Искусство нежного скандала

В Киеве взошли новые звезды. Женской группе Dakh Daughters менее года, но их видео собирают в Сети тысячи просмотров, а полные сарказма «Розы / Донбасс» и вовсе вырвались в лидеры, заинтересовав уже, без малого, 150 тысяч зрителей. Для того чтобы, как кто-то написал, «порвать Интернет», этого мало (хотя бы до 500 тысяч дойти, а лучше — до миллиона), но рост продолжается. Бесспорный феномен.

Сама группа — новый проект основателя театра «Дах», продюсера и режиссера Влада Троицкого. «Дочери...» — актрисы театра Троицкого, однако у них есть опыт работы в других формациях: Нина Гаренецкая — участница этноквартета «ДахаБраха», а Руслана Хазипова — культовой рок-банды «Перкалаба», Таня Гаврилюк имеет сольный проект «ТаняТаня», Саломея Мельник — из «Потужних дівчат», Анна Никитина — из «Кабаре-шансона», Наталья Галаневич и девушка под псевдонимом Zo — из балета «БіzоН». Семь артисток, дюжина инструментов- от пианино и барабана до гармошки и виолончели. Поют все.

Dakh Daughters характеризуют свой стиль как «фрик-кабаре». «Фрик» — от английского freak — в переводе означает «чудак», «урод», но это тавтология: кабаре изначально несет в себе элементы отклонения от нормы. Воспринимать его только как легкое эстрадно-эротическое ревю а-ля парижский «Мулен Руж» было бы ошибкой. Стоит напомнить, что целые художественные направления рождались именно в кабаре: так, дадаизма, а следовательно, и сюрреализма не было бы без цюрихского кабаре «Вольтер», где художники и поэты, позже ставшие классиками ХХ века, устраивали свои скандальные представления. Тулуз-Лотрек вдохновлялся атмосферой «Мулен Руж» и «Мирмильтона». В Германии у кабаре был свой теоретик Отто Юлиус Бирбаум, который, вместе с основателем берлинского «Пестрого театра» бароном Эрихом Людвигом фон Вольцогеном, мечтал использовать такие заведения ни больше ни меньше как для воспитания ницшеанского «сверхчеловека».

Это неудивительно, ведь кабаре, с его синкретизмом жанров, близко к театру. Здесь органично могут сосуществовать музыка, поэтическая декламация, танец, провокационный перформанс, — а также уродливое и прекрасное, смешное и трогательное, интеллектуальное и безумное. Dakh Daughters соответствуют этой контрастной эстетике. Девушки в коротких белых платьях, с набеленными, словно у печальных паяцев, лицами, непроницаемо серьезно подают наиболее гротескный материал, но гротеском не ограничиваются: у них есть работы на стихотворения Иосифа Бродского и обэриута Александра Введенского, есть старинная провансальская песня «Я видел волка, лису, зайца» и номер из репертуара Вики Врадий; в «Розах» звучат первые строки из 35 сонета Шекспира.

Возможно, интуитивно, невольно, Троицкий и его подопечные определили пустующую нишу на украинской музыкальной сцене и заполнили ее более чем эффектно.

Осталось расспросить их о том, как это произошло.

Влад Троицкий: «Государство ни разу не использовало наш успех за рубежом для усиления позиций страны в мире»

— Как появились Dakh Daughters?

— Во время подготовки к спектаклю «Школа нетеатрального искусства», который мы показывали на прошлогоднем Гогольфесте. Мы начинали работать с новой музыкой, с разными текстами. Команда музыкантов на тот момент уже была сплоченная и сыгранная. Попробовали, получилось интересно. После фестиваля девушки решили самостоятельно пуститься в это приключение. Мы доработали часть номеров, я им предложил визуальный образ — эти белые платьица и активный грим. То есть, с одной стороны, — украинские и кабаретные песенные традиции, с другой — добавление театра: каждая композиция — как мини-спектакль со своим визуальным ходом, драматическим переживанием. Премьера состоялась перед нашим отъездом в Париж, очень хорошо нас приняли. Концерт в Париже тоже прошел успешно. Кстати, там среди зрителей был Слава Полунин, ему очень понравилось, он сказал: «Хороший проект для фестиваля «Бабы-дуры» — он собирается его организовывать. Да, у нас есть аллюзии с петербургской группой «Колибри», с британцами The Tiger Lillies, вообще со стилем дарк-кабаре (dark сabaret, букв. «темное кабаре» — музыкальный жанр, в основе которого лежат эксперименты со звучанием классического немецкого и французского кабаре; тональность трагикомическая, обилие иронии и черного юмора, характерные инструменты — фортепиано, скрипка, виолончель, аккордеон, гармошка. The Tiger Lillies — среди лидеров жанра. — Д.Д.). Мы провели несколько концертов в Киеве — в Малой опере, Зеленом театре. Стало понятно, что это работает. Съездили в Пермь. Организаторы сначала сомневались, а потом просто с ума сошли от того, как это забавно. Есть уже порядка десятка предложений из России на ноябрь — февраль.

— Кто определяет репертуар Dakh Daughters?

— Они сами, а потом мы вместе садимся, я служу внешним резонатором: слушаю и даю советы. Склоняю их ориентироваться на качество в текстах — так появились песни на стихи Чарльза Буковски, Семенка, Введенского, Бродского, нашумевшие «Розы/Донбасс» на 35-й сонет Шекспира. Есть и другое, например, «Ганнуся» — такой украинский спиричуэлс на слова бабушки с гор — и «Заповіт» Шевченко, который они орут, и это не стеб. То есть ирония — с одной стороны, а с другой — максимальная искренность и открытость, по-настоящему драматические ноты. Вот между этими Сциллой и Харибдой мы пытаемся пройти.

— Почему ты выбрал именно такие образы для артисток?

— Я их слушал и думал: «Как их собрать?» Ориентировался на ассоциации с Вертинским, на женскую версию Пьеро, но при этом с некоторым элементом сексуальности и бесшабашности, из зеленых плащей — в нежные платьица, а в конце — в купальники. Сейчас поедем в Москву — может, сделаем костюмы из конфет «Рошен»...

— Уж если мы заговорили об амплуа и образах, то кто ты в группе?

— Мы долго думали, кто я. Наверно, просто режиссер. Хотя вот во французских кабаре было такое понятие «папаша». Именно «папаша», наставник и отец родной для артисток. Мне так хочется думать.

— У тебя есть уже два удачных музыкальных проекта: «ДахаБраха» и Dakh Daughters. Удивлен их успехом?

— Нет. Музыка всегда доступнее, чем драматическое искусство. Когда мы делали некоторые эпизоды к «Школе нетеатрального искусства», я понимал, что это готовые номера для музыкального шоу. Я к каждому своему спектаклю делаю саундтрек с живыми актерами. Выходит, как бы смешно ни звучало, продолжаю нашу давнюю традицию музыкально-драматического театра.

— Какая судьба ждет «ДахуБраху» теперь? Не затмят ли их Dakh Daughters?

— Они очень разные. «ДахаБраха» более этнический состав, у них в этом году — 80 концертов по миру: Кельн, Стокгольм, Будапешт, а в середине сентября уезжают в полуторамесячный тур по обеим Америкам, затем — в Австралию. Я не знаю ни одной группы в Украине, настолько востребованной за рубежом. Конечно, Dakh Daughters — для более широкой публики. «ДахаБраха» задумывалась как развитие вокальной традиции украинского фольклора, а потом эволюционировала в нечто иное. В Dakh Daughters все девчонки очень хорошо поют и фольклор, но они занимаются другими вещами. Это два прекрасных цветка, которые выросли в «Дахе», и я этим счастлив и горд.

— Вернемся к жанровым определениям. Что такое кабаре в твоем понимании?

— Общего определения нет. Влияние оказали фильмы Боба Фосса «Кабаре» и «Весь этот джаз», образы The Tiger Lillies, меланхолия Вертинского, белорусский состав «Серебряная свадьба». Я понимал, что это должно быть в Украине, что здесь это востребовано. Народ очень поющий, а с другой стороны — не хватает ироничного интеллектуального женского взгляда. Есть всякие там «Виагры», но их и так с избытком. А чтобы на сцену вышли девушки умные, красивые, интересные не только за счет фактуры, но и за счет актерских способностей, — такого фактически нет. Dakh Daughters — нишевой продукт, и при этом абсолютно вне конкуренции.

— Зачем в вашем самоопределении приставка «фрик»?

— Большинство людей ассоциирует кабаре с «Мулен Руж». Назвать «интеллектуальное кабаре» — можно испугать публику. А у нас есть чудачество, и мне кажется, что фрик-кабаре — это немного и дуракаваляние.

— Есть в этом доля мрачной шутки: интеллектуальный жанр ныне проходит по разделу «фрик».

— Да, у нас интеллектуалы — маргиналы и фрики. Это печально. Обычно элита поддерживает элитарное искусство, а нашу верхушку сложно представить себе в театре или на концерте классической музыки. Искусство перетекает на маргиналии. Но это неправильно.

— Каким ты видишь дальнейшее развитие Dakh Daughters?

— Думаю, сделаем несколько программ. Одна версия большая, с видео — для уличных концертов, другая — совсем романтическая, философская — для театра, чтобы слушать тексты, ну и танцевальная. От репертуара может зависеть еще и образ, костюмы. Одеть их в как бы школьные черные платья с белыми воротничками — может, тоже сработает. Или в стиле 1960—1970-х, как в фильме «Мужчина и женщина», — плащи, прически с шиньоном... Для гастролей пригодится. Ведь в следующем году, думаю, ни Dakh Daughters, ни «ДахиБрахи» вообще не будет в Украине. Это, кстати, одна из причин, по которой мне приходится пересматривать стратегию с «Дахом», — кроме того, что сам театр тяжело содержать, я не могу парням платить достойную зарплату, а девушки сейчас все уедут. «Дах» останется как репетиционная база и для камерных работ.

— Насколько широко такие группы могут представлять Украину в мире?

— Любой качественный проект рекламирует страну. То, что у нас мало конвертируемых культурных проектов в любом виде искусства, это очень печально. Мало того, государство в лице наших чиновников ни разу не использовало наши достижения за рубежом для усиления позиций страны в мире. К примеру: наши театральные или музыкальные гастроли в Лондоне, Лозанне, Париже, Германии не посетил ни один чиновник из посольства. Мы, конечно, говорили, что мы из Украины, но за нами ничего не стояло, присутствия государства не ощущалось и близко. Хотя весь Париж был оклеен нашими афишами. И это — система.

— Вы же им неподконтрольны, чего же вы ожидали?

— Но мне как режиссеру этого не хватает. Хотелось бы нормального сотрудничества с государством — ведь Французский институт, Гете-институт, Британский совет созданы правительствами специально для пропаганды культуры этих стран. Сознание людей, которые занимаются имиджем Украины, должно быть открытым. Они должны думать не о том, когда их снимут с должности, а о каких-то стратегиях, искать не только традиционные формы, в очередной раз вывозя хор Веревки в 150 человек. В этом проблема.

— Напоследок: что такое успех?

— Это возможность дарить. Это когда тебе есть что сказать. Это не всегда получается, иногда устаешь. Но если у тебя есть что сказать, и есть возможность это сказать — отдать, подарить, и есть люди, готовые это принять, — то тогда ты успешный человек.

«Свобода — это наше главное высказывание»

Я также встретился с участницами Dakh Daughters (за исключением Нины Гаренецкой, которая в настоящее время в отъезде) и задал каждой из них следующие вопросы:

1. Как бы вы охарактеризовали свой образ на сцене?

2. Фрик в переводе с английского — урод, чудак. Зачем вам в названии приставка «фрик»?

3. Кабаре — это полуобнаженные танцовщицы «Мулен Руж», дадаистское кабаре «Вольтер», и, как поет Лайза Минелли, «Жизнь — это кабаре». Что такое кабаре для вас?

4. Что такое успех?

Наталья Галаневич:

1. Это не может быть обозначено каким-либо одним словом, потому что каждый зритель интерпретирует его по-своему, и я не хочу ограничивать ваше воображение.

2. Для меня «фрик» рифмуется со словом «фри» (free) — свободный. Свободный настолько, что даже странный.

3. У нас — это все, что вы назвали, и все, что мы можем взять в будущем, еще масса неизвестных нам значений, которые мы откроем.

4. Этого я еще не знаю. Разве успех можно поймать? Это же лишь какое-то мгновение, которое можно только почувствовать. Увидел солнце — успех.

Zo:

1. Бомба замедленного действия.

2. Фрик — это радость. Это то, что мне приносит радость.

3. Вероятно, это просто игра — игра в кабаре. Давайте поиграем в кабаре.

4. Это когда то, что я делаю, нравится и мне, и зрителю. Этот резонанс — частичками, кусочками — у нас иногда есть.

Руслана Хазипова:

1. Не могу сказать, что я создаю определенный характер — для меня это скорее проповедь на сцене, как служба Божья. Я все на сцене делаю искренне, а когда это делаешь искренне, тогда художественная форма сама к тебе подгоняется.

2. Думаю, что в понимании каждой из нас это свободная, чудаковатая, творческая личность, которая может и из себя что-то слепить воедино, и еще из мира что-то туда добавить.

3. Думаю, что это своего рода развлечение, но благодаря этому люди к нам идут, а мы им — проповедь. Проповедь ироничная — какая есть. Люди разные. Вот нас — семеро, и каждая что-то свое доносит до зрителей.

4. Процитирую Троицкого: успех не измеряется в количестве денег или клипов, а в количестве людей, которым ты нужен. Думаю, такой успех сейчас у нас есть.

Саломея Мельник:

1. Я нас воспринимаю как единый организм, и мы воплощаемся во что-то или в кого-то одновременно. Возможно, отдельно я примеряю на себя образ хрупкой украинской женщины, но в нем есть определенная воинственность.

2. Фрик — без рамок. Свободный. Свобода во всем. Единственные рамки — это наши вкусы к музыке и к жизни. Наша свобода — это наше главное высказывание.

3. Интеллектуальные развлечения.

4. Это когда ты счастлив от того, что делаешь, и еще много людей вокруг тебя тоже счастливы от этого.

Таня Гаврилюк:

1. Я слышала определенные характеристики от многих наших фанов и друзей, и это сошлось несколько раз: Руслана — это женственность и большая радость, которой она готова делиться с людьми. Наталья — это наша суперсила, даже визуально она очень спортивная — каждая из нас сильная, но она всю эту силу в себе воплощает. Аня Никитина — хрупкость, чувственность, постоянное пребывание на грани. Zo — ближе всех к духу свободы и революции, она через себя это транслирует. Ну а о себе я слышала такое слово, как «мощность», и оно мне кажется близким к истине, потому что я имею в себе дух воина, хотя здесь есть плюсы и минусы. Классно, когда ты можешь использовать мощные средства, даже если это агрессия и провокация, во имя благой цели. Это все равно выходит из любви и несет людям любовь. Любовь и мощность.

2. Нас часто пытаются втиснуть в какие-то рамки, а мы никак в них не укладываемся. И вот «фрик» как раз и символизирует выход за рамки: особенный, другой, даже если уродливый, необычный, свободный от сравнений, безграничный как художник и как человек. Еще здесь есть кураж. Фрик несет свободу, чтобы куражиться, играть, всеми средствами чувствовать себя свободным, чтобы говорить с человечеством.

3. Лично для меня — очень интересная история. Меня кабаре вначале особо не привлекало, но потом я поняла, что это — очень женская и женственная история. Украина — это женщина во всех своих проявлениях, это феминный архетип. Кабаре воспринимается как развлечение, и хотелось этот стереотип опровергнуть, показать, что мы бесстрашны, прекрасны, свободны и готовы своей любовью спасти мир, а не развлекать мешки с деньгами или овощеподобных существ.

4. Успешный и свободный для меня — созвучные слова.

Анна Никитина:

1. Я не концентрируюсь на сцене на своих чувствах.

2. Чудак.

3. Театр.

4. «Успех — это успеть» (Марина Цветаева). Пока еще успеваем.