Гимн искусству

В украинском театральном пространстве, насыщенном многообразием режиссерских имен, творчество Дмитрия Богомазова - отдельное, индивидуальное, оригинальное и уникальное явление. Каждый его спектакль - интересный эмоциональный ребус, разгадка которого заставляет профессионалов ломать головы, зрителей паниковать и восхищаться, коллег наслаждаться или презирать. Но в итоге в поиске ответов все получают должное эстетическое удовольствие. Богомазов не ставит спектакли просто так. Это не о нем, когда речь идет об удачном разведении мизансцен, его масштаб высказываний глобальный, каждый раз - это новая тропа в пути, который он выбрал с самого начала, - спектакль не ради спектакля, а как результат вывода непростых размышлений об искусстве и бытии, связанных неразрывно. Поэтому каждое сценическое произведение Дмитрия Богомазова становится определенным образом посланием, способным поставить диагноз времени, явлению искусства, человеческой природе. Поэтому, давайте напрягаться, разгадывая их.

БОЙ, КОТОРЫЙ НЕ ВЫИГРАТЬ

Сцена Национального театра им. И. Франко для Д. Богомазова - территория незнакомая, и, хотя режиссеру не раз приходилось «играть на чужом поле» других театров, демонстрировать свою убедительность на главной сцене - дело ответственное. С режиссером работает команда единомышленников (художник Александр Друганов, композитор Александр Кохановский, режиссер по пластике Алексей Скляренко, видеорежиссеры - Олег Черный, Андрей Коротаевский, ассистент художника Петр Богомазов), с которыми не страшно пойти в «Лес». Именно к этой пьесе А. Островского обратился в своей недавней премьере в Театре им. И. Франко Дмитрий Богомазов. Накануне звучали удивленные слухи - Островский, сейчас? На украинской сцене? Постановкой Богомазов доказывает, почему Островский, почему у нас и чем это важно для него как художника.

НАЗВАНИЕ ПЬЕСЫ «ЛЕС», КОТОРАЯ, ПО МНЕНИЮ РЕЖИССЕРА, НЕ УТРАТИЛА СВОЕЙ АКТУАЛЬНОСТИ, МЕТАФОРИЧЕСКИ ОПРЕДЕЛЯЕТ ДРЕМУЧЕСТЬ МОРАЛЬНЫХ УСТОЕВ ОБЩЕСТВА / Фото Артема СЛИПАЧУКА, «День»

Название пьесы «Лес», которая, по мнению режиссера, не утратила своей актуальности, метафорически определяет дремучесть моральных устоев общества, представительницей которого является главная героиня - помещица Гурмыжская и ее окружение. Конечно, Гурмыжская могла бы торговать чем угодно, пшеницей или лошадьми, но нет, автору для выразительных ассоциаций нужен лес... Гениальный драматург определяет, режиссер театрализует мысль. И возникает на сцене волшебной красоты природа, вечные звезды, месяц, водопад, река, каменные валуны, величественные деревья. Фон прекрасной, нетленной природы станет отражением ничтожности людей, живущих здесь.

В фантасмагории сна Гурмыжской (Наталья Сумская), которым начинается спектакль, Богомазов мистически театрализует ее пророческое видение. Во сне появляется револьвер. По всем законам сцены будем ждать, когда он выстрелит.

Сюжет разворачивается не стремительно, режиссер как бы дает возможность неспешно рассмотреть жизни помещичьего имения и все, что здесь происходит. Какие забавные карикатуры соседей-помещиков! Паноптикум, напоминающий картинки современной светской жизни. И вульгарный признак праздника - воздушные шарики. Лицемерно-доброжелательно стремятся обмануть друг друга Гурмыжская и Восьмибратова (Олег Стальчук). Ханжески она ведет интригу, убирая со своего пути бедную родственницу Аксюшу (Ксения Баша-Довженко) и приближая собственную свадьбу с Булановым (Александр Форманчук). В этих сценах - примеры высокого актерского мастерства франковцев.

Фото Артема СЛИПАЧУКА, «День»

Начинает сбываться вещий сон Раисы Павловны, и в имении под видом военного появляется актер Несчастливцев, в этой роли - Анатолий Хостикоев. Именно фигура Несчастливцева становится главным действующим лицом в противостоянии с людьми «леса». Через эти отношения режиссер выстраивает глобальную модель мира, в котором существует постоянное противостояние, идет борьба добра со злом, света с тьмой, высокого и низкого, прекрасного и безобразного и т.д. Из племянника у Островского Несчастливцев в спектакле Богомазова превращается в брата покойного мужа Гурмыжской. Конечно, для своей концепции при исполнении роли именно этим актером его фигуру надо было «утяжелить», добавить возраста, опыта. Бой, на который он решается, слишком безжалостный.

Образ Несчастливцева для Анатолия Хостикоева стал бенефисной ролью. Актер, который всегда в творческом поиске и имеет огромное желание играть, словно «взрывается» всем, что умеет и всегда стремился сказать со сцены. Играет сочно, с размахом! Импровизируя, Хостикоев представляет самого себя, в чем-то свою актерскую судьбу. Словами Несчастливцева актер рассказывает о себе, позволяя собственными фразами дополнять драматурга. Осведомленный театрал поймет, о чем говорится в страстном и ироническом монологе Несчастливцева-Хостикоева, который превращается в мини-спектакль, и увидит, как через призму сегодняшнего героя проступают черты бесшабашного парня – проворного Энея, романтично-безрассудного Хосе, магнетически-всесильного Воланда, трагически-растерянного Отелло и рафинированно-аристократического Генри Хиггинса, фееричного, обреченного на театр Кина ІV... А еще потенциал не сыгранных актером Дон Жуана, Ромео, Лукаша, Дон Кихота, Короля Лира. Впрочем, Дон Кихота режиссер позволяет Хостикоеву сыграть здесь. И Санчо Панса подходящий есть - коллега Счастливцев (Василий Баша), хотя и со скрипом, но соглашается подыграть. Можно идти на бой с ветряными мельницами, но противник серьезный.

Гурмыжская-Сумская олицетворяет циничность мира, его лицемерие и коварство. Ее воинственное ханжество рядится в «белые одежды» добра и справедливости. Скрытая похоть маскируется под добропорядочность, нажива становится определяющим моментом всех порывов. Н. Сумская филигранно выстраивает роль, мастерски «жонглирует» масками образа. Черты властного характера соревнуются с демонстрацией поведения влюбленной пожилой женщины, которую чувства превращают в молодую. Надо видеть, как Гурмыжская-Сумская грациозно закручивает скакалку вокруг себя, выпрыгивает, как девушка. Какое умение «крутить» интригу, она способна заставить всех плясать под свою дудку. А в исполнении романса присутствует чрезвычайная палитра чувств, тонкая выверенность посыла. Это определяющая мизансцена, где актриса, кроме вокальных данных, демонстрирует умение показать присутствие иронии, серьезного, но комикования, все это на блестящей органике, умении убеждать в характере осанкой, жестами, пластикой.

Бесспорно, в спектакле две ключевые фигуры - Несчастливцев и Гурмыжская. Эти персонажи - достойные противники. На протяжении спектакля психологические весы их противостояния все время колеблются. В изысканном поединке с привлечением интеллекта, хитрости, эмоций время от времени у каждой из сторон появляется уверенность в победе. Но режиссер до финала держит интригу.

Предмет вожделения Гурмыжской - молодой Буланов, выставленный режиссером преднамеренным уродом. Казалось бы, как можно влюбиться в такое недалекое создание? Но таким решением режиссер только подчеркивает печальные выводы своего исследования природы человеческих характеров и отношений.

Фото Артема СЛИПАЧУКА, «День»

С моей точки зрения, в «Лесе» Дмитрий Богомазов сознательно отошел от превалирования сценической формы, здесь, возможно, впервые для него так наглядно побеждает первооснова психологизма. Вероятно, сказались законы территории, сила франковской школы. И в выверенном балансе всех факторов спектакль получился живой, эмоциональный, зрелищный, интересный для наблюдения.

Апогеем поединка двух миров, которые у Богомазова представляют Гурмыжская и Несчастливцев, становится финальная сцена. Заявленный в начале револьвер наконец должен выстрелить. Выстрел этот делается откровенно театрально. Несчастливцев-Хостикоев целится, Счастливцев-Баша со стуком роняет доску. Удар, выстрел...

Несчастливцев и Счастливцев, вечные Дон Кихот и Санчо Панса, спускаются в зрительный зал и уходят. На сцене замершие персонажи. Занавес...

Такой неутешительный вывод делает Дмитрий Богомазов в своей придуманной модели мира с его извечным противостоянием. Добро снова обречено на поражение, а зло остается на сцене жизни. Стреляем по нему из игрушечных, театральных револьверов, поэтому шансов победить нет.

ПЕСНЯ ЛОЛЫ

Киевский театр драмы и комедии на левом берегу Днепра для Дмитрия Богомазова - территория родная, где, как говорится, и стены помогают. Здесь все единомышленники - и постановочная группа, и актеры, и спектакль «Пой, Лола, пой!» Александра Чепалова по Генриху Манну рождался в атмосфере возвышенного единства в достижении результата.

История Лолы (Оксана Жданова), певицы в портовом кабаре «Голубой ангел», позволяет режиссеру окунуться в стихию музыки. Живой оркестр, актерское пение, красноречивая пластика, «положенные» на щемящий драматический сюжет, и в результате рождается феерический мюзикл.

«ПОЙ, ЛОЛА, ПОЙ» - ИСКУССТВО СПОСОБНО ДРАЗНИТЬ, РАЗДРАЖАТЬ, ВОЛНОВАТЬ, УВЛЕКАТЬ, ПОТРЯСАТЬ, ПУГАТЬ НЕПОНЯТНОСТЬЮ... / Фото Евгения ЧЕКАЛИНА

В идее противостояния двух мировоззрений Дмитрий Богомазов «кодирует» свое очередное послание. В который раз художник демонстрирует чрезвычайно образную структуру спектакля - с выразительной режиссурой, скрупулезностью эстетической задачи, важностью постановки и решения художественных проблем.

Зритель восторженно наблюдает за ярким динамично развивающимся действом и убеждается в гармонии формы и содержания. Он попадает за кулисы искусства, видит его обратную сторону, обычно скрытую от посторонних глаз. Вспоминается знаменитое: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи…».  Спектакль действует как хорошо слаженный механизм, каждая роль - жемчужина! Совершенный вокал Лолы - О.Ждановой подчеркивает умение актрисы проживать каждую песню как отдельный спектакль, где психологизм подчеркивается внешним рисунком роли. Какие колоритные, выразительные и многозначные Густа (Леся Самаева) и Киперт (Лев Сомов), наивно-угрожающие в желании познать жизнь гимназист Ломан (Александр Пискунов) и Фон Эрцум (Александр Комаренко), соблазнительное олицетворение зла - игрок Энди (Андрей Саминин), душа кабаре, шикарный Конферансье (Михаил Кукуюк). Каждый из музыкантов оркестра верно держит в общей картине свой вымышленный образ. Восторгает, что драматические актеры еще и играют на музыкальных инструментах.

Фото Евгения ЧЕКАЛИНА

На сцене - просто торжество искусства. Причудливый мир лицедеев в странных и удивительных масках и костюмах впечатляет. На этом фантасмагорическом, нереальном фоне разворачивается история любви учителя гимназии Гнуса (Александр Ганноченко), который борется за соблюдение морали в городке и отвлечение своих учеников от очага разврата.

Главный конфликт разворачивается между этим устоявшимся образом хаоса искусства и человеком, который противостоит ему, хочет побороть, впоследствии становится его частью и, в конце концов, не выдерживает его реалий. Гнус-Ганноченко оказывается в незнакомом и враждебном мире, и, постигая его, актер поднимается до высот трагедии. Все происходит как бы против его воли, возможность влюбленности, бессилие противостоять этой тяге, неожиданная свадьба с Лолой.

Режиссер усиливает мотив противостояния. Показывая скрытую сторону мира искусства, который он выворачивает наизнанку, Богомазов утверждает, что искусство способно покорить, «завербовать» в армию сторонников даже тех, кто заведомо был против, он уверен - искусство имеет безграничные возможности. И вот уже Гнус-Ганноченко четким шагом направляется по пути приобщения к прекрасному. Кульминационной становится сцена, где он пытается надеть себе на нос клоунский красный шарик. В метафоре «прививки» искусством актеру удается передать не только внешние преобразования, но и внутренние трансформации удивления своего героя ими.

Фото Евгения ЧЕКАЛИНА

Этим спектаклем Д. Богомозов «поет» гимн искусству, его силе, его неодолимости. Он с любовью показывает сцену, где «всегда беспредел и беспорядок», утверждает, что важно только то, что происходит на сцене, а не за кулисами; убеждает, что ради искусства можно смириться с унижением и несправедливостью. Искусство, - говорит Богомазов, - способно дразнить, раздражать, волновать, увлекать, поражать, пугать непонятностью, оно может все! Дает человеку надежду и силы выжить в нашем безумном мире. В этом его миссия. Не терпит искусство только предубеждений, вмешательств, контроля и насилия над собой. Это для него смертельная угроза. И придумывает Д. Богомазов, как можно в спектакле показать смерть искусства в образе Лолы. Ее убивает Гнус, и здесь театральный рассказ переплетается с глубинным подтекстом. Опять реквизиторский пистолет, тот же ненастоящий звук выстрела... Но сознание не констатирует поражение. Искусство сильнее любых выстрелов по нему. Поэтому: «Твори, Дима, твори», «Удивляй, Дима, удивляй!»...