Инга МАШКАРИНА: Много лет учусь степенности, но от армяно-грузинских генов никуда не денешься

Мы встретились с актрисой, исполнившей главную роль Бабушки в спектакле Русского драматического театра Литвы «Сволочная любовь», на Международном фестивале «Театр. Чехов. Ялта». На сцене Машарина — комок нервов и женщина-тиран (колоритный персонаж из инсценировки Марюса Мацявичюса, режиссер — Агнюс Янкявичюс по нашумевшей повести Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом»). Играла она так, что порой пробегал мороз по коже. Зрители даже не догадывались, что за каких-нибудь несколько часов до спектакля у актрисы пропал голос, пришлось вызывать врача... но она себя не щадила, орала и вообще играла, словно выходит на сцену в последний раз. Финал спектакля публика и все члены жюри встретили аплодисментами, а некоторые даже утирали слезы.

«Сволочная любовь» — история, рассказанная устами девятилетнего мальчика Саши Савельева. Он живет у бабушки с дедушкой, потому что бабушка не доверяет воспитание ребенка своей дочери. Бабушка осуждает «беспутную» дочь, нашедшую нового мужа, считает его «бездарным художником», «карликом-кровопийцей» и «алкашом». Безоглядная любовь к внуку перерастает в гиперопеку и домашнюю тиранию... А вне сцены Инга оказалась молодой, красивой женщиной с восточными карими глазами, открытой и приветливой. С ее героини, бабушки Нины Антоновны, в спектакле «Сволочная любовь» (постановка уже завоевала призы на театральных фестивалях в Одессе и Ялте) мы и начали беседу.

— Образ Бабушки, конечно, сложный. Психологически мне было непросто в него вжиться, — признается артистка. — Я очень люблю детей, и когда репетировала роль, старалась найти позитив в этом образе. Ее поступки и слова часто не просто ранят, а больно бьют по живому близких людей. Нина Антоновна — властная женщина с неустойчивой психикой, возложившая свою жизнь на алтарь семьи, посвятив ее мужу, дочери, внуку. В этой роли намешано много красок, иногда ее поступки и слова убийственны. Добро и зло в ее характере тесно переплелись. Жизнь ее сделала жесткой и злой, а внук — ее отрада и источник постоянного беспокойства. Без Саши — ученика второго класса, выпестованного ею с пеленок, она не мыслит себе жизни. Поэтому и спектакль у нас называется «Сволочная любовь». В нем речь о патологически искривленной любви... В игре я пытаюсь оправдать свою героиню, хотя лично для меня ее действия неприемлемы. Знаете, в моей жизни театр, о котором я мечтала с детства, все-таки оказался на втором плане. Выйдя замуж, я посвятила себя семье, детям. Должна признаться, что мне очень сложно сыпать на голову сценического внука Саши проклятия. Но роль есть роль! Актеру неизбежно приходится в чем-то себя ломать...

— По повести Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом» режиссер Сергей Снежкин снял одноименный фильм, и хотя в нем играют «звезды» — Светлана Крючкова и Алексей Петренко, Мария Шукшина, — некоторые критики отнесли ленту к депрессивному кино. О вашем спектакле этого не скажешь, хотя в зале зрители плачут — вначале от смеха, а в финале — от переполняемых эмоций. Простановка получилась психологической, но не загоняющей публику в пессимизм. Понимаешь, что Бабушкой движет любовь к ближним, которых она ругает последними словами, но и любит до беспамятства...

— Я не видела фильм, но слышала подобные отзывы. Вы верно подметили, что на первом плане в нашем спектакле — любовь. Значит, наша задумка удалась, у нас вышел спектакль о любви. И любовь помогала мне создать образ Бабушки. Он собирательный. Я наблюдала за многими бабушками. Как бы они ни кричали и ругались, но они все равно обожают своих внуков. И моя героиня безумно любит внука. Потому и не хочет отдавать дочери, которую тоже любит. И мужа Семена Михайловича любит, но которому доброго слова не скажет. Жизнь исковеркала мою героиню, и ее душевная доброта ушла куда-то вглубь, а на поверхности осталась лишь грубость. Роль Нины Антоновны очень глубокая, и мне кажется, что она не только изменила меня как актрису, но и, возможно, изменит мою жизнь в театре.

— Когда видишь вас на сцене, создается впечатление, что вы сами многое пережили в жизни. Это так?

— Мой путь на сцену был действительно непростым. Я мечтала стать актрисой, но для моей семьи это было неприемлемо. Я родилась и выросла в Тбилиси, а на Кавказе в советское время девушке из хорошей семьи становиться актрисой или в певицей считалось неприличным. Бабушка говорила, что актрису замуж никто не возьмет. Девушке следует заниматься чем-нибудь приличным: стать медиком, фармацевтом или хотя бы портнихой. А актриса — это кошмар! Когда я однажды заикнулась о своих мечтах о театре, собрался весь наш род и принялись меня стыдить... Об актерстве пришлось забыть. Мой папа — армянин (Серго Суганян), мама — наполовину армянка, наполовину грузинка (ее девичья фамилия — Аванесова-Нариманидзе), а Машкарина я по мужу. Замуж вышла за русского из Вильнюса, к нему переехала в Литву. Живу в Вильнюсе уже двадцать один год. Растила детей, их у нас двое — Елизавета и Роман, 20 и 16 лет. Елизавету я родила в двадцать четыре года, а Романа — на свой день рождения, в юбилей, в 33 года.

— Муж не актер?

— Слава Богу, нет. Два актера в семье — это слишком много.

— Но когда все-таки театр появился в вашей жизни?

— На время. А в тридцать четыре года однажды случайно попалась в руки газета, в которой было написано, что Русскому драматическому театру Литвы требуется «свежая кровь». Я сразу же принялась набирать номер телефона и расспрашивать: «Кому плохо? Какая группа крови нужна?» Муж услышал и, смеясь, говорит: «Смотри внимательно, там, в объявлении «свежая кровь» — в кавычках». Читаю дальше о том, что набирается русский курс. Потом выяснилось, что русский курс не набирался лет десять или пятнадцать. Набирала студентов профессор Дали Тамулявичюте, царство ей небесное. Удивительный человек! Она была ученицей знаменитой актрисы, режиссера Марии Кнебель. Всю жизнь ей благодарна, потому что если бы не она, то актриса Инга Машкарина просто не состоялась бы. Муж понял, что я хочу попытаться сдать экзамены, хотя заметил, что идти в актрисы мне уже поздно. К тому же, тогда у меня на руках были не только дети, но и больной отец. Я ночами стала готовиться. Пришла на прослушивание: пою романсы, читаю стихи Цветаевой. И тут вопрос: «А сколько вам лет?» Признаюсь. В ответ слышу, что экзаменаторы подумали, что мне 26... Члены комиссии недоумевают — как я буду учиться с молодыми? Понимаю, что меня не примут, и все же хватаюсь за соломинку. Предлагаю станцевать, исполнить джазовую композицию, говорю: «Лепите из меня, все, что угодно!» Заметила, что моя импровизация понравилась, но... через несколько дней свою фамилию в списках так и не нашла. Я человек настырный, смириться не могла. Иду в комиссию и прошу объяснить: чем не подошла? А мне отвечают, что всем подхожу, но есть одна загвоздка — возраст, вы ведь уже жизнь прожили. А я отвечаю: «Так не актерскую, а свою прожила, у меня есть багаж, который пригодится на сцене. Ну, возьмите хотя бы на испытательный срок. Дайте мне шанс!» Доказывала и рыдала... Дали Тамулявичюте сказал: «Полгода отучишься, если не будешь успевать, тогда уж извини. И я приступила к учебе — раньше всех все сдавала и все успевала. Еще студенткой делала пародии на Вайкуле, Кадышеву, Гурченко. Спала по полтора часа в сутки. Сама не понимаю, как все успевала. А когда меня вызвали в деканат и сказали, что оставляют, я почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Потом еще и в магистратуру поступила. Это были самые интересные годы. Свою учебу я приравниваю к рождению детей. Потом наступил другой этап: в театре нужно было доказывать работой, что в тебя не зря поверили. На профессиональную сцену я вышла не желторотой девчонкой, а семейной дамой. Я благодарна труппе за поддержку. В плане работы мы очень дружны. Нас сплотил спектакль «Сволочная любовь». Он совсем свежий, премьера состоялась 6 марта. До Ялты мы показывали его всего три-четыре раза. Были на Международном театральном фестивале «Встречи в Одессе», и я рада, что эта постановка не оставила публику равнодушной, и ее высоко оценили профессионалы-театроведы.

— Инга, неужели до Бабушки вы не играли ни одной серьезной роли?

— Почему же. Серьезной считаю свою дипломную работу — Екатерина Мармеладова в «Преступлении и наказании». Играла Вяземскую в «Собачьем сердце», Лидию Ивановну в «Анне Карениной, солистку хора в «Живом трупе», Даму Пик в гоголевских «Игроках» камер-фрейлину Екатерину Головкину в спектакле «Шут Балакирев». Ролей было много — больших и маленьких. Вот, к примеру, в «Горе от ума» — совсем крохотный образ, я сыграла девяностолетнюю бабушку-графиню. Но для меня в любой роли важно показать все, на что я способна. Мне кажется, только предельной искренностью можно затронуть душу зрителей. В моем активе есть моноспектакль. Полтора часа выступаю без антракта на сцене. Пою песни разных народов. Собираюсь сделать концерт на стихи Цветаевой, Ахматовой, Мандельштама и Пастернака, подбираю тексты грузинских поэтов.

— Скажите, а Русский драматический театр пользуется популярностью в Вильнюсе?

— Да, у нас зал не пустует. Ходят на спектакли не только русскоязычные, но и пятьдесят процентов публики — литовцы. И что очень радует, приводят на постановки детей.

— А какой у вас репертуар?

— Разнообразный: классика и современность. Много комедий. Работаем также над шоу-программами. Стараемся не только удовлетворить любые вкусы, но и прививать хороший вкус зрителям. Хотя с грустью замечаю, что людям сейчас нравится что-нибудь легенькое. Понятно, что они устали и приходят в театр с желанием посмеяться, расслабиться, отойти от своих проблем... Но поверхностность никогда не приводила ни к чему хорошему и к душевному комфорту привести не может. Так что нам надо и публике угодить, и не опуститься ниже определенного уровня. Мы — театр государственный, но дотаций не хватает. Живем трудно, но выкручиваемся. Театр без новых постановок существовать не может, тем более что русская диаспора небольшая и надо ставить больше спектаклей. В год выпускаем по четыре-шесть премьер. На этот сезон наметили восемь. Труппа у нас мобильная. Руководство нашего театра поднимает вопрос оборудовать помещение системой перевода — это позволило бы привлечь литовского зрителя, не владеющего русским языком, но пока скудный бюджет не оставляет на это возможностей. Кстати, руководитель театра Йонас Вайткус говорил, что планируется участие в организации фестиваля «Золотая маска», который в 2009 году получил большое признание у литовского зрителя, однако столь масштабное мероприятие невозможно провести без государственной поддержки.

— В Украине вы бывали раньше?

— В детстве. Первый раз приехала с гастролями. Спасибо, что пригласили на фестиваль в Крым. Мы сюда не ехали, а буквально летели. Этим летом посчастливилось побывать в Одессе и Ильичевске — всюду аншлаги. Походила по Одессе, послушала речь — такая колоритная! Теперь мечтаю сыграть еврейскую бабушку или матушку. Столько красок! Что ни слово, то перл. Перед спектаклем делюсь впечатлениями от города и людей, а коллеги смеются, что я уже разговариваю с одесским акцентом. Мне очень понравилось и в Севастополе, и в Ялте. Мы готовы играть по три спектакля в день! Приглашайте на гастроли. Будем рады и украинским театрам...

— Инга, владеете ли вы литовским языком?

— Да. Но не буду хвастаться, что знаю его в совершенстве, на уровне разговорного. А дети прекрасно на нем говорят без акцента. Они и английский знают так же замечательно. Дочь может объясниться на армянском и грузинском. Сын тоже хочет: в детстве он говорил и по-грузински, и по-армянски, потом немного подзабыл. Я же пошла учиться, затем работать, и некогда стало разговаривать на разных языках...

— Сегодня ваши родители смирились с тем, что вы актриса?

— Нет, мама до сих пор не понимает, что это такое. Она не видела меня на сцене. Отец, когда перевезла его в Вильнюс, был уже тяжело болен и не мог пойти в театр. Он мечтал увидеть меня на сцене. Я ему рассказывала о нашей труппе, репетировала дома, ему все было интересно. Он был очень колоритным мужчиной, на артиста Серго Закариадзе похож. Он сначала был футболистом, потом тренером, был знаком с легендарным Львом Яшиным...

— В кино вас не приглашали сниматься?

— Играла в эпизодических ролях, да и фильмы мало кому известные. Для литовского кино у меня типаж не тот: не блондинка, не голубоглазая. Мечтаю, чтобы заметили кинорежиссеры. Я темпераментная, эмоциональная, энергичная. Знаете, у литовцев много лет учусь степенности и сдержанности. Но все равно, видимо, от генов никуда не денешься...

Приехали в Одессу, и я заговорила с еврейским акцентом, стала шокать и гэкать. Мне коллеги говорят: выйдешь сейчас на сцену, не играй одесскую бабушку... Я обожаю делать пародии, у меня это получается, поэтому, наверное, так быстро все схватываю и перевоплощаюсь. И очень хочется сыграть роли разноплановые, а не только острохарактерные. В том числе и трагические...

Я счастлива, что оказалась в Русском драматическом театре — единственном русском театре в Литве. Надо держать марку, и мы стараемся. Хотя трудно. Ведь приходит молодое поколение, оно говорит не на том литературном русском, на котором я училась. Сказывается польско-литовское языковое влияние. Наш художественный руководитель Йонас Вайткус это понимает и приглашает из Санкт-Петербурга педагогов по речи. Я тоже хожу на эти занятия. Актер — профессия, требующая тренинга, нужно постоянно учиться.