Как Шевченко боролся с советской системой

...Вспоминаются события сверх 20-летней давности. Июнь 1991 года. Святослав Гординский прилетает в Украину. Два важнейших его пожелания: Канев и София Киевская. А третье — Львов, где он не был полвека. В Каневе, когда поднимались к могиле Шевченко, патриарх культуры, автор книги о живописи Шевченко, один из самых главных энтузиастов установления памятника Поэту в Вашингтоне, заметно волновался. Он про себя прочитал строки из «Заповіту», высеченные на граните, помолился, а уже впоследствии, глянув на громадный памятник с расстояния, — мы как раз приближались к музею, — горько заметил: «Это не Шевченко. Это только Манизер. Разумеется, и в Киеве, и в Харькове...»

Ныне общество понимает, что почитание памяти Тараса Шевченко в советские времена было средством идеологического закрепощения личности, творческого наследия, наконец, закрепощения всего, что связывалось с Пророком Украины. «Шевченколюбие» Системы было показушным, а шевченковедение — научное и изобразительное — штамповалось по матрицам, стереотипам и схемам. И «такой» Шевченко вызывает у многих интеллигентов желание «переформатировать» его таким образом, чтобы на первый план вышла «креативность» гения. Отсюда — всевозможные перформации, шевченкомании, неутомимые поиски «изюминок» в быту и в частной жизни гения.

Но вернусь к упоминанию о Гординском. В институте литературы им. Тараса Шевченко (ныне — по улице Грушевского, где недавно в нескольких метрах от бесценного фондохранилища с автографами и рисунками Шевченко, бушевали огневые валы и погибали защитники Майдана) Сергей Гальченко дал взглянуть на эти шевченковские «захалявні книжки», и Гординский... заплакал. От счастья, что почувствовал Шевченко близко, — настоящего, а не перелицованного и приспособленного.

Таким — рыцарем прометеевской закалки — видели национального пророка, своего духовного вдохновителя выдающиеся деятели нашей культуры, которые находились за «железным занавесом», — Евген Маланюк, Богдан Кравцив, Юрий Шевелев, Эдвард Козак.

За этой фамилией выдающегося художника Эдварда Козака — графика, карикатуриста под псевдонимом ЭКО. Это — сотни и тысячи карикатур, шаржей, остроумных шкицов и веселых экспромтов. Некоторое время ЭКО редактировал и издавал журнал  «Лис Микита», на страницах которого публиковались сатирические сюжеты не только о диаспорном житье-бытье, но и о ситуации в подневольной Украине. Едва ли не самым главным фигурантом-борцом с советской системой выступает... Тарас Шевченко. Интересно, что в очень многих сюжетах художника Поэт или «сходит» с пьедестала, или «вмешивается» в те или иные события, или наклоняется к собеседнику (как в «диалоге» с президентом США Р. Никсоном, за плечами которого видим кремлевских правителей).

Видим в отдельных номерах журнала и Шевченко-пикетчика, и Шевченко-гулаговского каторжника. ЭКОвские трактовки кажутся важными не только с познавательной стороны. Они документируют целую эпоху, которая хотя и ушла в прошлое, но дает себя почувствовать в «шевченкофобии на марше» (выражение Ивана Дзюбы).

Но мы являемся свидетелями и другого неповторимого, общенационального приближения к Шевченко — майдановскому.  Именно  присутствие Шевченко на Евромайдане столицы нашего государства, на Майданах всех областей Украины, показывает: Шевченко — со своим народом не как символ, не как хрестоматийный «текст», а как живая, пульсирующая огненная сила. Переменная, неугасимая, животворная. Каждый из нас, украинцев, имеет право на свое понимание и толкование Тараса Шевченко. А человечество видит в нем гуманиста, демократа, борца с произволом и несправедливостью. Для мира Шевченко ассоциируется с украинской историей, украинским народом, украинской перспективой.