«Это акт устрашения»

Куров следил за процессом с самого начала. Результатом стала 75-минутная хроника суда, обогащенная комментариями адвокатов, политологов и родственников Сенцова, а также — новостными сюжетами и репортажными съемками, не связанными с судом напрямую. Режиссер обработал немало материала, сделав, в сущности, публицистическую программу. Здесь почти нет внутреннего ритма, нет своей кинематографической истории, некоторые комментаторы подобраны неудачно. Но главную задачу фильм выполнил:  напомнил зрителю — в том числе зарубежному — о преступлениях путинской России, чему доказательством, в частности, рецензии, вышедшие на следующий день после премьеры картины Курова на Берлинском кинофестивале в ведущих киноизданиях Screen и Variety. Рецензенты обоих журналов, не сговариваясь, напомнили в связи с премьерой «Процесса» об интервью Трампа консервативному телеканалу «Фокс», где нынешний президент США очередной раз пытается обелить Путина. Журналисты уточнили, что Трампу было бы полезно посмотреть этот фильм. Интуиция это или историческое совпадение, но работа Курова сегодня крайне актуальна на фоне разговоров о вероятном облегчении западных санкций против России; для нас же фильм важен потому, что мы не имеем права забывать об Олеге и других заключенных по делу о «крымских террористах».

Мы поговорили с Аскольдом Олеговичем после премьеры «Процесса» в Киеве, на фестивале Docudays UA.

— По каким критериям вы отбирали материал?

— У меня было несколько задач. Во-первых, доступно и понятно рассказать о том невероятно запутанном деле со множеством действующих лиц и обстоятельств. Даже те люди, которые следили за процессом, очень часто, насколько я знаю, путались: было много непонятного. Во-вторых, рассказать об Олеге и о том контексте сегодняшней России, в котором все эти события происходят. Фильм монтировался долго, больше года, у нас сменились 3 режиссера монтажа и было несколько разных версий картины. Я рад, что удалось найти баланс, композицию, в которой все эти задачи решились.

— А какую цель вы поставили перед собой именно как кинематографист?

— Для меня это фильм прежде всего о выборе. Мы часто живем в таких условиях, когда нам не приходится делать выбор, вставший перед Олегом и остальными участниками дела. Хорошо, когда обстоятельства не заставляют людей расчеловечиваться, или рисковать жизнью, или предавать. Но так бывает.

— По-вашему, почему Кремль решил отыграться именно на Сенцове? Не могло ли случиться здесь  эксцесса исполнителя — его в Крыму арестовали именно как украинского активиста, ничего не зная о кинематографической стороне его биографии, а потом уже поздно было отступать?

— В процессе съемок этот вопрос передо мной стоял постоянно. И версии тоже менялись. Сначала действительно казалось, что это какая-то ошибка, что они действительно схватили Олега как активиста, не предполагая, что начнется такой шум, что будут протесты мировой кинообщественности, а поняв, что это ошибка, просто не смогли дать обратный ход, потому что эта система не дает его никогда. Но потом я пришел к тому, что они прекрасно знали, кто такой Олег, потому что в уголовном деле есть показания его зятя, который был сначала полковником СБУ, потом перешел в ФСБ и, естественно, они от него могли получить всю информацию об Олеге. Возможно, они действительно не предусмотрели уровня резонанса, а возможно, как говорит один из наших экспертов, это было сделано именно с расчетом на показательность дела, чтобы, как и с Ходорковским, дать понять, что ни деньги, ни власть, ни известность, ни социальный статус защитить тебя не могут. Такой акт устрашения. И действительно, после дела Сенцова, насколько я знаю, протесты в Крыму прекратились и многие несогласные уехали, а кто остался — замолчал.

— Кафкианская аллюзия в названии — это намеренно?

— Да, конечно. Совершенно сознательно. Потому что ощущение, что я, придя на заседание, оказался внутри какого-то романа Кафки, возникло сразу. Но это еще и процесс, который происходит с человеком, со страной. А в английском варианте слово «процесс»,  the trial — это еще означает и испытание.

— Да, кстати, обвинение анархиста Кольченко по этому делу как члена «Правого сектора» — абсурд почище кафкианского, учитывая взаимную ненависть анархистов и «правосеков» как носителей диаметрально противоположных идеологий...

— Я вам даже больше скажу — этот эпизод не вошел в фильм — сестра Олега, Наташа Каплан, специально ездила в Украину, чтобы взять у «Правого сектора» справку, что Сенцов и Кольченко в нем не состоят. И когда они узнали, что Кольченко — анархист, то очень долго смеялись.

— Что дальше будет с этим делом, по-вашему?

— Это только, конечно, предположения, потому что никакая логика тут не работает.  Могу предположить, что Олег сейчас  является заложником, которого попытаются продать по максимальной цене. Что это будет — непонятно. Возможно, чемпионат мира по футболу в следующем году, возможно, президентские выборы, или переговоры по санкциям. Но то, что они неизбежно этот фонд используют. Очень надеюсь, что это случится довольно скоро.

— Будете ли вы дальше снимать на эту тему?

— Снимать дальше не собираюсь. Но очень много материала не вошло, и обидно, что не вошло. Была идея его как-то использовать как кросс-медиа-платформу — интернет-ресурс, где можно было бы ознакомиться с материалами дела для тех, кто хочет разобраться в каких-то деталях. Дело показательное, яркое и заслуживает того, чтобы его изучать.

***

Фильм «Процесс: государство Россия против Олега Сенцова» выходит в украинский прокат с 6 апреля.

К ТЕМЕ

Олег Сенцов стал лауреатом американской премии Freedom to Write Award («Свобода писать»). Премия вручается людям искусства, которые высказывают свое мнение, не боясь репрессий и преследований, сообщает newsone.ua.

Freedom to Write Award вручается с 1987 года. В разное время престижную награду получали: азербайджанская журналистка Хадиджа Исмаилова, которая обнародовала расследование о семье президента Ильхама Алиева, туркменский писатель Рахим Эсенов, который рассказал о жизни национального героя Байрама-Хане, эфиопский журналист Эскиндер Нега, который сейчас отбывает срок за публикацию резонансного материала о фальсификации на выборах.