Конфликты современного мира в зеркале оперной классики

Одна из самых популярных арий Россини, давно вышедшая за пределы оперной сцены, принадлежат герою «Севильского цирюльника» Дона Базилио. Ее содержание воспринимается как сатирическое изображение всеохватывающего воздействия клеветы. Все начинается с маленькой лжи, намека, мимоходом брошенного подозрения, пока сознательно пущенная в ход клевета не становится грозны орудием в руках клеветника. В спектакле оперного фестиваля 2014 года в городе Пезаро эта знаменитая ария была разыграна исполнителями как блестящая театральная сцена, в которой одетый в сутану учитель музыки с восторгом раскрывает изумленному собеседнику технику «черного пиара». Базилио не только сам в восторге от нарисованной им картины, но и проверяет действие своих угроз на реакциях Бартоло, а при подходе к кульминации его слова подкрепляются наглядной аргументацией: за последними рядами партера прямо над головами зрителей появляется дуло огромной театральной пушки, нацеленной прямо на почти лишившегося чувств от ужаса и удивления доктора. Несмотря на ярко комедийные штрихи и сам жанр спектакля весь этот эпизод воспринимался как беспощадный диагноз современному миру с его лицемерием и двойной моралью. Поневоле вспомнилась практика клеветы и лжи, которую используют российские СМИ, комментируя ситуацию в Украине.

♦ Оперный фестиваль Россини проводится в Пезаро уже в тридцать пятый раз. Внешне казалось, что в атмосфере красивого курортного города на Адриатическом побережье ничего не напоминало трагические события, разворачивающиеся в нашей стране. Однако и в гостинице, и даже просто на улице мы встречали наших соотечественников, которые ныне живущих в Италии. Они останавливали нас и с болью и искренней обеспокоенностью расспрашивали о последних новостях, рассказывали, что в Украине остались их родные и друзья. Никого из них не убеждала ложь, которую навязывали мировые российские мастера дезинформации и искажения фактов. С возмущением говорили о политике Путина и некоторые россияне, с которыми довелось общаться.

♦ Об ошибках и уроках истории, имперских амбициях и силе сопротивления народа, который защищает собственную землю, шла речь в одном из представленных на фестивале оперных произведений. Это малоизвестная опера Дж. Россини «Аурелиан в Пальмире» — последнее из трех произведений, написанных молодым композитором в знаковый для его карьеры 1813 год. Первые два, «Итальянка в Алжире» и «Танкред», сразу же были признаны шедеврами и стали началом мировой славы их автора. Но даже такому гению, как Россини, было не под силу преодолеть за такой сжатый срок третью вершину. «Аурелиан в Пальмире» не имел успеха во время премьеры и редко появлялся на сцене в следующие годы. О нем забыли бы окончательно, если бы не странная судьба блестящей увертюры. Сегодня эта музыка широко известна, однако уже как увертюра к следующему настоящему шедевру, опере «Севильский цирюльник». Сюда же вошли еще несколько музыкальных фрагментов из более раннего произведения. Организаторы фестиваля в Пезаро пошли на смелый шаг, включив в нынешнюю программу оба названия — не во всем совершенную серьезную оперу на исторический сюжет с виртуозными сольными номерами и развернутыми хоровыми сценами и блестящую комедию, вдохновенную одноименным драматическим произведением Бомарше.

♦ О довольно обычной постановке «Аурелиана» можно было бы обстоятельно не говорить, если бы не тот факт, что в ней дебютировала воспитанница украинской вокальной школы, обладательница редкого амплуа колоратурного меццо сопрано Елена Белкина. Выпускница киевского музыкального училища, а впоследствии Национальной музыкальной академии Украины имени П.И.Чайковского, она завоевала лауреатский титул на Втором международном конкурсе вокалистов имени Бориса Гмыри. Параллельно начиналась ее карьера, связанная с выступлениями на ведущих европейских сценах. Ее россининский репертуар обогатился благодаря приглашению на главную роль в телевизионном фильме 2012 года режиссера Карло Вердоне, созданном на основе оперы «Ченерентола» («Золушка»). На фестивале в Пезаро ей довелось решать нелегкую задачу, исполняя «брючную» роль персидского царя Арзаче, храброго воина и самоотверженного любовника, готового жертвовать жизнью ради пальмирской царицы Зенобии, землю которой захватили римляне во главе с императором Аурелианом. В оригинальной версии этой оперы партия Арзаче предназначалась для певца-кастрата. В одной из современных постановок ее исполняет контртенор, который и внешне, и в тембровой окраске выглядит значительно ближе к оригиналу. Елена Белкина справилась со сложной музыкальной фактурой своей партии, требовавшей свободного владения виртуозным стилем. Однако в сценическом отношении хрупкой Елене было трудно соперничать с уверенностью в себе, энергичным напором и раскованным поведением своих партнеров. Ее герою, похожему на совсем юного мальчишку, не совсем подходила импозантная внешне и безудержная в проявлении контрастных чувств Зенобия австралийской певицы Джессики Пратт. Сильный римский властелин Аурелиан, соперник Арзаче на поле боя и в любви, также выглядел более эффектно в исполнении известного тенора Майкла Спириса, который специализируется на белькантовому репертуаре.

♦ Фестивальная программа позволила познакомиться кроме «Аурелиана в Пальмире» еще с одной мализвестной оперой Россини серьезного содержания, «Армидой». Она создана на сюжет, который был чрезвычайно популярным у предшественников композитора. К образу опасной красавицы-волшебницы, в плен к которой попадали воины-крестоносцы времен Первого крестового похода, обращались Люлли, Гендель, Глюк, Гайдн и другие авторы. Власть своих любовных чар Армида испытывает на прекрасном юном Ринальдо, снискавшем среди рыцарей славу самого храброго. Однако Армида и сама влюбляется в него, поэтому неистовствует и сходит с ума от протиречивых чувств, когда Ринальдо освобождается от ее власти и возвращается на поле боя. Россини написал чисто мужскую оперу с лишь одним центральным женским персонажем, на всесторонний показ которого направлено все действие. Его «Армида» — звездная опера для примадонны. Спектакль требует блестящего постановочного антуража, потому что включает фантастические эпизоды, к тому же во втором действии основной сюжет дублируется в большой балетной сцене. На фестивале партию Армиды исполняла испанская певица Кармен Ромеу. Ей удалось убедительно передать одну сторону образа волшебницы как привлекательной красавицы и вместе с тем любящей женщины, которая стремится всеми средствами удержать любимого и страдает, когда он ее оставляет. Однако ее голосу светлой окраски не хватило яркости и силы, а актерской игре — страстного темперамента и магии опытной соблазнительницы. Поэтому образ ее героини не держал на себе главное внимание и не стал настоящим центром произведения.

♦ Не до конца убедительным показалось и постановочное решение опытного режиссера Луки Ронкони. В первом действии театрально- кукольные красочные костюмы крестоносцев с огромными пестрыми шлемами совмещались с двумя передвижными высокими витринами, в которых рядами были развешены манекены тех же рыцарей. Это придавало всей военной теме произведения иронического оттенка, что значительно снижало серьезность конфликтного противостояния рыцарского долга и чар соблазнительной любви. В этом условном кукольном мире и Ринальдо становится похожим на куклу, которой умело манипулирует Армида. Можно сказать, что музыка Россини в этой опере значительно более выразительна и многомерна, чем она была представлена в фестивальном спектакле, в котором все распадалось на отдельные самодостаточные фрагменты.

♦ Лучшей постановкой в нынешней фестивальной программе, безусловно, стал бессмертный «Севильский цирюльник». Этот изобретательный молодежный спектакль подготовила группа мастеров из Академии искусств, которая расположена в соседнем с Пезаро старинном городе Урбино, родине великого Рафаэля. Музыкальное руководство спектаклем осуществил итальянский дирижер, дебютант россининского фестиваля Джакомо Сагрипанти. Постановщики интерпретировали произведение Россини как театр жизни. Барьер между залом и сценой разрушается с самого начала. Персонажи появляются среди зрителей. Правая боковая ложа старинного барочного театра в центре города становится балконом, на котором, услышав любовную серенаду, появляется Розина (хорошо известно посетителям фестиваля итальянское меццо сопрано Кьяра Амару с насыщенным по тембру голосом и живым актерским темпераментом). Во втором действии Фигаро и Граф поднимаются в дом Бартоло по лестнице, приставленной к ложе бельэтажа, закрытой театральным окном. А комната в жилище Бартоло обставлена раздвижными шкафами, имитирующими театральные ярусы.

♦ Главная идея постановки — балансирование на грани между откровенной условностью и жизненной правдой. Шумные музыканты оркестра, который сопровождает начальную каватину Альмавивы, носят маски в виде собачьих морд, в руках держат бутафорские инструменты и располагаются между рядами партера. В таких же масках мы видим слуг в доме Бартоло. Условно трактованный мужской хор выступает в строгой концертной форме (в спектакле принимал участие хор Сан Карло из Пезаро, руководитель Сальваторе Франковилла). На фоне многочисленных условных приемов разворачивается живая жизненная интрига. Главные персонажи выглядят как наши современники, познавательные в манере поведения и одежде. При этом активное сценическое движение сочетается с остановками на музыкальных сольных номерах. Так, исходная ария Фигаро исполняется талантливым французским баритоном Флорианом Семпи (тоже дебютантом нынешнего фестиваля) на авансцене как эффектный концертный номер «на публику». Это же касается двух сложных арий, которые во многих постановках оперы опускаются, потому что считаются несущественными для развития действия. Это виртуозная ария опекуна Розины доктора Бартоло, а также финальная ария графа Альмавивы. Оба эти персонажа не выглядят здесь как условные амплуа «сладкого» тенора-любовника и трафаретного буффонного баса — ворчливого старика, которого легко обманывать, несмотря на всю его напыщенность. В исполнении блестящего интерпретатора ведущих россининских партий, баса-баритона Паоло Бордонья Бартоло — внешне подтянутый, спортивного телосложения хозяин большого дома с волевым характером и уверенностью в себе. Чтобы провести такого властелина, от участников заговора требуется вся изобретательность и молодецкий задор. При этом яркие комедийные штрихи направлены не на высмеивание низости старого дурака, а на комизм самой ситуации.

♦ Родившийся в Аргентине тенор с подвижным звонким голосом Жуан Франческо Гатель подчеркивает в образе Альмавивы свойственный его герою талант перевоплощения. Сначала он искренне чувствует себя влюбленным Линдоро, потом с удовольствием играет высокомерного солдата под хмельком, а настоящим триумфом актерских способностей графа становится сцена, когда прямо посреди трапезы хозяина словно изнутри стола с едой появляется, как призрак, худенькая фигура в сутане и начинает назойливо повторять одну и ту же фразу льстивого приветствия. В начале урока музыки, который в присутствии Бартоло дает Розине этот фальшивый Алонсо, они втроем сидят за инструментом спиной к публике и вдохновенно импровизируют, имитируя ритм оркестровой темы. Потом инструмент разделяется на две половины и часть с двумя влюбленными отъезжает в сторону, а увлеченный музыкой Бартоло не сразу это замечает. Эффектно поставлено и дальнейшее неожиданное появление Базилио — Алекса Эспозито, которого торжественно выносят вдоль рядов партера. Сначала, увидев переодетого графа, от неожиданности Базилио стесняется, пока не догадывается, что втянут в определенную игру. Когда же его настойчиво заверяют, что он болен и должен возвращаться домой, поведение героя Эспозито выглядит очень комично, потому что становятся понятны слабости его натуры.

♦ Масштабно и целостно решен финал спектакля. Кульминацией становится развернутая виртуозная ария Альмавивы, который наконец может высказываться от собственного имени и на виду у всех празднует свою победу. При этом Фигаро и слуги дома Бартоло, превращаясь в публику, с восторгом слушают эффектный монолог Графа. В конце его арии шкаф-стена комнаты раздвигаются и над черной занавесью на заднем плане появляется мужской хор. Сложный финальный ансамбль с хором исполняется во фронтальной статической мизансцене, что позволяет переключить все внимание на музыкальное содержание и наслаждаться изысканной виртуозностью исполнения, искусным взаимодействием хора, солистов, оркестра.