стоят на базарах, привыкли к статическому положению. А когда появлялись самодеятельные артисты — у продавцов наступала эмоциональная разрядка. Они становились свободнее, раскованнее. Ты сопереживаешь происходящему и, соответственно, у тебя появляется желание действовать... Но вернемся к сути вопроса.

В 2001 году с должности премьера снимают Ющенко. Я тогда не был с ним знаком. Он был тогда только премьер-министром, вызывающим симпатию — не более. Гонгадзе я знал лично, но это нельзя назвать тесным знакомством. Тогда возник напряженный момент, когда две эти фамилии вслух с официальных подмостков произносить было нельзя.

Появляется мой проект «Независимое молчание». И снова — символ. Закройте рот прессе, телевидению. Но в этом случае само молчание становится красноречивым.

Другое представление («Тi, що походять від сонця») было на основе гуцульского танца — аркана. Это — ритуально-военный танец. Его не должны видеть женщины. Он определял самого сильного и самого слабого среди мужчин. Кто выпадал из круга — в бой идти не мог.

Выглядело это так: огонь, вокруг него, взяв друг друга за плечи, кружились в хороводе мужчины. Хоровод набирал скорость, и самый слабый — выпадал из круга. Это называлось «Танец Солнца». Музыка и это зрелище не располагало к сонному восприятию, оно будило. То есть даже когда мы молчим — остаемся самими собою. И чтобы ни происходило на политической арене — прорвемся.

2003-й — «Жертвам голодомора». На Михайловской площади было поставлено 10000 свечей. И звучал «Реквием по голодомору» Станковича. Свечки горели всю ночь. Они были в бутылочках. И люди начали приносить свечки сами. То есть кто-то скорбел, а кто-то даже был напуган этим зрелищем.

В прошлом году меня попросили поставить «Военный реквием» Бриттена, который у нас никогда не исполнялся. Это английский композитор, входящий в лучшую пятерку композиторов ХХ столетия. Он стоит рядом со Стравинским, музыка эта в стиле модерн.

Сюжет состоял в том, что его (Бриттена) друг-поэт ушел на войну... Композитор ему посвятил это произведение. Там есть впечатляющий момент — хор душ на небе. Это было воплощено при помощи детского хора и двух оркестров: один из них симфонический, другой — камерный. И еще я добавил балет Вадима Прокопенко. Из Германии привезли мощное оборудование, которое давало интересные спецэффекты. Нам удалось показать связь между землей и вечностью, которую олицетворял белый тоннель. Хор я поставил на восьмиметровую высоту. Это было в Оперном театре. Постановка была одноразовая. И, конечно, получился сильный эффект: до мурашек на коже. Но что же общее у всех моих работ?..

— Может, объединяющее ваши постановки — это отсыл к ритуальным, мистическим обрядам? Иногда в соединении с христианством, иногда они больше носят языческий характер. Получается, вы преследуете две основные задачи: либо это покаяние людей перед небесами за содеянное, либо просьба к богам о благословении? Вероятно, это связано с вашими крестьянскими предками. В крестьянах всегда было очень сильно космогоническое начало.

— Наверное, вы правы. И таким образом я как режиссер продолжаю древние традиции: посредством священнодействия стараюсь соединить в настоящем — и прошлое и будущее.