Когда появится новое украинское барокко

Зодчий новейших храмов Америки, вице-президент архитектурной мастерской «Ray & Hollington Architects» в Хьюстоне, экс-киевлянин Иван Ткаченко уверен, что новейшее «украинское барокко» должно появиться. В прошлом году в хьюстонский приход он привел к Христу своего первенца. Сорок лет тому назад его самого подпольно окрестили в греко-католической церкви на Галичине. Его дед, высокопоставленный советский чиновник, строил промышленные гиганты времен социализма, а отец — украинский кинорежиссер шестидесятник Юрий Ткаченко — открыл нам Григория Гладия в «Украденном счастье» по Франко, экранизировал Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки». Глазами Ткаченко-режиссера мы помним самые славные победы киевского «Динамо» в 1970-х. Это его камеру разбила милицейская дубинка, когда на Софийской площади в Киеве прощались с православным Патриархом в 1990-е. На рубеже тысячелетий последний киносценарий Ткаченко рассказывал о Вышгородской Богоматери. Выходец из обрусевшего Запорожья соединил в себе украинца и христианина. В настоящее время сын режиссера — техасский архитектор — мечтает в память об отце спроектировать храм для украинских прихожан.

— Иван, из окон дома твоего детства в Киеве виднелись Софийская колокольня и купола Киево-Печерской лавры. Ты осознанно шел к проектированию храмов или так сложилось?

— Многое в жизни происходит подсознательно. Мое желание рисовать, а затем и строить, наверное, проявилось именно под впечатлением от золотых Софийских куполов. Красота — это то, что вынуждает нас постоянно совершенствоваться.

— Что сформировало тебя как творца современной сакральной архитектуры? Можно сказать, что ты стал продолжателем дела отца-кинохудожника и деда-строителя?

— Деда я почти не знал, а отец всегда хотел, чтобы мы с братом учились, и чем бы мы ни занимались, чтобы делали это как можно лучше. Я с детства увлекался рисованием, и так сложилось, что нашел себя в архитектуре. Учился сначала в Киеве, потом — в Праге, впоследствии — в Хьюстоне (американский штат Техас). Архитектура — это постоянная учеба. Теперь, живя и работая в Хьюстоне, я вижу, какое влияние эта профессия оказывает на людей и как это влияние со временем трансформирует и саму архитектуру.

— Расскажи о творческом процессе: ты вдохновляешься искусством, историей народа, для которого задумывается храм? Были ли случаи, что отказывался от проекта по собственным религиозным убеждениям?

— Всегда, к сожалению, бывает наоборот: идей много, но денег не хватает. Современная церковь — это идеи общества, к воплощению которых привлекается экспертиза десятков профессионалов: планировщиков, инженеров, финансистов, строителей. Архитектор — важная, но лишь часть этого процесса. На планирование и строительство храма уходят годы; за это время меняются люди, потребности, вкусы. Для меня как архитектора наибольшая награда — увидеть человеческие мечты, материализованные сначала на бумаге, а затем — в стекле, железе и бетоне. Храм — это человеческие мечты, которые ожили.

— Уменьшается ли в Америке потребность в сакральных зданиях?

— Почти все наши клиенты — христиане. Американцы, несмотря на свою сравнительно недолгую историю, никогда не забывают своих корней, а религия всегда была — и остается — частью американского корня. Церковь в Америке, как правило, обрастает культурным центром, детским садиком, школой, иногда — и спортивными заведениями. Современная американская церковь — живой организм, который является неотъемлемой составляющей американского общества.

— Сколько храмов в Штатах ты спроектировал и какой из них был самым неожиданным?

— Работаю в мастерской, которая спланировала десятки религиозных сооружений за последние двадцать с лишним лет. Мой личный взнос меняется от проекта к проекту; бывает, я работаю над одним заказом год, а то и больше, а иногда я имею возможность вести несколько проектов на разных стадиях одновременно. За 12 лет в офисе я имел возможность работать для разных конфессий — от буддистов до баптистов. Меня не перестает удивлять их толерантность и взаимное уважение. Самым неожиданным, наверное, был проект религиозного центра при китайской баптистской церкви в Хьюстоне, завершенный восемь лет тому назад. Будучи украинцем другой веры, я не надеялся на ту открытость и доброжелательность, с которой китайская община отнеслось ко мне. Во время работы над проектом я познакомился со многими интересными людьми, со многими я и до сих пор поддерживаю дружеские связи.

— Что в последнее время поразило в современном храмовом строительстве?

— Я бы выделил многофункциональность современных храмов. Помещение, которое сегодня днем используется для собраний детского лагеря, вечером превращается в место для молебна, а завтра будет принимать музыкальный оркестр из Европы. Американцы — люди прагматичные: каждый проект строится с прицелом на дополнение в будущем. Церковь приходит в упадок как только перестает расти.

— В Киеве вознамерились отстраивать Десятинную церковь. Тебе было бы интересно сделать проект такой «реинкарнации»?

— Отстраивать или не отстраивать храм Х века сегодня — это очень противоречивый вопрос. Думаю, нужно рассматривать значимость того или другого сооружения в современном контексте. Успенский храм Киево-Печерского монастыря, например, завершил собой ансамбль зданий лавры, и только благодаря детальным чертежам и обмерам, которые сохранились, был отстроен именно таким, каким был до разрушения. А что будет представлять собой реплика древнего храма на Владимирской? Я понимаю аргументы «за» и «против». Отнесите меня к тем, кто хочет сохранить остатки Десятинной церкви в ее нынешнем состоянии. Я считаю, что и нам, и следующим поколениям более значимым будет сохраненный фундамент сегодняшней Десятинной церкви, чем ее вымышленная надстройка по версии ХХІ века.

— Нынче на Левобережье в Киеве возводится греко-католический Патриарший собор. Даже в интернете можно увидеть сетования, что собор слишком модерный как для архитектурного ансамбля киевских храмов. Может ли появиться современный феномен вроде украинского барокко, если новые храмы будут строить по традиционным эталонам?

— Может, и я убежден, что появится. Украинское барокко не материализовалось вдруг и из ничего, это процесс эволюции строительного искусства, которому предшествовало много испытаний. Так и современное решение украинского храма со временем себя проявит в формах, которые невозможно предугадать сегодня.